«И на обломках самовластья
Напишут наши имена…»
Откуда эта монета? – спрашивал я.
Из Сибири, – отвечал дедушка, – ее декабристы сделали.
Какие декабристы?
Дворяне. Их царь в Сибирь сослал. Они еще до Ленина мечтали свергнуть самодержавие.
Я с особым почтением разглядывал монету, переворачивал, читал по слогам стихи…
Я можно я возьму ее поиграть?
Играй.
Нет, в свою комнату… В детский садик… Ребятам покажу…
Нет.
Ну почему?
Ты можешь ее потерять.
Ну как я ее потеряю, если вот же она – в моей руке?
Нет. Ты потеряешь. Играй здесь. При мне.
Я возвращал монету и переключался на другие предметы и игры.
Через несколько лет, когда я был уже школьником, я все-таки выпросил у дедушки в числе прочих занятных вещичек и эту монету.
Ладно, пусть лежит у тебя, – согласился дедушка.
На какое-то время я стал обладателем этой монеты. Я мог брать ее с собой куда угодно, показывать ребятам, хвалиться перед девчонками.
Потом наступило лето и я как обычно уехал на дачу. На даче я в основном был с бабушкой и сестрой. У дедушки был тяжелый характер и он приезжал на дачу изредка. Прожив несколько дней и сделав всем (включая соседских детей и их родителей) замечания, ругался и уезжал. Потом приезжал опять. И все повторялось.
Мой летний друг Сережа как-то сообщил мне (почти каждую новость он начинал излагать, обращаясь ко мне по имени, заговорщицким тоном и растягивая буквы):
Ко-о-о-тька! А я знаешь, что теперь делаю?
Что?
Я монеты старинные стал собирать. Знаешь, как интересно!
И много уже насобирал?
Да уж несколько штук. Мне дядя Коля из Ленинграда привез…
Каждое лето Серега увлекался новым делом. Сначала он собирал гильзы и патроны (и я вслед за ним). Потом Серега вдруг увлекся резьбой по дереву (и я за ним). Потом Серега начал питать интерес к изготовлению самострелов (и я, естественно, тоже), потом Серегу посетила мысль, что раз недалеко от нашей деревни есть замок, в котором когда-то жила настоящая графиня (а сейчас совхозный клуб), то, значит, должен быть где-то зарыт и клад. Очень хотелось его найти, но мы не знали, с чего начать. Никакой карты и плана не было. Но, видимо, Сереги так сильно хотелось что-либо поиметь от соседства с замком, что однажды он сказал мне:
Знаешь, Котька, что я подумал? Ты двери в замке помнишь?
Ну помню.
Они же старинные, эти двери.
Ну, наверное…
Да точно тебе говорю… Старинные… Ты где-нибудь сегодня такие двери видел?
Нет.
Ну вот, то-то… Я и говорю…
Ты собираешься снять с замка двери?
Спятил, что ли? Как я их сниму? Они же тяжелые… Я о другом… Помнишь, там от петлей – такие скобы идут?
Ну помню. И что?
Так они же тоже – СТАРИННЫЕ! Эти скобы! Как думаешь?
Думаю – да.
А что, если там эти скобы снять?
А зачем?
Ты что, не понимаешь? Если мы со старинных дверей снимем старинные скобы, то у нас с тобой будут НАСТОЯЩИЕ СТАРИННЫЕ вещи!
Как же мы их снимем? Ведь у замка всегда полно народа!
Ночью, Котька, ночью…
Что – ночью переться в замок?
А ты что, сдрейфил?
Да нет… Так…
В общем, ты идешь? Или я тогда найду кого-то другого?
Ну давай…
Дома мы сказали, что собираемся с Серегой ночью идти на пруд. На рыбалку. Многие мальчишки ходили ночью на рыбалку и никаких подозрений это не вызвало. Сами же, прихватив нож и отвертку, отправились в замок. На велосипедах. Два километра преодолели относительно быстро. Было под горку. И было темно.
Над входом в замок одиноко светила лампочка. Решили, что стоять под этой лампочкой и ковырять дверь – как-то не уютно.
Знаешь что, – сказал Серега, – с центральных дверей, пожалуй, не будем. Давай – вот с той, боковой, нам же без разницы… Она тоже старинная…
Подошли к боковой двери. Старинная. Скобы – на месте. Серега достал отвертку. Попытался открутить шуруп. Шуруп давно приржавел. И к тому же был еще и покрашен. И, судя по всему, не один раз. Вместе со скобами и дверью. Провозившись минут десять, мы поняли, что скобы, видимо, навсегда останутся на этих дверях. И никаких НАСТОЯЩИХ СТАРИННЫХ вещей нам заиметь не удастся.
С тем мы и отправились спать…
…И вот теперь Серега сообщил мне, что он собирает старинные монеты.
А у меня тоже есть, – сказал я.
Покажи!
Не здесь. Дома. В Москве.
Привези.
Ладно.
Вскоре подвергнулся случай, я съездил в Москву и привез эту монету.
Монета Сереге понравилась.
Сменяй ее мне, – предложил он.
Не могу.
Да на фига она тебе? Ты же не собираешь старинных монет?
Нет.
Ну вот и сменяй.
Нет.
Кстати, знаешь, дядя Коля в Польшу ездил.
И чего?
Подарки мне привез. Хочешь, зайдем? Покажу.
Хочу.
Пошли на дачу к Сереге.
Дачу они снимали на несколько семей. Серега жил там со своими двоюродными братом и сестрой. В тот момент дома были Сережины бабушка и дедушка (полковник МВД в отставке).
Серега сходил в дом и вынес на улицу свои сокровища. Без кавычек, потому что в те застойные годы любые импортные вещи приравнивались к сокровищам.
Дядя Коля оказался человеком щедрым. Он привез Сереге иностранный маленький (с пальчиковой батарейкой) фонарик, жвачку, какие-то яркие душистые конфеты и полиэтиленовый пакет с женским задом, на котором было написало Lее.
Я, как туземец на стеклянные бусы, смотрел на это великолепие.
Классный, между прочим, фонарик, – сказал Серега, – осенью вернусь в Москву, мы там с ребятами по подвалам лазаем… Пригодится…
Я тоже в Москве любил лазить по подвалам. Но такого фонарика у меня не было.
Тут, видишь, можно, чтобы свет рассеянный, а можно так – лучом… – продолжал Серега.
Мне захотелось иметь фонарик. И именно этот. А не тот, который продавался в магазине «Свет» и стоил 2 рубля 50 копеек.
Поменяй мне его на что-нибудь, – сказал я.
Ты что! Нет. Это же заграничный. У нас такие не продают… Впрочем, если хочешь, то… За монету.
За монету?
Ну да… Я же собираю… А тебе зачем одна?..
Услышав наш торг, сидевший за столом в саду Сережин дедушка (полковник МВД в отставке) спросил:
А что за монета?
Я дал ему посмотреть. Он посмотрел и молча вернул мне ее.
Ну так что? – спросил Серега.
Ну ладно, давай, – согласился я.
Серега засуетился.
Это ты, Котька, правильно решил… На что тебе одна монета… А фонарик – он для любого дела пригодится… Вот даже на даче… Летом. Захочешь ночью куда-нибудь пойти, и есть свой фонарик… Знаешь, я даже что? Я тебе еще к фонарику дам пачку жвачки и вот этот пакет… Сейчас такие пакеты – самый писк!
Мы поменялись. Я получил фонарик, пачку жвачки и полиэтиленовый пакет с женским задом в джинсах и надписью Lее.
А за это отдал медаль. Со стихами:
«…Россия вспрянет ото сна…»
Наблюдавший за нашим обменом Сережин дедушка (полковник МВД в отставке) ничего не сказал.
Он же ведь был не мой дедушка.
КОЛЕСО
Этот неразрешимый вопрос терзал меня каждое лето. «Где бы раздобыть камеру?» Настоящую. Черную. Резиновую. Как у больших мальчишек, которые на таких камерах плавали в нашем пруду. В основном у этих счастливчиков камеры были средних размеров. Примерно, как от «Жигулей». В воде камера намокала и ее черные блестящие бока восхитительно сверкали на волнах. А у одного, Димки, по кличке Шевелюра, была камера от трактора «Беларусь». Когда он с ребятами шел на пруд, то катил ее перед собой по пыльной дороге. Но мне такую большую было не нужно. Хотя бы маленькую…
В «Детском мире» такие камеры не продавались. Там были только пошло раскрашены клеенчатые надувные круги и прочие «крокодилы» для малышни. Нормальному одиннадцатилетнему парню купить такую камеру было негде.
Несколько раз мы с моим летним другом Серегой (на год старше меня) пытались накачать до таких размеров велосипедную… Но… все они нещадно лопались, едва достигнув толщины руки взрослого человека.
Конечно, если бы мои или его родители имели автомобиль или работали где-нибудь на автобазе, то заиметь (пусть даже заклеенную) камеру шанс был. Иногда мы даже просили у шоферов. Те всегда обещали и обманывали. А камеру хотелось – безумно.
И вот как-то Серега зашел за мной и таинственным тоном сказал:
Ко-о-о-тька! Я знаю, где мы раздобудем камеру!
Мы вышли на задние дворы и вдоль поля пошли на самый конец (а может, это было начало) деревни.
Иди, не останавливайся, видишь – вот там… Машина стоит…
Ну, вижу.., – настроение у меня испортилось, то, что в каждой машине есть камера, я знал и без Сереги, – и что? Она ведь – чья-то… эта машина… Кто нам даст…
Да подожди… Это же старая машина. Я давно ее заприметил. На ней никто никогда не ездит…
Ага, сейчас не ездят, а через неделю поедут… Нет, это не вариант…
Да чего ты дрейфишь… Я же вижу, что никому она не нужда…
