– Не вижу, – ответил Нолл, чувствуя, как его трон перед телекамерами превращается в ложе, утыканное гвоздями.
– Другими словами, вы не увидели бы и раскаяния, будь оно написано на моем лице?
– Протестую! – загремел прокурор, заливаясь краской. – Нельзя сознательно заставлять свидетеля…
Он остановился, заметив, что его соперник опустился на стул. Поспешно взяв себя в руки, прокурор проворчал:
– Следующего свидетеля!
Свидетель номер два был крепкий, весь в синем мужчина. Держался он уверенно, как человек, давно знакомый с судами и скучными судебными процедурами.
– Имя?
– Джозеф Хиггинсон.
– Вы офицер полиции города Денвила?
– Так точно.
– Это вас вызвал на свою ферму первый свидетель?
– Меня.
Прокурор улыбался, задавая следующий вопрос, в полной уверенности, что теперь-то он целиком овладел событиями.
– Увидев случившееся, вы постарались разобраться в причинах, не так ли?
– Да, конечно.
Мистер Хиггинсон обернулся и бросил сердитый взгляд в умоляющие золотистые глаза обвиняемого.
– И что тогда случилось?
– Оно парализовало меня одним взглядом.
Вмешался судья слева:
– Вы, кажется, выздоровели. Насколько глубок был паралич и сколько времени он продолжался?
– Парализовало меня всего, ваша честь, но часа через два это прошло.
– И за это время, – спросил прокурор, – иноземный преступник успел удрать?
– Да, – мрачно ответил свидетель.
– Резюмируем: существо игнорировало офицера полиции, находившегося при исполнении служебных обязанностей, напало на него и избежало ареста, так?
– Да, – охотно согласился Хиггинсон.
– Передаю свидетеля защите.
Прокурор сел, чрезвычайно довольный собой. Поднялся адвокат, засунул пальцы за край жилета и с обезоруживающим дружелюбием обратился к Хиггинсону:
– Вы всегда сумеете распознать при встрече своего коллегу полицейского?
– Конечно.
– Очень хорошо. Среди публики в зале сидит полицейский. Будьте добры, покажите его господам судьям.
Хиггинсон внимательно осмотрел немногих присутствующих, которые здесь, в зале суда, представляли куда более обширную аудиторию телезрителей. Телекамеры следовали за его взглядом по рядам зрителей. Судьи, корреспонденты, репортеры, государственные чиновники – все смотрели туда же.
– Он, наверное, в гражданском, – заявил Хиггинсон, сдаваясь.
Судья в центре поспешил вмешаться:
– Вряд ли суд признает доказательством вашей правоты неспособность свидетеля узнать полицейского, одетого в штатское.
– Конечно, ваша честь, – согласился адвокат. На его круглом лице отражалось крушение надежд, что порадовало сердце его наблюдательного противника. Тогда, удовлетворенный тем, что прокурор вознесся на должную высоту, он вдруг просиял и шмякнул его на самое дно:
– Но вышеупомянутый полицейский одет по всей форме.
Прокурор изменился в лице, будто надел новую маску. Хиггинсон чуть не вывихнул шею, делая новую попытку разглядеть полицейского среди зрителей.
– Зеленовато-коричневая форма с красными лампасами, – подсказал адвокат. – Это маршал, начальник корпуса военной полиции.
– Вы мне этого не говорили, – обиженно заметил Хиггинсон.
– А вы тогда, на ферме, сказали обвиняемому, что вы офицер полиции?
Свидетель покраснел, открыл рот, закрыл его, умоляюще посмотрел на прокурора.
– Отвечайте на вопрос, – потребовал судья.
– Нет, я ему этого не говорил.
– Почему?
Вытирая платком лоб, Хиггинсон вдруг сказал охрипшим голосом:
– Не считал нужным: по-моему, это было и так видно. А как по-вашему?
– Задавать вопросы буду я, вы же будете отвечать на них. Что, по вашему мнению, маршал военной полиции «и так виден»?
– Протестую! – замахал руками прокурор. – Мнение – это еще не доказательство.
– Поддерживаю протест! – провозгласил судья в центре. Он посмотрел на адвоката поверх очков: – Суд принимает во внимание тот факт, что обвиняемый любую информацию способен получать телепатически и поэтому свидетель не должен был представляться ему вслух. Продолжайте допрос свидетеля.
Адвокат снова обратился к Хиггинсону:
– Опишите, пожалуйста, во всех подробностях ваше поведение в тот момент, когда вас парализовало.
– Я тогда прицеливался.
– Собирались стрелять?
– Да.
– В обвиняемого?
– Да.
– Это входит в ваши привычки – сначала стрелять, а потом задавать вопросы?
– Привычки свидетеля не относятся к делу, – заявил судья в центре. Он взглянул на Хиггинсона: – Вы можете не отвечать на поставленный вопрос.
Офицер Хиггинсон, удовлетворенно осклабившись, игнорировал вопрос адвоката.
– С какого расстояния вы собирались стрелять? – продолжал адвокат.
– С пятидесяти или шестидесяти ярдов.
– Так далеко? Вы хороший стрелок?
Хиггинсон осторожно кивнул, правда, без всякого чувства гордости. «Определенно этот толстяк – не такой уж простачок», – подумал он.
– В котором часу вы рассчитываете попасть домой на ужин?
Захваченный врасплох этим неожиданным маневром атакующего, свидетель от изумления открыл рот и произнес:
– К полуночи, наверное.
– Ваша жена будет рада узнать об этом. Если бы не радио и телевидение, разве вы могли бы передать ей это, передать словами?
– Не стану же я орать так, чтоб было слышно в Денвиле, – съехидничал Хиггинсон.
– Конечно, не станете. Человеческий голос без помощи радио и телевидения не может преодолеть такое расстояние. – Адвокат потер подбородок, подумал немного и вдруг воскликнул: – А телепатически «орать» на расстояние пятидесяти или шестидесяти ярдов вы станете?
Ответа не последовало.
– Или ваши телепатические способности превосходят способности обвиняемого, который сообщил мне, что у него они ограничены расстоянием в двадцать пять – тридцать ярдов?
Хиггинсон прищурился, но не ответил ничего.
– Вы и сами не знаете своих способностей?
– Не знаю.
– Жаль! – отрезал адвокат и, покачав головой, сел.
Третий свидетель – темная личность оливкового цвета – мрачно разглядывал свои ботинки, пока прокурор не начал допроса.
– Ваше имя?
– Доминик Лолордо.
Он произнес это тихим голосом, будто хотел, чтобы телезрители не только не видели его, но и не слышали.
– Вы – директор рыбного ресторана?
– Да.
– Вы узнаете это существо на скамье подсудимых?
Лолордо скосил глаза.
– Да.
– При каких обстоятельствах вы видели его в последний раз?
– У меня в забегаловке, после закрытия.
– Оно ворвалось в помещение перед самым закатом, и вы проснулись в тот момент, когда оно приступило к грабежу, не так ли?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
