Останки колдуньи пузырятся, медленно растворяются. Девочка брезгливо зажимает нос пальчиками. Некоторое время в бурлящей жидкости видны кости скелета. Вскоре исчезают и они. К потолку всплывают клубы фиолетового дыма. На дне ванны что-то желтеет.
Девочка большими щипцами вылавливает из кислоты золотой шлем с крылышками. Со шлема густо стекают жирные капли. Золото празднично сияет в свете свечей.
– Ну вот, – с удовлетворением говорит девочка, любуясь шлемом. – А кто-то кричал, что мы его не найдём.
– Вы очень умны, госпожа, – почтительно кланяется служанка. – Но почему шапка не растаяла вместе с колдуньей?
– Золото в кислоте не растворяется, – поясняет девочка. – Нам в школе говорили. Я помню.
Сцена пятая
Вновь Изумрудный дворец. Шумно, людно, масса придворных, носятся слуги, стражники у дверей скрестили копья. На всех зелёные очки. Торжественно открываются двери. Придворные чинно, с достоинством входят в тронный зал. Входя, все почтительно склоняют головы, затем занимают свои места.
На троне сидит Гудвин Великий и Ужасный. Его надменное лицо неподвижно, только почти неразличимые за зелёными очками глаза внимательно всматриваются в лица придворных. Справа от трона, положив руки на рукоять церемониального топора, стоит высокий железный человек. Он тоже внимательно разглядывает входящих. Слева от трона на небольшой изящной скамеечке сидит девочка. Он мило улыбается и поглаживает лежащего у её ног большого добермана. На добермане очков нет. Но в его глазах и без того то и дело загораются злые зелёные огоньки.
Правитель едва заметно склоняет голову. Шум стихает.
– Мы счастливы объявить своим подданным, что колдуньи Фиолетовой страны больше нет, – говорит Гудвин сдавленным голосом. Лицо его при этом не выражает абсолютно никаких эмоций. – Мы также счастливы объявить о том, что отныне Фиолетовой страной будет править наш железный друг.
Железный человек ухмыляется и с лёгким скрипом кивает. По рядам придворных проносится ропот. Доберман настороженно поднимает голову и оскаливается. Ропот стихает.
В двух шагах от трона стоит толстенький смотритель дворцовой умывальни. Это Руф Билан. Он мается, ему скучно, речь Гудвина сливается в его ушах в монотонное бурчание, в котором невозможно разобрать отдельные слова. Неожиданно его взгляд падает на руку правителя. Почему-то она в перчатке. Но что-то в ней не так. Руф Билан присматривается… У перчатки неестественно плоские пальцы. На лице смотрителя явно отражается смятение. Он поднимает взгляд, и камера показывает нам, куда он смотрит. Это лицо Великого и Ужасного. На какую-то долю секунды смотрителю кажется, что лицо ненастоящее! Руф Билан недоумённо трясёт головой и тайком вытирает вспотевший лоб. Ему дурно и душно.
Длиннобородый солдат что-то почтительно спрашивает у правителя. Гудвин задумывается, медлит с ответом. Руф Билан в ужасе смотрит на его высокий лоб. Над очками сквозь кожу вдруг проступают острые кончики, и вот уже вся голова Гудвина топорщится длинными булавками и иголками. Издалека их почти не видно, но Руф Билан видит их очень хорошо. Некоторые иголки торчат даже из глаз! Руф Билан в ужасе пятится, не в силах отвести взгляд от нарисованного неживого лица.
Камера уплывает за трон, за тяжёлые портьеры, и мы видим лежащее в углу неподвижное тело в зелёном фраке. Нелепый хохолок на лысой голове растрёпан и окровавлен. В остекленевших глазах отражаются фальшивые изумруды.
Сцена шестая и последняя
Анонс второй серии.
Голубая страна. Голубые домики с остроконечными крышами. Бескрайний лес. На отшибе стоит одинокая хижина. Камера облетает вокруг неё. Мы видим перекопанный огород, разбросанные тяпки и лопаты, следы от многочисленных костров. Камера вплывает в дверь и неторопливо показывает нам внутреннее убранство домика. Столы, лавки, полки – всё сделано с тщательно и с любовью.
В тишине вдруг раздаётся слабый стон, ещё один. Пригвождённый оленьими рогами к стене, корчится окровавленный Урфин. Он пытается позвать на помощь, но его слабый хрип никто не слышит. Рога, вибрируя, всё глубже вонзаются в тело. Бедняга тянется к лежащему на столе топору – и не может дотянуться. Пальцы скребут по столешнице, срываются… Голова Джюса бессильно падает на грудь.
Спустя некоторое время окровавленные рога с отвратительным хрустом освобождаются, выскакивают за дверь и исчезают в лесу. Ветер гуляет по домику. Он сбрасывает с печи противень, тот опрокидывается и высыпает содержимое на страшненького игрушечного клоуна. Волшебный порошок с шипением впитывается в деревянное тело.
Ночь. На фоне звёздного неба тёмный силуэт хижины. Тук-тук, доносится изнутри, тук-тук. И вновь: тук-тук. Это ожившая кукла бродит по опустевшему дому, стукаясь головой о стулья, столы и стены. Наконец клоун натыкается на мёртвого хозяина и долго трясёт его, в надежде пробудить. Затем он собирает на противне оставшийся порошок и высыпает его на тело погибшего хозяина.
Урфина страшно корёжит, его руки и ноги двигаются каждая сама по себе, глаза вращаются независимо друг от друга, голова пытается посмотреть за спину, корчит пугающие гримасы. Неверной дёргающейся походкой Урфин добирается до кладовки, открывает пузатую флягу и с наслаждением высыпает на себя щедрую порцию порошка.
Над хижиной, над лесом, над всей Голубой страной проносится жуткий нечеловеческий крик. Отголоски его долго мечутся среди гор, заставляя испуганно вздрагивать людей и животных.
Какое-то время спустя. На экране дорога из жёлтого кирпича. На облезлом чучеле медведя едет мертвенно-бледный Урфин. Глаза его смотрят в разные стороны, лицо подёргивается, скособоченная фигура чудом держится в седле. Время от времени он криво ухмыляется и хмурит седые брови. Свой кафтан он так и не сменил, и на его груди чернеют запёкшейся кровью оставленные рогами дыры.
Вслед за Урфином шагают дуболомы. Деревянные монстры идут дружно, но не в ногу. Они громко топают деревянными ногами, вздымая жёлтую пыль. Они могучи и непобедимы. Их глупые стеклянные глаза с обожанием смотрят на покачивающуюся спину повелителя.
Камера пролетает над их головами, и обнаруживается, что дуболомов не так уж и много. От силы десятков пять. Но на них армия Урфина Джюса не заканчивается. За дуболомами идут человечки в голубых кафтанах и голубых шляпах. Много человечков. У них бледные бескровные лица с остановившимися потухшими глазами. Они идут, пошатываясь, они с трудом переставляют ноги и то и дело спотыкаются. Иногда некоторые из них падают, затем неловко поднимаются и вновь шагают вперёд. И у всех у них на груди такие же окровавленные дыры, как у Урфина. У некоторых кафтаны просто изодраны в клочья.
Камера поднимается выше. Сверху видно, что жуткая колонна растянулась почти до горизонта.
Армия оживших мертвецов идёт завоёвывать Изумрудный город.
