Вернулась в реальность Элиз от громкого и неугомонного писка, находившейся рядом Пинки, про которую явно уже забыли. Мышка как будто что-то хотела сказать ей. Девочка потянулась к Пинки, но та резко отпрыгнула и побежала к входной двери.
— Нет-нет-нет, только не это! — воскликнула Элиз и побежала вслед, но Пинки уже проскользнула сквозь отверстие для писем в двери квартиры.
"Нужно срочно за ней, её же задавят или съедят местные бродячие кошки, Дэвид будет страдать" — пробежала мысль в голове девочки и, быстро схватив куртку, Элиз выбежала из квартиры.
В подъезде ещё горел свет, но все уже спали, поэтому было очень тихо, и хорошо слышался писк, удаляющейся Пинки.
Девочка бежала вниз по лестнице, стараясь не выпустить из вида мышку. Как назло ноги путались, постоянно спотыкались об мелькающие под ними ступеньки, но Элиз все-таки сумела сохранить равновесие и выбежать за Пинки на улицу.
Погода была прохладной для летней ночи, но на небе не было ни тучи, во всю также светил яркий месяц, а рядом, словно на балу, красовались подружки-звездочки. Он был словно кавалер на сотни дам, яркий, запоминающийся, хорошо выраженный на ночном небе и готовый уделить своё внимание каждой звездочке.
Погоня продолжалась до самого парка, который находился неподалёку от дома. Обычно там отдыхало большинство жителей этой улицы: мужчины сидели с книгами в руках, изучая с умным видом напечатанную информацию; девушки обычно стояли рядом с кустами цветов, чтобы более романтизировать встречу с возлюбленными; дамы гуляли с колясками, наслаждаясь тихими уголками парка, а дети бегали и веселились, играя, например, в сабли, шпаги или другой вид оружия из веток.
Элизабет любила этот парк, она обычно гуляла по нему с мамой, рассказывая веселые истории либо идеи о её изобретениях или находках.
И вот сейчас, идя ночью по асфальтированным дорожкам парка, освещённого фонарями, этими воспоминаниями девочка не давала себе испугаться. Уже как пять минут она не могла найти Пинки, от неё не было ни звука, ни шороха, Элиз становилось не по себе.
Вдруг она снова услышала писк и побежала в его сторону. Пинки находилась у статуи, посвященной Алисе из зазеркалья. Эта постройка представляла собой огромное зеркало, размером с дубовую дверь, откуда словно из портала выходила сама Алиса. Её руки были вытянуты: одна вверх, а другая вперёд.
Элиз подошла к статуе и подобрала Пинки:
— Вот ты и попалась, дурашка, я чуть ли не весь парк обошла в поиске тебя.
Взгляд девочки упал на одну из рук Алисы, на ту, которая была вытянута вперёд. На её ладони находилась замочная скважина. Недолго думая и зная, что уже ничему не удивится, Элиз вставила туда найденный дома ключ.
Он идеально подходил к скважине. Повернув ключ по часовой стрелке, девочка стала ждать дальнейшего события, но ничего не произошло.
"Так я и думала! Наверное, просто мама решила так подшутить, но это я все должна была найти завтра. Что-то вроде расследования под тематику моего любимого рассказа" — подумала Элиз.
Её размышления прервал звук отъезжающей задней стенки статуи, вместо неё оказалась дверь, к которой рванулась Пинки, выпрыгнув из рук девочки.
Элиз тут же рванулась следом. Войдя внутрь, девочка почувствовала как яркий свет ударил в глаза…
Когда Элизабет смогла видеть, перед ней открылся дремучий лес, а перед ней стояли два одинаковых толстяка. Портала уже не оказалась за спиной, бежать было некуда.
— Мы ждали тебя, Элизабет…
Глава 3. Пропажа
Как же иногда музыка может ранить сердце, словно нож, наносит удар за ударом, появляется рана, которая бесконечно кровоточит, и ты не понимаешь что делать, просто ступор…
Лаура сидела в своём кабинете, попивая горячий кофе, и слушала граммофон. Игравшая на нём пластинка с напряжённой мелодией не давала ей покоя, Лара пыталась сконцентрироваться на деле, но улики будто сами исчезали со стенда: здесь не было никакой связи, это было найдено случайно, про этот случай признался другой преступник…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дело заходило в полнейший тупик.
Раздался звонок.
— Лара, мне дали пятнадцать минут на разговор, дело в самом разгаре, скоро полечу домой! Как ты? Как Элизабет? — послышался торопливый, пытающийся отдышаться голос.
Это был муж Лауры — Эрнест. Эрн был родом из Дрездена, он был педантичен, всегда в идеальном виде, как с иголочки и постоянно все держащий под контролем, но уж слишком эмоциональный человек. Лара всегда задумывалась как в нём это все может сочетаться.
— Все в порядке, отдышись — смеясь, сказала она — Я работаю над делом сейчас, Элизабет усердно занимается обучением, и, скорее всего, в это время уже видит третий сон.
Хоть жена и казалась веселой, но все равно Эрн услышал нотки грусти в её голосе, а заодно и играющий граммофон, он знал, что она ставит эту мелодию тогда, когда у неё нет решения волнующей её проблемы.
— По делу так же глухо? — спросил он уже серьёзным тоном — может тебе стоит отдохнуть, какую ночь ты уже проводишь в офисе?
— Пошла вторая неделя — сдалась Лаура — только нащупаешь ниточку и она сразу ускользает… столько детей продает… нашедшихся становится все меньше…
Голос Лары обрывается от внезапного крика с противоположной стороны трубки:
" Мы поймали его! Эрн, живо собирайся! Время точно до секунд рассчитано! "
— Мне пора, я позвоню как буду свободен — быстро проговорил Эрн, в его голосе отчетливо слышалось отчаяние, ведь это был первый его за месяц звонок жене, который так быстро оборвался и неизвестно когда ещё выпадет время поговорить до возращения в Лондон.
Не успела Лара и произнести слова, как в трубке уже доносились короткие гудки.
"Может он прав и стоит сегодня хоть немного отдохнуть" — подумала она, собирая бумаги с рабочего стола к себе в саквояж.
Лара ещё раз осмотрела свой офис с маленькой надеждой, что вот-вот увидит зацепку, которая продвинет дело, но ничего не изменилось и она закрыла за собой дверь, на которой отблескивала от света ламп позолоченная табличка "Старший инспектор Розомберг Л. Д.".
Подходя к парадной, Лаура подняла голову и закрыла глаза, чтобы вдохнуть свежий ночной воздух.
На небе уже не так ярко красовался месяц, его закрыли ревнивые темные тучи, но он все же старался пробить сквозь них своё слабое тусклое свечение.
Ступенька за ступенькой внушали почему-то некую тревогу в сердце женщины, ей совершенно не было по душе, что сейчас происходило в городе: ежедневная тревога, крики и слезы матерей, отсутствие зацепок… Нет! Она обязательно раскроет это дело и преступник ответит за все что натворил!
Эта мысль воодушевила женщину и Лара бойко начала подниматься по ступенькам.
Вот и дверь в квартиру, звук открывания замка в полнейшей тишине было уже привычным делом в связи с последним делом на работе.
" Когда же был этот шумный вечер: запахи готовки на кухне, приятная мелодия с граммофона, суета дочери с игрушками… Как будто сто лет назад… " — подумала Лара, разуваясь и снимая рабочую куртку.
Неожиданно взгляд женщины упал на рассыпанные по полу голубые блёстки.
— Только не это! — закричала Лара и побежала в комнату дочери.
То, что мать чувствует своего ребенка было доказано в тысячный раз…
Комната стала таким же местом преступления, как те, что она посещала на работе:
На полу была путеводная нить из голубых блёсток, так преступник внушал детям, что это путь в страну Желаний; на кровати в раскрытом виде книга "Алиса в стране Чудес", на письменном столе чашки с чаем, но все же что то изменилось в его почерке и это были забытые в впопыхах золотые часы…
— Вот ты и просчитался… больше не убежишь, кролик… — схватив часы, сказала Лаура и побежала обратно в офис.
Комната снова осталась в полнейшем одиночестве, как бы не смешно это звучало, только она знала правду, только эти стол, кровать, книжный шкаф и так же лежавшая на полу книга могли опознать преступника и закричать " Это он!".
