Если бы он нагрубил кому-то другому из прислуги, то я бы просто прошел мимо (им за это доплата положена), но не с моей дорогой тетушкой позволять себе такое! После того дня он долго лежал в больнице.
В усадьбе мы подобрали мою супругу. Вера была напряжена, она не любила полеты. Ей привычней был автотранспорт. Но нам нужно было поторопиться на прием. Я взял ее за руки, нежно поцеловал и прижал к груди.
— Все будет хорошо, родная.
Она лишь тяжело вздохнула и прижалась ко мне крепче. Чуть погодя, Вера засопела и провалилась в сон. Вот и ладненько.
Остаток пути я с некоторой завистью смотрел на действия своего опытного пилота, в который раз задаваясь вопросом: «почему я не пошел в летное училище?». Я ведь всегда мечтал стать летчиком. Сейчас бы летал на новейшем истребителе. Эх, мечты, мечты… Ну, ничего, все еще впереди, я обязательно научусь. Воздух — это моя стихия.
***
Я стоял в коридоре больничного кабинета и рассматривал брошюры улыбающихся девушек с круглыми животиками. Счастливые… Какой-то парень, по-видимому, посчитавший меня «приятелем» задавал глупые вопросы. Я даже не вслушивался и отвечал невпопад или молчал, пялясь, куда угодно, лишь бы не на него. Может сам замолкнет?
Что же со мной стало за эти годы? Почему я смотрю на всех свысока? Примерил на себе выдуманную шкуру «аристо» и жду, что все вокруг должны меня обихаживать? Иногда это мешает, и на меня смотрят, как на психа с раздвоением личности.
— Да закрой ты свой рот, болезный! Не видишь, что мне плевать на тебя и твой бубнеж?! — устало отмахнулся от назойливого паренька.
— П-простите. Я… я думал, вы меня понимаете. — Потупил он свой взгляд.
Хм, очередное ссыкло. Мог бы и ответить мне. Пускай дальше отращивает себе яйца, а не мычит, когда ему грубят.
Я обернулся на громкий счастливый визг моей девочки. Раскрасневшаяся, она выбежала из кабинета и запрыгнула на меня. Прижалась жаркими губами к моему уху и прошептала, — «у нас будет двойня».
Сердце бешено заколотило. Я не мог поверить в это. Мы так долго не могли завести ребёнка, а теперь у нас будет двойня! Едва сдерживал слез радости.
Так мы простояли несколько минут посреди коридора. Счастливые. А в голове крутилась одна единственная фраза: «Я стану отцом!»
Глава II
Красавица шатенка, с огромными янтарными глазами и аппетитной попой. На ней белая меховая шубка в пол, под которой ничего нет. На голове сверкающая диадема. Милые, слегка заостренные ушки. Она в плену у шайки разбойников — оборванцев, с игрушечным оружием, неспособным нанести увечья.
На помощь бедной девушке спешат всадники на белых лошадях, экипированные в легкие сверкающие доспехи. За спиной автоматы с резиновыми пулями. Не смертельно, но весьма чувствительно.
Карина пугается, кричит. Бедная девушка молит доблестных рыцарей спасти ее. Конечно же, рыцари побеждают разбойников и освобождают очаровательную эльфийку. Она (как будто) еще не догадывается, что ее ждет… А ее ждут доблестные рыцари… Блядский аттракцион продолжается (Кстати, Карина высокооплачиваемая актриса, а так как она постоянно участвует в этом действе, то умудрилась купить уже третью квартиру в свои двадцать пять. Волевая девчонка: красивая и независимая. У меня она вызывает симпатию.)
Этот «театр» проигрывался не один раз, поэтому я отдал все это на откуп брату, а сам пошел в гости к Екатерине Петровне.
Я сижу у промерзшего окна. Растаиваю пальцем ледяной узор. Капли воды стекают вниз и тут же застывают, палец приятно покалывает. В топке потрескивают сухие березовые поленья. Сполохи пламени освещают уютную кухонку моей тетушки. Пахнет булочками с корицей и душистым травяным чаем. Все как в детстве. Вера закончила со своими делами и уже спешит на запах выпечки, неуклюже переваливаясь сбоку на бок, как уточка.
Пытаюсь отвлечься от мыслей, которые не оставляют меня уже некоторое время после посещения выставки Кельтской культуры. Не понимаю, зачем Вера повела меня туда на эту выставку. Я готов был вынести бесконечные мотания по новомодным бутикам, или поход в театр на современную версию пьесы «Ромео и Джульетта», где актеры трутся гениталиями. Не искусство, а насмешка над ним — плод больной фантазии гомосеков. Но вместо этого мы пошли в музей, как она сказала: «Повышать культурный уровень».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Меценат организовал шикарный (даже по моим меркам) фуршет. Стол был великолепный. Гости были великолепны. Музыка — великолепна. В соответствии с задумкой организаторов выставки, она должна была настроить на особый таинственный лад.
Я остановился напротив верховного идола Кельтов Дагда. Он смотрел на меня! Буквально пронзал насквозь своим взглядом! Это было действительно жутко! Но… Ведь это всего лишь статуя.
Я просто оцепенел, и в этот момент вспыхнул яркий свет. Какие-то тени замелькали вокруг меня. Кажется, я не дышал.
Огромные фигуры сурово смотрели на меня сверху. Я не знал, что мне делать. Бежать, сражаться? С кем, с богами? «Так, Алекс, успокойся», — уговаривал я себя. — Если бы они хотели меня убить, то уж верно сделали бы это».
Заставил себя оглядеться, оценить обстановку. Время как будто остановилось: официант, который разносил напитки, по-видимому, в тот момент споткнулся и начал заваливаться на пол с подносом в руках. Бокалы с шампанским застыли в воздухе, ожидая своей участи…
Вера находилась в другом конце зала и, думаю, была в относительной безопасности.
Дагд, словно прочитав мои мысли, повернул голову в ее сторону. Я крепко стиснул зубы: «Суки, если с ней что-нибудь случится, я порву вас в клочья!».
Сделал вид, что смотрю в пол. На самом деле боковым зрением высматриваю подходящее оружие. Вот оно. Буквально в пяти шагах за стеклом лежит двуручный меч с гравировкой. По виду рабочий.
Тишину нарушил Дагд:
— Ты это слышал, Балор? Порвать нас в клочья! Каков наглец! — Его громкий смех сотрясал весь зал, а с античной люстры под потолком начала сыпаться пыль.
— Насчёт меча, да, ты прав. Это тот самый меч, который может нанести нам вред. Но не сегодня, Алекс! Да и не враги мы тебе.
После его слов, я наконец-то с облегчением выдохнул.
— Повелитель, прошу меня извинить за мою дерзость. Получается, что если мы пробудились ото сна, то он истинный наследник, в котором течет наша кровь?
— Это значит, Граннос, что он наш потомок и истинный наследник, которого мы так долго ждали. И это значит, Граннос, что настало время «Жатвы». Выдай ему наши «Дары».
Тот, кого назвали Гранносом, подошел ко мне и приложил ладонь к моей груди. Под его призрачной рукой начал разгораться невидимый огонь. От напряжения у меня выступила испарина на лбу. Но дух смотрел на меня… С любовью… Как смотрит гордый отец на своего рано повзрослевшего сына.
— Запомни, Алекс! Ровно через три земных года будет запущена «Жатва». Человечество ждет великое потрясение, войны, море крови. Ты должен стать сильным! Сохранить этот мир для потомков, сделать его лучше!
Когда он закончил, все исчезло, и я провалился в темноту, а на моей груди появилась татуировка дракона.
Мои мысли прервала любимая тетушка:
— Саша, как ваша супруга? Плод не беспокоит? Красавица такая стала. Раньше была кожа да кости, а сейчас, гляди-ка, налилась, посвежела.
Да уж, это она верно подметила… Я даже перестал шутить над прожорливостью этого хомячка, просто махнул рукой. Главное, чтобы малыши не голодали, а с жены я позже сгоню все лишнее…
Улыбнулся:
— Два, тетя Катя.
— Что два?
Остановилась, переводя дыхание.
— У нас будет двойня. А Вера, ну, не знаю. Жалуется, что поясница болит. Врач говорит, что все в норме.
Тетя Катя перестала месить тесто, а по ее лицу полились крупные слезы. Я вмиг оказался возле нее и нежно обнял старушку за плечи.
— Ну, что это вы тут нюни распустили? Внуки — это же хорошо.
— Хорошо, Сашенька, очень хорошо. Своих детей у меня нет, вот я и плачу. Но если ты мне позволишь, я за твоими детками буду приглядывать.
