— А теперь Егор ответит на ваши вопросы. Надеюсь, вы подготовились? — спросила Кэт ехидно.
Разумеется, они подготовились. Первым делом зададут вопрос, женат он или нет. Всегда об этом спрашивают. Даже Малахов.
— Маша, — сказала Кэт.
На стуле вытянулась девушка в леопардовой кофточке. Грудь вперёд, в руках телефон.
— Я читала, что вы недавно пережили развод, поэтому третья книга «Живучки» выйдет с опозданием. Это правда?
— Да, правда. «Живучка» выйдет осенью — на полгода позже, чем было запланировано.
Он старался отвечать как можно мягче. Подпустил в голос бархата и мёда, они на такое реагируют — расслабляются и забывают, о чём спрашивали. Но Маша не хотела расслабляться:
— А развод? Развод правда?
— Нет.
— То есть вы не разведены?
— А кто вам сказал, что я женат?
Улыбайся, но не скалься во все зубы, не пугай девушек.
— Чоно умрёт? — звонко спросил кто-то из второго ряда. Егор сделал шаг к окну, поймал взгляд девчонки в очках. Толстые линзы, «арафатка» на шее, пишет социальную драму, бравирует девственностью. — Живучки его сожрут?
Хороший вопрос. Кто бы знал.
— Сожрут, конечно. А вы как думали? Если в первой сцене на стене висит ружьё, в последней оно должно выстрелить. Согласны, коллеги?
— Согласны, — ответили коллеги нестройным хором.
Ну ещё бы, кто будет спорить с Чеховым?
— Да, но Чоно не виновен! — возмутилась девчонка. — Он вообще не должен был оказаться в тюрьме, это Лекетой подстроил! Вот пусть теперь Лекетой и спасает Чоно. Чоно же его спас!
— А Лекетою плевать, он же робот, — отозвалась женщина с печальным носом. — Он не способен испытывать благодарность, у него нет чувств.
— Да, но разве Чоно не изменил его настройки? Тогда, когда копался у него в голове? Робот не должен вредить человеку ни действием, ни бездействием, он должен повиноваться и… Не помню, что там дальше.
— Это у Айзека Азимова было, а у Молчанова по-другому, — сказал кто-то ещё. — Лекетой специально подстроил, чтобы Чоно посадили в тюрьму. Наобещал с три короба и заставил себя проапгрейдить. И всё, больше Чоно ему не нужен.
— Да, но…
Живучка
Чоно не сомневался, что рано или поздно его прищучат за хакерские делишки, но арестовали его по подозрению в убийстве. Чоно не только не знал погибшего, он даже имени его никогда не слышал! Какой-то молодой эстонец, хотя где Эстония, а где Сивая Балка? Правосудие свершилось быстро: свидетели дали показания, от которых Чоно содрогнулся, адвокат неискренне воззвал к милосердию, а судья озвучил приговор — двенадцать лет в исправительно-трудовой колонии на Юшоре. На Земле преступников не держали — слишком дорого, но и на Юшор отправляли не всех, а только самых отчаянных и неисправимых. Чоно не считал себя неисправимым, он считал себя невиновным, но апелляцию можно было подать только из колонии. Поэтому пришлось ждать.
Через месяц он вошёл в стальное сооружение, стоящее на сваях в Розовом Юшорском море. От резкой вертикальной посадки тошнило и качало, но охранники в костюмах биозащиты с непроницаемо чёрными шлемами подхватили его, протащили по узким коридорам и втолкнули в дезинфекционную камеру к троим крепким санитарам. Те тоже не церемонились. В шесть рук провели тщательную дезинфекцию, освобождая земной организм от внешней грязи и внутреннего содержимого. Несмотря на унизительность процедур, Чоно почувствовал себя чистым — впервые после суда и пересылок. Через час его, слабого, воняющего антисептиком и одетого в безразмерный полосатый комбинезон, ввели в стерильную зону. В центре находился пост охраны, а вокруг располагались камеры. Всего двадцать четыре, быстро подсчитал Чоно.
В тусклом рассеянном свете он разглядел горбатого охранника с дубинкой на поясе и в наушниках. Защитных костюмов со шлемами здесь не носили. Охранник вынул наушники, дёрнув за проводки, и ухмыльнулся:
— Добро пожаловать на базу, новичок. Как тебя? Чоно?
— Я хочу подать апелляцию. Я невиновен.
— Ну конечно! Тут все невиновны, прямо обитель праведников, а не тюрьма. Завтра напишешь свою писульку. А сейчас по распорядку ночь, спать тебе осталось два часа. — Охранник отпер решётчатую дверь одной из камер и указал на белеющую в полутьме постель: — Вот твоё место. И потише укладывайся, а то соседей разбудишь.
2. С пожеланием любви
Расходились все неохотно. То ли не хотелось выходить из тёплого помещения под холодный дождь, то ли тянуло подольше пообщаться в неформальной обстановке со знаменитым писателем. Кэт уже всех отпустила, но студентки окружили Егора плотным кольцом. Кто-то просил сфотографироваться, кто-то протягивал книги для автографа. Света, победительница конкурса, полногрудая Маша, девочка в очках и «арафатке» — Егор запомнил некоторых, хотя вряд ли они встретятся снова. Он сел за стол, достал из внутреннего кармана пиджака стальной «паркер». Взял из рук девочки свою первую «Живучку»:
— Как вас зовут?
— Елизавета Воронцова.
— Какое знаменитое имя, — пошутил Егор, открывая книгу на титульном листе. — Как у любовницы Петра III.
— Я не такая, — возразила Елизавета, — меня мужчины не интересуют!
— Вот как? — Егор написал: «Елизавете Воронцовой от Егора Молчанова с пожеланием…» — А что вас интересует?
— Книги. Фантастика. Саморазвитие.
— Хорошо, — ответил Егор и дописал: «с пожеланием любви».
Захлопнул книгу, протянул Елизавете и спросил:
— Кому ещё подписать? — и тут же получил под руки несколько экземпляров.
Позади женщин переминался с ноги на ногу парень в клетчатой рубашке. Тоже хочет автограф? Или просто пялится на любимого автора, пока есть возможность? Его взгляд ощущался как прикосновение. Когда Егор разделался с подписями, он посмотрел прямо на него:
— А вам не нужен автограф?
Парень вспыхнул, его щёки перечеркнул густой румянец — очень необычный, от переносицы до мочек ушей, словно на лице написана буква «Л». Он пробормотал:
— Нужен, но… у меня нет ваших книг.
— Читаешь на пиратских сайтах? — предположил Егор.
Парень сглотнул. Полосы на щеках побагровели, глаза заблестели. Только не это! Егор щёлкнул ручкой и засунул её обратно в карман. Зачем он пристал к человеку?
— Я… — парень сжал пальцы. — Вы ещё тут побудете? Мне нужно сбегать кое-куда, но я вернусь. Подождите меня, пожалуйста. Не уходите, ладно? — он двинулся к двери с таким видом, словно спешил по важному делу.
Куда он собрался?
— Ну я не знаю, — сказал Егор, — какое-то время я ещё тут побуду.
Парень выбежал, дверь за ним громко захлопнулась. Минут через пятнадцать комната опустела, последними после долгих прощаний ушли Света-победительница и Елизавета-в-очках. Осталась только Кэт. Сразу стало слышно, как по карнизу стучит дождь. Кэт залезла на край стола и скинула туфли на шпильках. Пошевелила голыми пальцами:
— Ну как тебе группа?
— Да нормальные. Обычные. Эта Света вроде ничего, правда, её фантастика — любовный роман в антураже. Но в целом неплохо, — он опёрся на стол рядом с ней.
— Да, Борису тоже понравилось. Ты сейчас домой?
— Не знаю, может, заеду куда-нибудь, я голодный.
— Поехали ко мне, я тебя покормлю.
Егор посмотрел на Кэт. Маленькое твёрдое ухо, качается серьга-цепочка с чёрной жемчужиной. Это он ей когда-то подарил. Лет десять назад.
— Кэт, — Егор тихонько толкнул её плечом в плечо, — давай в другой раз? Чего-то я совсем вымотался. Эта «Живучка» меня доконает, скорей бы все сдохли.
— Хочешь всех убить?! — она повернула голову, на фоне тёмного окна её лицо засветилось белизной, а ярко-красные губы выделялись, как свежая рана.
— Не знаю. А что, ты против? Тебе их жалко?
— Конечно, жалко! — она улыбнулась: — Мы тут с девочками разговаривали, оказывается, половина из них влюблена в Лекетоя, хотя он главный злодей. А другая половина — в Чоно. Но с ним-то понятно, он невинно пострадавший, ему сочувствуешь. — Улыбка потухла и сразу стало видно, насколько Кэт устала. — Не надо их убивать.
