К концу XIX и началу XX века идея о мире как составленном из большого числа независимых кусков начала себя решительно изживать.
Величайший мистик XIX века Шри Рамакришна, которого многие считали Аватаром, то есть Божественным воплощением, не принес, однако, с собой новой религии; его миссия состояла в том, чтобы, постигнув Бога через уже имеющиеся конфессии, увидеть, что Он един, и возвестить миру об этом.
Зигмунд Фрейд связал воедино многие казавшиеся независимыми психические проявления человека, проинтерпретировав их как следствия общей причины, заключенной в подсознании. Конечно, модели Фрейда были достаточно наивными, и если пользоваться физическими аналогиями, то напоминали гидравлические устройства (правда, его сублимация уже не так проста и несомненно апеллирует к алхимической возгонке), но в них было то достоинство, что единство психических процессов и душевной деятельности человека устанавливалось не методом наложения, так сказать, горизонтальных связей, а выходом в дополнительное измерение (подсознание) и установлением вертикальных связей с ним.
Одновременно происходил величайший переворот в физике: Эйнштейн упразднил абсолютное пространство-время (специальная теория относительности) и установил, что тела (гравитационные массы) влияют на свойства "пустого" пространства вокруг них (искривляют его — общая теория относительности); таким образом, мир оказался гораздо сложнее, чем при Ньютоне, но и чуть более связным, хотя по-прежнему детерминированным в смысле Лапласа. Сокрушительного удара возникновения квантовой механики западная философия не выдержала, и по существу попросту ее проигнорировала. А ведь было чему изумиться: отныне элементарная частица существовала в виде размазанного по пространству облака, обещая обнаружиться в любом его месте, но где именно, можно предполагать лишь с известной вероятностью. Таким образом, абсолютная рабская зависимость частицы от экспериментатора кончилась — но не это, само по себе поражающее воображение обстоятельство, было главным. Отныне оказалось связным пространство: присутствуя в какой-либо области, частица могла обнаружиться и в любой другой, даже отделенной от первой непреодолимым в предшествующей физике потенциальным барьером (так называемый "туннельный переход"). Говоря политическим языком, заключенный получал принципиальное право на подкоп и бегство из тюрьмы.
Интересно, что даже в такой "сухой" области, как экономика, в тридцатые годы этого века получила распространение межотраслевая модель Василия Леонтьева, смысл которой заключается в следующем: в основе экономики лежит балансирование товарных и денежных потоков между различными ее отраслями, и изменение в любой из них немедленно сказывается и на всех остальных.
Развитие науки во второй половине XX века принесло совершенно неожиданное расширение глобальной парадигмы, уже усвоенной в физике, на физиологию высшей нервной деятельности. Исследования известного нейрофизиолога Карла Прибрама показали, что различная информация хранится не в отдельных нейронах или небольших участках коры головного мозга, но распределена по нему целиком. Параллельно с этим была реализована идея голографического изображения, в котором обнаруживается тот же эффект: любой кусок пластинки голограммы содержит информацию о всем изображаемом объекте. На уровне философского осмысления здесь напрашивается аналогия из Веданты: человек как микрокосм тождественен Вселенной как макрокосму. Заметим, что голограмма сама по себе прямо связана с волновым подходом, ибо есть не что иное как фотография интерференционной картинки, полученной при освещении предмета светом с точно подобранными волновыми характеристиками. При этом каждый элемент (деталь) предмета оказывает влияние на каждый фрагмент пластинки голограммы, так как, отражаясь от него, волна распространяется далее по всему пространству пластинки и интерферирует со всеми остальными отраженными волнами. Здесь символически выражено торжество глобальной парадигмы: если считать отдельную деталь предмета "частицей", то на голографической пластинке она распространяется по всей ее поверхности — аналогия с квантово-механическими представлениями здесь очевидна.
* * *
Соотношение между корпускулярным и волновым подходами похоже на баланс Девы и Рыб: Дева углубляется в частности и в них находит вкус и смысл своей деятельности, в то время как Рыбы стремятся уловить и ощутить нечто тайное и невыразимое, скрытое за фасадом очевидного, но являющее его внутренний смысл. Трудность, однако, заключается в том, что найти этот смысл, или главный ритм, или основное направление развития системы сразу не удается: сначала нужно ее изучить в той или иной корпускулярной модели, и лишь тогда становится возможным волновой подход; и здесь важнейший момент это знание того, где следует остановиться в изучении подробностей и попытаться перейти к синтезу, то есть начать представлять объект более тонкого мира, породивший данную систему: его символом и служит главный ритм системы.
* * *
Диалектика древней Индии предусматривала три основных гуны (фазы) развития любого объекта или системы: саттва (созидание), тамас (оформление) и раджас (разрушение). Чуть-чуть развивая эти представления, автор предлагает следующий архетипический образ судьбы объекта.
а) Саттвический период — материализация тонкого объекта. Вначале имеется некоторый объект в тонком мире — прототип создаваемого. Затем включается программа материализации и начинается создание плотного объекта в соответствии с прототипом; этот процесс сопровождается считыванием информации с тонкого прототипа, но создаваемый плотный объект не соответствует тонкому в точности: по ходу материализации всегда происходят как огрубления, так и искажения. Основной энергетический поток идет от тонкого объекта к плотному; но появляется также и некоторый поток обратного направления (см. рис. 1).
Рис. 1 Алхимическая схема (тонкие тела и основные потоки организма)
б) Тамасический период — собственно жизнь плотного объекта. Здесь характерны двусторонние энергетические отношения между объектом и прототипом. Они оба развиваются, каждый в соответствии с законом своего мира, которые несколько расходятся, и потому требуется согласование, осуществляемое с помощью двух информационно-энергетических потоков: от тонкого объекта к плотному и обратно. Поэтому развитие плотного объекта идет под воздействием двух различных влияний: это, с одной стороны, законы окружающего его плотного мира, а с другой — влияние прототипа; то же относится и к тонкому объекту, чья жизнь оказывается под влиянием порожденного им плотного, и если это сделано плохо и их пути развития сильно расходятся, то влияние плотного объекта на тонкий может быть очень дисгармоничным и даже деструктивным.
в) Раджасический период — разрушение плотного объекта. В это время основная энергия идет от плотного объекта к тонкому, и последний преображается, то есть тоже кончает свое существование в прежнем виде и становится качественно иным.
Рис. 1.1. Фазы эволюции объекта.
Комментируя эту диалектическую модель, надо обратить внимание на следующие важные моменты.
Прежде всего, бросается в глаза телеологичность (точнее, энтелехия), то есть наличие вполне определенного высшего смысла существования и развития объекта, а именно: высветление его тонкого прототипа. Читатель может заметить, что жить ради светлого будущего, да еще к тому же чужого, не слишком вдохновляющая перспектива. Однако не следует быть столь прямолинейным: во-первых, дыхание высшего начала ощущается не только на раджасической, но и на остальных фазах развития объекта (см. рис. 1.1: стрелки, идущие сверху вниз, представлены на всех трех схемах), а во-вторых, голографическая парадигма (а также великая истина монизма Адвайта-Веданты) гласит, что на самом деле нет разделения на тонкий и плотный объекты: оба они суть одно, которое разделено лишь для удобства исследования.
Однако, переходя в плотный мир, мы можем (до поры до времени успешно) рассматривать эволюцию плотного объекта саму по себе, без учета его взаимодействия с тонким: тогда на первый план выходит его взаимодействие с окружающей средой и поведение в рамках законов ее развития; этот аспект изучения можно условно назвать материалистическим. Можно, наоборот, сосредоточить свое внимание (насколько это удается) именно на тонком объекте и его развитии, рассматривая плотный как незначительную и несущественную подробность — такой взгляд заслуживает названия "идеалистического". Ввиду того, что тонкий объект, как правило (хотя и не всегда), манифестирует сам себя в плотном глобально, "материалистический" в указанном смысле подход чаще бывает корпускулярным, а "идеалистический" — волновым и тяготеющим к концепции не вполне ясного единства, объединяющего все "существенные" детали плотного объекта. Впрочем, как отличить эти "существенные" детали от остальных, обычно бывает неочевидно. Любому профессионалу совершенно ясно, что в его деле необходим талант: физику нужно умение ощутить "физический смысл", математику необходима математическая интуиция, историку — историческая, и т. д. Эти смутные понятия — "талант", "интуиция" — как раз и означают способность человека прозревать тонкий объект и ощущать его эволюцию и влияние на плотный. Однако высший пилотаж требует, сверх того, умения работать с восходящим потоком (от плотного объекта к тонкому) и тонким объектом непосредственно.
