О. На следующий день я встретился с Петерсоном7, комендантом Кремля. Как я уже показывал, Петерсон, по договорённости со мной, занимался прослушиванием телефонных разговоров членов Политбюро. Было важно понять, кто инициатор этой ревизии.
В. Как давно Петерсон прослушивал разговоры членов Политбюро?
О. Кажется, с двадцать девятого года. Точно, после того как из страны выслали Троцкого. Петерсон доверенный человек Енукидзе8, но и со мной тоже хотел быть на «короткой ноге». Думаю, что мне и Енукидзе он давал различную информацию.
В. Эти записи стенографировались?
О. Только сразу после прослушивания. Этим занимались две шифровальщицы, их мужья сидели у меня в Соловках, на хорошем положении, так что в сохранении в тайне полученной информации сомнений не было. Шифровку просматривал Петерсон, после чего сжигал её. Мне приходилось полагаться на его память.
В. Что Вы сказали Петерсону?
О. Я сказал ему, что запахло жареным. Что один грозный дядя решил доподлинно разобраться, не вешают ли ему лапшу на уши.
В. Какие выводы Вы сделали после беседы с Петерсоном?
О. Никаких очевидных. Вдвоем мы подробно разобрали все существенные телефонные разговоры за полгода. Ни малейшей информации о готовящейся ревизии. «Плохо дело, – сказал я Петерсону. – Никому не доверяет. Никому, включая тебя и меня». Я попросил его изучить журнал посещений Сталина за последние несколько месяцев и поехал к себе на квартиру.
В. Почему Вы решили, что инициатива ревизии исходит от Сталина?
О. А от кого ещё? К тому моменту он был полновластным хозяином в Кремле. Теоретически инициатором мог выступить Киров, последние годы он немилосердно плясал перед Сталиным на задних лапках, но, в любом случае, это могло произойти только с одобрения Сталина. Возможен, конечно, и некий донос от Тухачевского, который спал и видел, как бы свалить Ворошилова. С другой стороны, Тухачевский сидел в Ленинграде и отношения с Кировым у него были не очень, да и за подготовку Красной Армии он отвечал не в меньшей степени, чем Ворошилов, для него такая ревизия была слишком рискованным мероприятием.
В. Какие ещё поручения Вы дали Петерсону?
О. Никаких. В тот же день поздно вечером ко мне на квартиру приехал Енукидзе. Я ждал этого визита, было понятно, что Петерсон доложит ему о тревожном разговоре со мной. «Что ты думаешь?» – спросил Авель. «Почти как в еврейском анекдоте, – ответил я. – Два варианта, только один следует из другого. Сначала разобраться в реальном положении вещей, а затем все фигуры с шахматной доски одним махом отправить в расход». «Сосо упёртый, – сказал Авель. – Он пойдёт до конца. Кто не с ним, тот против него». «А мы разве против, – сказал я. – Мы обеими руками за. Только похоже, что наши руки ему больше не нужны». «Неужели всё так шатко?» – спросил Авель. «Как тебе сказать, – сказал я. – Капитализм мы порушили, а до социализма пока не дожили. Мы, конечно, засыпали Беломорканал трупами, и на других стройках подход такой же, только где арестантов столько брать. Потребуется большая Чистка. Не знаю, считаю, что партия перегнула палку, с крестьянами, в первую очередь. А если бунты начнутся, нет у меня уверенности в моих чекистах, ведь не революционные дни».
В. Енукидзе согласился с Вами?
О. Я уже не помню точно. Авель всегда мямля был, только с девочками герой. Да и не было у нас возражений против линии партии. Сказали бы полстраны посадить, посадили бы. Речь о другом шла. О том, как свою шкуру спасать.
В. Идея о покушении на товарища Сталина тогда возникла?
О. Нет, эта идея возникла позже. Авель в ту ночь нажрался как свинья, а я начал продумывать план обходных мероприятий.
В. Что представлял собой этот план?
О. Я хочу попросить сделать перерыв. Мне нужно отдохнуть и как следует всё вспомнить.
В. Хорошо. Делаем перерыв на одни сутки.
Протокол допроса № б/н от 14 марта 1938 года
В. Когда произошла вербовка Вас представителями правого блока?
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Киров (Костриков) С.М. (1886—1934) – партийный и советский государственный деятель, ближайший соратник И. В. Сталина. С 1926 года руководитель ленинградской партийной организации. Застрелен в Смольном 1 декабря 1934 года, что послужило началом Большого Террора.
2
Менжинский В. Р. (1874—1934) – партийный и советский государственный деятель, преемник Ф. Э. Дзержинского на посту председателя ОГПУ, один из организаторов массовых репрессий.
3
Репрессии в отношении офицеров Красной Армии, служивших до революции в Русской Императорской армии, осуществленные органами ОГПУ в 1930—31 гг. Всего было арестовано более 3000 человек, свыше тысячи расстреляно.
4
Гамарник Я. Ц. (1894—1937) – с 1929 года начальник политуправления РККА, ближайший соратник М. Н. Тухачевского. Застрелился в ожидании ареста 31 мая 1937 года.
5
Тухачевский М. Н. (1893—1937) – советский военный деятель, маршал Советского Союза. Руководил подавлением антисоветских восстаний в Кронштадте и Тамбовской области. Апологет разгрома противника на его территории в ходе короткой наступательной войны. Арестован 22 мая 1937 года по обвинению в заговоре, расстрелян 11 июня того же года.
6
Наркомвоенмор Ворошилов К. Е., считавший военную доктрину Тухачевского авантюристической, настоял на снятии последнего с должности заместителя наркома и назначении командующим Ленинградским военным округом.
7
Петерсон Р. А. (1897—1937) – латышский революционер, активный участник Октябрьской Революции и Гражданской войны, с 1920 года комендант Кремля. Подозревался в организации покушения на И. В. Сталина в 1935 году (дело «Клубок»). Расстрелян в августе 1937 года.
8
Енукидзе А. С. (1877—1937) – советский партийный деятель, секретарь ЦИК СССР с 1922 года. Один из немногих большевиков, который был на ты с И. В. Сталиным. Подозревался как центральная фигура организации покушения на Сталина в 1935 году (дело «Клубок»), расстрелян в декабре 1937 года.
