Когда несчастный Микола осознал, что «вся жизнь его – под откос», он, бедняга, дара речи лишился. В отличие от оказавшейся ныне не-женой Галины. Та в голос: «Ой, люды добри, та що ж це такэ робытця!» Эмоциональная была женщина. А ситуация действительно аховая. Старого паспорта больше нет, попробуй, докажи, что там было два написания имени. Особенно, если ты не юрист, а – тракторист, да ещё и без знания латышского языка. Поневоле заголосишь.
Но делать всё равно надо – не бросать же их.
Так что отправились мы с Мыколой менять имя обратно, на Николая. Угробили на это дело почти два месяца, напредоставляли кучу справок, но своего добились. Восстановили историческую преемственность, приватизировали квартиру, продали.
Ну, думаю, не увижу их больше. Ан нет! Приходят счастливые, с букетом… Галина во все щёки меня целует. Но больше всего поразил Николай. Простой замечательный дядька, деревенский тракторист, был так мне благодарен, что поцеловал руку. Думаю, я была первой женщиной, которой он решился руки целовать.
Да, это было заслуженно. И не первым он был мужчиной, так проявившим свою галантность. Но для него это было высшим проявлением благодарности. И я это запомнила. И до сих пор искренне желаю счастья Галине та Мыколе.
«Блудный дом»
Как известно, покупка недвижимости считается хорошей инвестицией. Обратился ко мне один джентльмен с просьбой подыскать ему подходящий дом. Чтобы и не слишком дорого, и в хорошем месте в Риге, и с большим участком земли. По Закону о приватизации землю приватизировать можно было только, если она к дому «приписана». Соответственно, чем больше участок, тем лучше стартовые позиции.
Надо, значит, надо. Дом нашли, купили, документы оформили, и счастливый клиент стал обладателем неслабого особнячка в пятнадцати минутах езды от центра Риги.
Есть, есть такая вещь, как интуиция. Я как чувствовала, что отрастит себе мой клиент «геморрой», не зря предлагала:
– Может быть, сразу подать документы на приватизацию?
– Нет, – говорит, – не надо пока, я подожду, пока сертификаты дешевле станут.
Ладно, хозяин – барин.
Прошло несколько лет, не слышно о нём было. Вдруг в один прекрасный день появляется, буквально врывается в офис, страшно взбудораженный, и требует немедленно его принять. Кричит с порога:
– У меня дом пропал!
Первая мысль была – документы потерял. Ну да, неприятно, ну – хождение по инстанциям, ну – время, но в целом – ничего страшного, нет причины так уж убиваться.
Оказалось, всё не так просто. Пропали не документы. Пропал САМ ДОМ. Исчез.
В жизни не видела ничего подобного! В действительности дом, оставленный без присмотра, растащили бомжи. Весь. По кирпичику. Сначала двери-окна поснимали, потом – начинку. Крышу ободрали. А дальше – вопрос времени. На тачках, да по кирпичику, разобрали дом до фундамента.
– А по весне фундамент травкой зарос. Нет больше дома! – надрывается в голос клиент.
Да уж… Сэкономили на сертификатах…
Потому что под чем теперь землю приватизировать – глубоко непонятно. То есть в архиве документы на дом имеются. Но натура от бумаг отличается сильно.
Ни разу не приходилось сталкиваться с такой ситуацией. Да и в приватизационной комиссии лишь руками развели – не было у них такого прецедента.
Ну что ж. Если прецедента не было – надо его создать. Других вариантов нет.
Должна признаться, что это развлечение для мазохистов – доказывать чиновникам, что отсутствующий по факту дом всё же существует. За полгода не управилась. Понадобился почти год. Спасли топографы. Они сумели обнаружить останки фундамента. И начертить их на топографическом плане. Потом уже было делом техники – привязать этот виртуальный фундамент к архивным документам, занести его в Земельную книгу как фундамент и попасть под действие Закона о приватизации.
Так что землю в собственность мой клиент получил.
И её, к счастью, «на запчасти» не разберёшь.
В интересах покойной…
Есть категории профессий, к представителям которых обращаются только, когда «болит». К терапевту, если болит горло, к стоматологу, если – зуб.
А к маклеру – когда «болит» какая-то часть жизни, ибо недвижимость – очень важная для жизни составляющая.
Вот и тут. Человеку больше некуда было пойти. Не знаю, как он меня нашёл, но нашёл…
История не слишком весёлая, но очень жизненная. Жили-были двое, брат и сестра. Оба уже немолоды, ни он не женат, ни она – не замужем. И решили, раз у них никого больше нет, завещать друг другу своё имущество. На всякий случай…
И стали оформлять документы. Да не успели доделать, «случай», увы и как всегда, наступил раньше. Остался брат без сестры и без наследства, только с листочком бумаги – решением Приватизационной комиссии о согласии на приватизацию, по которому заявитель – ушедшая сестра – в течение десяти дней должна выплатить сертификаты за приватизацию.
Люди уже и сертификаты приготовили. Да перечислить не успели. И пока брат сестру провожал, да метался от одного юриста к другому, уже шесть дней и прошло.
И хоть и не рвусь я в спасители человечества, но понимаю, что просто так отказать в помощи ему не могу – сама себе должна, как минимум, оказать уважение. Значит, надо найти решение.
И оно нашлось. Есть в законе такое понятие, как «воля покойного». И она в заявлении – ярко выражена. Человек чётко написал, что хотел получить. Просто не успел. А волю покойного надо выполнять. В конце концов не зря же Томас Джефферсон – один из создателей Декларации независимости США – говорил: «Законы пишутся для обыкновенных людей, поэтому они должны основываться на обыкновенных правилах здравого смысла».
Прихватили мы с клиентом томик Гражданского закона, тот самый «здравый смысл», и пошли в банк. Несколько часов просидели «в обнимку» с банковским юристом, и так и эдак «карты тасовали», что будет – ежели так, а может – эдак… К вечеру у юриста кончились аргументы. И мы перечислили сертификаты с пояснением «в интересах покойной»!
Ну кто скажет, что не в её интересах было поддержать брата! Так что несколько воспрявший брат получил своё наследство – прекрасную квартирку!
А с ней – и возможность устраивать свою жизнь…
Только не будем о сексе!
И почему человек – столь ранимое существо? И чего он пугается или расстраивается «на ровном месте»? Бывает, что радость большая, а у него – слезы на глазах. Неадекватные порой эмоции.
Вот и тут клиент «отличился». Заключил он с нами договор на продажу своей недвижимости. Всё хорошо, работаем. А он ходит, нервничает. По два раза за день заходит справиться, как дела. Ну да мы – народ привычный, коллега моя, что сделку вела – маклер опытный, так что поговорит, проводит, и – в бой.
Довольно быстро нашёлся покупатель. Да какой! Без кредитов, платит живыми деньгами – просто счастье! Быстренько оговорили условия, договор согласовали, записались к нотариусу.
Никогда я в сделки коллег не вмешиваюсь. Люди взрослые, опытные, по многу лет вместе работаем, знаем возможности друг друга, нет нужды «локтями толкаться». Так что мотаюсь я по своим делам, бегаю по инстанциям, наконец прибегаю в офис с тайной надеждой передохнуть. И уже на подходе вижу – дело неладно. Стоит мой доблестный, вначале полностью женский коллектив во дворике и нервно курит. Все! И все – нежно-салатового цвета. Эдакие «зелёные человечки». И я понимаю, что отдых мне не светит, ибо ясно – происходит нечто действительно неординарное.
Спрашиваю. И получаю ответ, что наш клиент, продавец, заметим, в предвкушении сделки «крышей повредился». Нервничает, бегает, никого не слушает, короче – неуправляем. А сделка – через час! И задаток уже уплачен. И если сделку не завершить, хлопот – не оберёшься. Причём реальных причин для подобных треволнений нет. Просто эмоции – через край.
А как вникла в ситуацию, прибегает «виновник торжества». Мужик довёл себя до шокового состояния: губы синие, лоб в испарине, дыхание прерывистое, короче – «все плохо». Надо срочно что-то делать. Говорить с ним о сделке никак нельзя – он ещё глубже в панику погрузится. А о чем можно? О чем-то, совершенно постороннем, приходит на ум решение. И я «на голубом глазу» заявляю, что не буду с ним говорить… о сексе! Он так удивился, что забыл нервничать. Согласился: о сексе мы говорить не будем. Ну, слава богу, одно согласие достигнуто. Говорю: пойдём вместе к нотариусу, но по дороге говорить о сексе не будем. Опять – согласие.
Так и пошли, вдвоём. Он, бедолага, вцепился мне в руку, как в спасательный круг – до синяков, но идёт, в глаза заглядывает, типа «мамку» нашёл. Я иду, только руку меняю – больно же. И время от времени напоминаю, что о сексе мы не говорим.
Так и до нотариуса дошли, благо – недалеко, и договор подписали «за ручку». Он, бедняга, и в текст меньше глядел, чем на меня: «Я могу вам верить?» – «Да, если о сексе не будем».
