Тот посмотрел на юношу непонимающими глазами, потом перевел взгляд на скамью неподалеку, закивал, давая понять, что дойдет. Сева поддерживал его до скамьи, усадил, в это время к ним подошел Руслан с немым вопросом: что случилось?
– Да плохо мужику, – объяснил Сева. – Я видел, как он выходил из кабинета начальника.
– Отказали… – вдруг пробубнил мужчина. – Все отказали… Все…
– Кто отказал, в чем? – И Руслан сел рядом с ним.
– Дочь пропала, а они… – кивнул он в сторону управы, – отказали.
На вид ему было лет шестьдесят, но это был крепкий мужик, сильный. Обветренное и загорелое лицо – такие встречаются лишь у рыбаков, большая часть жизни которых проходит в море на открытом пространстве, – неестественно почернело. Глаза, выцветшие на солнце, оттого белесые, он утирал большими, тоже загорелыми ладонями. Этот загар настолько въедается в кожу, что остается до конца жизни. Мужик не стыдился слез, потому что беда его было ни с чем не сравнима, потому что боль, застрявшая в сердце, вырвалась наружу. Достав валидол, он бросил в рот таблетку и сидел, уставившись под ноги, продолжая вздрагивать от беззвучных рыданий.
– Ты успокойся, отец, и расскажи толком, – предложил Руслан.
– А… – махнул тот безнадежно рукой. – Мне теперь никто не поможет. Начальник так и сказал: никто.
На Севе и Руслане не было формы, а на лбу не написано, кто они есть. Оба заинтересовались: что ж такое произошло, раз и помочь некому? Искать пропавших людей милиция не отказывается, а мужику отказали? Сева подсел с другой стороны:
– А все же расскажи, отец. Может, и придумаем что.
Тот мельком взглянул на обоих – не впечатлили. Однако держать в себе обиду и горе, видимо, уже не было сил, и он начал неторопливо:
– Дочка у меня… был и сын, но погиб в первую чеченскую. А дочка поздняя, в прошлом году только восемнадцать исполнилось. Красивая, как куколка. В сентябре прошлого года увидела объявление, ну, группу набирали для работы за рубежом. Она танцует хорошо. Пошла на конкурс, ее и взяли. Занимались они где-то месяц, программу готовили, костюмы шили. Им загранпаспорта сделали, визу, контракты подписали… Ну, я в этом мало понимаю, вроде все хорошо получалось. А в самом конце октября отправились в Турцию. Мы с матерью провожали в порту, они на корабле уплывали. Вот так уплыла и ни слуху ни духу о ней. Один раз позвонила, сказала, что на месте, и все.
Руслан и Сева переглянулись. Слухи о подобных пропажах за бугром давно ходили, а конкретных заявлений от населения не поступало. Однако дело это действительно безнадежное. Мужика окончательно пугать не стали, Руслан лишь спросил:
– А кто-нибудь из ее подружек поехал с ней?
– Поехали две. Одна, говорят, вернулась – Роза Ибрагимова, но я не видал ее. Ездил к ней домой несколько раз – не открывают. Вроде дома никого нет. Так ничего и не знаю.
– Где, в каком месте готовили программу?
– Да вроде в ДК. Помещение снимали там, кажется.
– У твоей дочери есть подруги, которые участвовали в конкурсе, но их не взяли?
– Да, – оживился он и более пристально посмотрел на Севу с Русланом. – А вы кто?
– Это, отец, майор милиции, – не без гордости указал на Руслана Сева, – а я пока лейтенант. Работаем мы в уголовном розыске.
– Так ваши все и отказали, – печально вымолвил мужик. – Я у всех был. Сказали, такими делами милиция не занимается и что в Турцию никто не поедет по этому делу. А ваш начальник так прямо и сказал: там не только твоя дочь сгинула, сотни девчонок, на всех у государства денег не хватит, чтоб искать их по заграницам. Еще и отчитал, мол, ты-то куда смотрел… ну, я, значит… Говорит, мол, газет не читаете, телевизор не смотрите? А что я? Откуда мне было знать, что из этого выйдет? Вроде все путем делали: контракты, визы… я ведь в этом ничего не понимаю. Дочка мечтала танцами заниматься, денег заработать, мир посмотреть… Посмотрела.
– Ну, ты зря, отец, так пессимистично настроен, – сказал Руслан. – Давай вот что сделаем. Ты сейчас поедешь домой, вспомнишь всех подружек дочери. Вообще, припомни людей, с кем она встречалась до отъезда, запиши адреса. И у кого училась танцевать, напиши. Собери ее фотографии, документы, какие остались. Потом позвонишь мне. Ну, а мы тогда посмотрим, что можно сделать.
– Вы правда поможете? – В блеклых глазах проснулась надежда. – Ребята, я вам тогда… все, что хотите… по гроб жизни…
– Ну-ну, отец, – хлопнул его по плечу Руслан. – Я пока смутно представляю, чем помочь, но обещаю сделать все, что в моих силах. Тебя подвезти?
– Нет, спасибо, у меня машина. Меня зовут Виктор Иванович.
Руслан и Сева тоже представились, записали адрес и телефон. Он же аккуратно вывел в маленьком блокноте их телефоны, бережно сунул во внутренний карман пиджака, еще и проверил, надежно ли лежит в кармане блокнот, встал:
– Одна она у нас. Что там с ней случилось? Жене с сердцем плохо из-за этого, в больнице лежит. Нам без дочки и жить незачем… Так я скажу жене? Ну, что нам найдут Настю? А? Хоть как-то поддержать ее…
– Говори, – согласился Руслан, потупившись. – Пусть надеется.
Распрощались. Руслан и Сева смотрели ему вслед, как торопливо он садился в отечественную машину, вырулил на дорогу, очевидно, спешил к жене. Постояли молча.
– Ладно, едем за «сэмом», – сказал Руслан. – Я предпочитаю качественный самогон поддельной водке. Что-то паршиво стало.
– Ты серьезно собрался искать девчонку, пропавшую в Турции? – скептически спросил Сева по дороге к автомобилю.
Руслан нажал на пульт, сел в машину, только когда завел мотор, ответил:
– Во всяком случае, надо посмотреть, что можно сделать.
– Ясно. Опять будем подпольно работать, раз деду отказали все.
– Я тебя пока в напарники не звал.
– Так я все равно пойду. Без приглашения, – расплылся в улыбке Сева.
Руслан остановился в переулке частного сектора, достал деньги:
– Беги вон в тот дом, скажешь, от меня.
– Ну да, мы теперь майоры, нам бегать за водкой не по чину, – проворчал тот, вылезая из авто. – И дедушка у нас был дипломат. Интересно, а кто была бабушка?
– Иди, иди, – поторопил его Руслан.
Он положил скрещенные руки на руль, а на них подбородок. Перед глазами стоял Виктор Иванович – большой мужчина, который плакал. Случается, мужики льют слезы. И по пьяни от жалости к себе, и когда их берут с поличным от злобы, и от страха по слабости. Виктор Иванович плакал от безнадежности, отчаяния и любви к дочери.
3
Тяжелое это бремя – звездочки, обмывали их три дня. Жена Руслана беспрестанно зудела, а Сева старался не попадаться ей на глаза, потому что на него она вываливала жалобы со стонами. Что-то не клеилось у Руслана дома, только он ни словом об отношениях с женой не обмолвился, лишь сутками торчал на работе. Лезть в душу, когда тебя не просят, – последнее дело, Сева и не лез. Они бы продолжили обмывать звездочки, если б утром четвертого дня не позвонил Виктор Иванович. Он пригласил к себе, притом тысячу раз извинился, что отвлекает их от работы.
Дом у Виктора Ивановича кирпичный, ухоженный, сразу было видно – хозяин он крепкий. И беседка из виноградника во дворе, и ограда железная, и небольшой сад с побеленными известью стволами деревьев, и дорожки вымощены, и гараж капитальный. В этом краю усадьба – надежное капиталовложение, посему рачительные хозяева берегут и тщательно обустраивают частную собственность. Внутри дом был ничуть не хуже, чем снаружи, соответствовал уровню людей, у которых богатства нет, однако нужды они не испытывают. Как всегда в таких домах, по стенам висят ковры, диваны и кресла бережливо накрыты покрывалами, дорогая посуда в серванте практически не используется, потому выглядит как из магазина. В самой большой комнате на видном месте висели фотографии молодого человека в военной форме с траурной лентой на уголке и красивой девушки.
– Вот она, Настя, – указал Виктор Иванович на снимок девушки. – Фотографировалась в день совершеннолетия. А то сын. Вы садитесь, садитесь.
Руслан и Сева расположились на диване, а Виктор Иванович надел очки и подал исписанный лист:
– Здесь я записал адреса и фамилии, как вы просили.
– Документы есть? – спросил Руслан, беря лист. – Я бы хотел посмотреть на контракт, который подписала Настя. Второй экземпляр должен быть у вас.
– Контракт дочка с собой увезла. Других документов, кроме свидетельства о рождении и российского паспорта, нет. Ну, еще аттестат зрелости, хотите посмотреть? Она хорошо училась…
– Не надо, – сказал Руслан, беря паспорт. – Аттестат нам не нужен. Скажи, отец, в какой город Турции повезли группу танцоров?
– В Стамбул, – вздохнул Виктор Иванович. – А потом собирались перевезти в другой город, оттуда Настя должна была позвонить, но так и не позвонила.
– Название группы знаешь? Кто руководитель?
– Названия не было, а руководитель… Главной была Берта Станиславовна, полька по национальности – так говорила Настя. А занимался с ними танцами Яков Олегович.
