Это был Гормон, который тоже путешествовал с нами. Он стоял и ухмылялся. Его забавляло мое состояние, но я не мог сердиться на него. Разве можно сердиться на того, кто вообще не входил ни в один союз?
Усилием воли я заставил себя произнести:
— Ну, и как, ты полезно провел время?
— Еще как. А где Эвлуэла?
Я показал наверх, и Гормон кивнул.
— Ну, и что же ты обнаружил?
— Этот город определенно Рам.
— В этом никто и не сомневался.
— А я сомневался. Теперь у меня есть доказательства.
— Да?
— В сумке. Смотри!
Он вытащил из туники сумку, сел возле меня на землю и открыл ее. Тихо что-то приговаривая, он начал вытаскивать из нее что-то тяжелое, из белого камня. Теперь я видел, что это была колонна с каннелюрами, покрытая щербинами от времени.
— Из храма Величественного Рама! — воскликнул Гормон.
— Этого не следовало делать.
— Подожди! — он опять полез в сумку.
Он достал оттуда пригоршню круглых металлических пластинок, и они со звоном упали к моим ногам.
— Монеты! Деньги! Посмотри, Наблюдатель! Лица Цезарей!
— Кого?
— Древних правителей. Разве ты не знаешь историю прежних циклов?
Я с любопытством взглянул на него.
— У меня еще кое-что найдется, — сказал Гормон. Сумка его, казалось, была бездонной. Наверное, в ее сморщенный зев можно было бы затолкать весь мир, а размером она все равно была бы с ладонь. Гормон вытащил из нее какие-то детали от машин, свертки, странный геометрический предмет из коричневого металла, который, возможно, когда-то был орудием труда; три квадратика из сверкающего стекла, пять листков бумаги — бумаги! — и еще множество всякой всячины, реликвий времен античности.
— Вот видишь? Неплохой урожай, а, Наблюдатель? И это все не обычные трофеи, подобранные где попало. Все зарегистрировано, на каждом ярлык, примерный возраст, общественная формация, при которой он появился на свет. Здесь тысячелетняя история Рама.
— Следовало ли все это брать? — засомневался я.
— Меня интересует прошлое, Наблюдатель. И хоть я и не вхожу ни в какой союз, но у меня есть свои научные интересы.
Что здесь плохого? Разве у уродов не может быть тяги к знаниям?
— Да, конечно, может быть. Делай, как знаешь, реализуй себя, как тебе хочется. Это Рам. На рассвете мы войдем в него, и я надеюсь, что мы найдем там работу.
— Это может оказаться трудным делом.
— Почему же?
— В Раме слишком много Наблюдателей сейчас, я это точно знаю. Твои услуги там не нужны.
— Я постараюсь добиться благосклонности Принца Рама, — ответил я.
— Принц Рама — очень тяжелый, холодный и жестокий человек.
— Ты что-нибудь знаешь о нем?
Гормон пожал плечами.
— Да так, кое-что. — Он начал складывать свои экспонаты обратно в сумку. — Но все равно, попытаться тебе надо, Наблюдатель. Разве у тебя есть выбор?
— Никакого, — ответил я, и Гормон засмеялся, а мне было не до смеха.
Он занялся своей добычей из прошлого. А я почувствовал, что меня глубоко задели его слова. Он казался таким уверенным в себе в этом зыбком мире, это бессоюзное чудовище, этот человек в нечеловеческом образе. Как ему удавалось быть таким хладнокровным, таким непринужденным? Он жил, не заботясь о том, что может надвинуться катастрофа, и насмехался над теми, кто этого боялся. Уже девять дней прошло с тех пор, как мы встретили Гормона на берегу моря в древнем городе, который раскинулся у подножия потухшего вулкана, и с тех пор путешествовали вместе. Я не предлагал ему присоединиться к нам; он сам как-то к нам пристроился, и я уступил просьбам Эвлуэлы. В это время года на дорогах холодно и темно, полно всякого опасного зверья, и конечно, старик, путешествующий с девушкой, должен был подумать о том, что вполне разумно иметь рядом такого мускулистого защитника, как Гормон. Но все же бывали моменты, когда я жалел, что это произошло, и сейчас как раз был один из таких моментов.
Я медленно побрел назад к своим приборам.
— Скажи мне, — сказал он. — Когда враги Земли действительно придут сюда со своих звезд, твои приборы предупредят нас об этом?
— Надеюсь, что да.
— А потом?
— Потом я предупрежу Защитников.
— И после этого дело твоей жизни закончится?
— Возможно, — сказал я.
— Но почему же у вас целый союз? Почему бы не иметь один научный центр, откуда и проводить Наблюдение? Зачем нужен целый сонм странствующих Наблюдателей, которые переходят с места на место?
— Чем больше векторов, по которым мы ведем Наблюдение, тем большая вероятность того, что мы раньше обнаружили нападение.
— Тогда получается, что один Наблюдатель может включить свои машины и не заметить, что завоеватели уже здесь?
— Это может случиться. Поэтому нас так много.
— Мне иногда кажется, что ты впадаешь в крайности. — Гормон засмеялся. — Ты действительно веришь в то, что нас вот-вот ожидает вторжение?
— Да, — ответил я сухо. — Иначе моя жизнь прошла напрасно.
— А зачем людям с других звезд нужна Земля? Что у нас здесь есть такого, кроме останков прежних империй? Что они будут делать с жалким Рамом? С Парришем? С Иорсалемом? Загнивающие города! Кретины вместо принцев! Ну, Наблюдатель, признайся: вторжение — это миф, а ты совершаешь бесполезные движения четыре раза в день, а?
— Это мое ремесло, мое дело — Наблюдать. А твое — глумиться. Каждому свое, Гормон.
— Прости меня, — сказал он с поддельным смирением. — Иди тогда и Наблюдай.
— Я так и сделаю.
Рассерженный вконец, я вернулся к своим приборам с твердым намерением не обращать внимания ни на какие вмешательства, какими бы грубыми они ни были. На небе появились звезды. Я пристально вглядывался в мерцающие созвездия, и мой мозг автоматически зафиксировал множество планет. «Будем Наблюдать, — подумал я. — Будем бодрствовать, не обращая внимания на насмешников».
И я начал Наблюдать.
Я ухватился за ручки и почувствовал, как через меня прошел импульс энергии. Я мысленно перенесся в черноту неба и начал поиск враждебных существ. Какой восторг! Какое невероятное великолепие! Я, который никогда не покидал эту маленькую планету, через черную пустоту пространства, скользил от одной горящей звезды к другой, видел планеты, вращающиеся с огромной скоростью. На меня смотрели лица совсем без глаз и со множеством глаз, вся многонаселенная галактика была где-то здесь, со мною рядом. Я пытался обнаружить то место, где могли сконцентрироваться вражеские силы. Я искал военные лагеря и полигоны. Как и всю сознательную жизнь, я искал обещанных нам завоевателей, которым судьбой было предначертано захватить нашу истерзанную планету.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
