ужасно похожи.
Обе темноволосые, невысокие, кареглазые, разве что у меня глаза чуточку посветлее, и обе – пятьдесят восьмого размера. Хоть груди, хоть попы. Только у меня это за счет пристрастия к американскому фастфуду, а Татка не может пройти мимо пирожного. Утащит и сожрет.
Она даже на Стаса не ругалась потому, что в холодильнике еще четыре «вишни» лежат. А вот будь оно последним…
Подруга бы сожрала самого Стаса. Точно.
Вообще мы разные. Я с математическим складом ума, Татка – с гуманитарным. Я – ехидна и гадина, она – безнадежный романтик. Безнадежный потому, что в наше время мужчины не смотрят на женщин с большой попой. Даже если ее размеры прямо пропорциональны запасам любви и нежности в душе девушки.
Я твердо знаю – мужиками надо увлекаться, когда твердо встанешь на ноги. Выучишься, построишь карьеру, обеспечишь себя, а в идеале еще и детей, вот тогда…
Тогда всех разберут?
Ничего страшного, сделаю ЭКО. Или просто подберу подходящий генофонд на пару-тройку ночей. Так оно проще, чем в подушку рыдать.
Татка вот постоянно рыдает.
Она читает романы, загадив ими половину нашей комнаты в общаге, она страдает, она переживает, она примеряет ситуации на себя, она регулярно влюбляется в очередного барана, похожего на героя романа…
Разве что в ректора не влюбилась, но это потому, что Михаил Леонидович похож на атакующего Колобка. Правда, колобочек там титановый, но троекратная разница в возрасте тоже тормозит романтику. Да и ректор предпочитает стройняшек.
Я тоже читаю.
«Его руки опустились на ее талию, и слон страсти вырвался из ее груди…»
Боевой слоник оказался.
«У него были самые сексуальные глаза на свете – невероятно синие, с чувственным разрезом и вальяжными ресницами».
Чувственный разрез – это как? Поперек? Брр… Вальяжные ресницы я даже представить не пыталась.
«Она мечтала о нем с тех самых пор, как впервые стала женщиной. И каждый месяц, когда это время наступало вновь и вновь, ее мечты возобновлялись с новой силой»[2].
На это даже у меня фантазии не хватило.
Влюбляется Татка с периодичностью раз в месяц. Страдает, садится на диету, потом понимает, что все напрасно, и опять наедается пирожных.
Я учусь на АСФ, Татка на филфаке. В остальном же мы неразлучны.
Живем в одной комнате общаги, вместе выживаем на стипендии и помощь из дома, даже гардероб у нас общий, все равно размер один. Разве что…
Темноволосые мы были до лета одинаково, а сейчас Татка – блондинка. Крашеная. Насмотрелась и начиталась, вот и решила, что джентльмены предпочитают блондинок.
Так-то да, но ведь в нее можно трех Мэрилин Монро запихать! И еще запас останется!
Да, у меня тоже размеры богатые. Но я и не блондинка.
– Тусь, а ты уверена насчет Димки?
– Да знаю я все, – отмахнулась я. – Юрик рассказал.
– А может, он соврал?
– Нет. У него еще зачет впереди, а списывает он у меня.
– Все равно пойду! – решила Татка и вытащила из шкафа мое черное платье. – Хоть пожру на халяву.
– Правильно, обожри его, – одобрила я. – И возьми к платью красный палантин. Там, на вешалке.
– Мне не пойдет. У меня теперь волосы светлые!
– И что?
– Блондинка в красном смотрится вызывающе.
Да, дамские журналы Татка тоже читает.
– Тогда возьми голубой платок. Будет лучше смотреться.
– Туська, спасибо! Ты чудо!
Я провела рукой по своим волосам:
– Топай давай. А я пока волосы намажу, маску сделаю…
– Давай я тебе дам! Вот, мне в аптеке подсунули на сдачу. – Татка протянула мне пакетик.
– Белая хна?
– Ага! Укрепляет волосы, придает им силу…
Надпись на пакетике была сделана какой-то арабской вязью. Это вдохновляло. И в то же время…
– А я от нее не облезу?
– Тусь, я все покупала в фирменном магазине!
Тоже верно. Экокосметика – наше все. Лучше один раз намазать на моську глину, чем сорок раз – отходы нефтедобычи. Поэтому Татка взяла на себя снабжение нас обеих косметикой, не покупает ничего с парабенами, проверяет состав и ездит за кремами через полгорода.
Вроде пока все живы.
– Спасибо. Намажу…
– Держать двадцать минут. Пользуйся.
Я кивнула и завалилась на диван с книжкой.
Вторую половину комнаты занимали мои детективы. Условие было одно – максимум интриг и расследований, минимум любовных линий. Предпочтение отдавалось Гарднеру, Стауту и Чандлеру. Люблю, когда даже я не могу назвать убийцу сразу.
Впрочем, среди современников у меня тоже есть свои любимцы. К примеру, Тесс Герритсен или Стивен Кинг. Когда он урезает мистического осетра до селедки, получается весьма неплохо. А то объяснять обычный человеческий сволочизм мистикой – к чему? Человек и без всякой мистики столько пакостей натворит, с ума сойдешь расхлебывать!
Дин Кунц тоже весьма интересен…
Но романтика! Вот что портит мне настроение, так это вечные облизывания героями то чувств, то страданий, то попросту друг друга.
И почему книги без романтической линии не продаются? Кто вбил это издателям в голову? Вот Конан Дойлу за Холмса вообще сэра пожаловали, а где там секс? Где любовная линия? Все на интригах, и ведь как написано! Восторг в любую погоду!
Через час после ухода Татки я намазала голову. Полежала двадцать минут, потом пошла смывать волосы, а потом…
– Татка!!! Убью!!!
Я не знаю, кто и что дал этой идиотке. Но мои волосы были теперь двухцветными. У корней – белыми. На концах – черными. По контрасту так и казалось.
Интернет послушно подсказал, что есть два вида хны – белая и бесцветная. Одна волосы обесцвечивает, вторая укрепляет. Вот под первую я и попала.
Ну и Татка попала заодно. Придет – прикончу!!!
Зар-раза!
Подругу я так и не убила.
Во-первых, общага – это место, где всегда водятся девушки. Ко мне они относятся хорошо, понимая, что я не конкурентка, и могут помочь в трудных ситуациях.
Эта ситуация была именно такой.
По счастью, у одной из восьми девчонок, которые услышали мой вопль боевого слона и примчались на выручку, нашелся еще один пробник краски, так что к концу вечера я была уже стопроцентно натуральной блондинкой. Ладно, волосы не голова, отрастут.
Во-вторых, Татка вернулась домой такая грустная, что мне даже жалко ее стало.
Димка действительно делал все возможное, чтобы помириться с Людкой. И помирился на этой вечеринке.
В итоге Татка осталась одна и ушла из клуба одна, а Димка и его любовь остались лизаться на балконе. Аппетит это подруге не отбило, и она надеялась, что хотя бы разорит гада на закусках и выпивке. Специально заказала что подороже, еще
