— Как ты мог так облажаться перед американцами, Давуд? — покачал головой Ахмад, хотя объяснения по этому поводу выслушал уже дважды. — Ведь эти изнеженные толстосумы никогда не умели воевать!
— Я же говорил, — промямлил тот. — Нас засекли при смене позиции и…
Он хотел добавить что-то еще, но именитый полевой командир перебил Газала:
— Главным условием успеха любой операции является скрытность — я твержу тебе об этом каждый раз, отправляя в довольно простые рейды! Если твою группу перехватывает патруль или засекает разведка — то операция обязательно провалится, не успев начаться.
— Да, это я запомнил.
Пройдясь по одной из комнат просторного дома, Хамани погасил в себе порыв гнева и более спокойным голосом поинтересовался:
— Все ли твои воины здоровы?
— Почти все. Двое с легкими ранениями, но воевать могут.
Его отряд менее суток назад вернулся из-под Ракки, где шли ожесточенные бои с коалиционной группировкой США. Более десяти человек его отряда были убиты, несколько тяжело ранены. Двое получили неопасные касательные ранения, остальные выглядели сильно уставшими.
— Я знаю, что твоим людям следовало бы отдохнуть. Но ты должен меня понять: в нашем распоряжении сейчас нет ни одного боеспособного и свободного подразделения, кроме твоего.
— А что нужно сделать?
— Выполнить одно срочное задание. Твои люди отдыхали и отсыпались целые сутки, так что включай внимание и слушай…
До войны Ахмад Хамани успел отучиться два года в Дамасском университете. Рослый и слегка худощавый мужчина со смуглой кожей, карими глазами и черными как смоль волосами был спокойным, грамотным и чрезвычайно понятливым в тактических вопросах военачальником. Те операции, разработкой которых он занимался лично, как правило, имели оглушительный успех.
Газал же был его полной противоположностью. Он вообще не имел образования, если не считать трех лет сельской школы, где его обучили элементарной грамоте, письму и счету. Давуд отличался подвижностью и крайней вспыльчивостью, что, впрочем, не распространялось на общение с командным составом — с большими командирами, включая Хамани, он вел себя сдержанно и с почтением. С равными часто спорил, отчаянно помогая жестикуляцией. В тонкости тактики и стратегии никогда не вдавался, ибо был не способен запомнить и понять того, что превосходило по сложности таблицу умножения. Одним словом, производил впечатление человека поверхностного, поэтому рассчитывать на серьезные задания и повышение по службе не мог.
Хамани разложил на столе карту и обвел красным карандашом высотку, на плоской вершине которой расположилось селение Фадзин.
— Слушай и запоминай, — сказал он. — Часам к девяти утра следующих суток к этому селению должен подойти разведывательный взвод сирийской армии.
— Зачем им сдалась эта дыра? — склонился над картой Давуд.
— Возможно, это и дыра, но, с точки зрения стратегии, данное село имеет определенное значение. Видишь дорогу, прошивающую Фадзин с юга на север?
— Вижу.
— Она тянется до самой Турции. И по ней, между прочим, с успехом можно переправлять нашу нефть.
— Понял. Это другое дело.
— Так вот. Тридцать человек из батальона майора Бадара будут ближайшей ночью отправлены сюда с целью проведения разведки. К утру взвод прибудет в Фадзин, и, если разведчики выяснят, что в этом селе никого из наших нет, вскоре туда передислоцируется часть батальона вместе с десятком танков, с минометами и артиллерией. Это серьезная сила, и мне не хотелось бы видеть ее в своем тылу.
— Я понимаю твою озабоченность, — кивнул Давуд. — Но что ты предлагаешь?
— Сегодняшней ночью твой отряд должен тоже скрытно переместиться в район Фадзина. Там ты хорошенько спрячешь машины, войдешь в селение и подберешь удобные позиции для засады. Мой расчет строится на том, что ты попадешь в Фадзин раньше разведчиков Асада. Далее вам останется дождаться появления разведывательного взвода.
— Хочешь, чтобы мы атаковали этот взвод?
— Ты поразительно догадлив, Давуд. Не только атаковали, но и уничтожили его.
— Но их в два раза больше! И потом, это ведь разведчики.
— Ну и что?
— С разведчиками всегда непросто, — растерянно пожал плечами Газал.
— Что-то я не узнаю тебя, брат, — пристально посмотрел на старого друга Хамани.
— Прости, устал я за последний месяц, — вздохнул полевой командир.
— Ладно, — приобнял его Ахмад. — Ничего невозможного мое задание не предполагает. Во-первых, на вашей стороне будет внезапность. Во-вторых, пяток хороших воинов я тебе все же подкину, и вас уже будет двадцать. Ну, и, в-третьих, обеспечу твой отряд боеприпасами…
Ехать предстояло далеко, поэтому собираться в дорогу боевики начали засветло. Залили в баки пикапов и внедорожников горючее, почистили оружие, снарядили патронами магазины, подготовили и проверили снаряжение.
Выехали из расположения бригады в десять вечера на пяти автомобилях. В кузовах трех пикапов были установлены крупнокалиберные пулеметы «браунинг», которые при желании снимались с зенитных турелей и использовались в качестве пехотных. Из вооружения Хамани подкинул два гранатомета и два ручных пулемета. Боеприпасами также обеспечил сверх обычной нормы.
Провожая отряд, он отвел Газала в сторону и сказал:
— Можешь уничтожить взвод полностью — никто с тебя за это не взыщет. Но если удастся взять живьем командира и парочку сержантов — лично выдам тебе и каждому бойцу денежную премию.
Деньги Газал любил, поэтому предложение показалось ему заманчивым.
— Я обязательно возьму живым их командира! — пообещал он. — Клянусь!
«Он никогда не станет другим — таких людей, как Газал, невозможно переделать! Да и незачем переделывать, — рассуждал, возвращаясь в селение, Хамани. — Их просто нужно использовать, учитывая все нюансы нравов, привычек, темперамента. Использовать на полную катушку, а потом выбрасывать как отработанный материал…»
Ехали всю ночь. Чтобы соблюсти скрытность, на автомобилях были включены только габаритные огни и ближний свет фар, поэтому скорость передвижения была небольшой.
До места добрались затемно — небо на востоке даже не успело окраситься в фиолетовый цвет. Машины укрыли в низинке за виноградниками, что притаилась в двух километрах от селения Фадзин. На всякий случай у внедорожников оставили одного водителя с оружием и портативной рацией. И, растянувшись в колонну, направились к холму.
Перед городом остановились для утренней молитвы. Помолившись и наскоро перекусив, вошли в Фадзин с севера.
На часах было около пяти часов утра. Сельчане к этому времени уже проснулись: кто-то, взгромоздив на плечи корзины или нехитрые орудия крестьянского труда, направлялся в сторону засеянных полей, кто-то выгонял со двора баранов, кто-то гремел во дворе медной посудой…
Отряд Газала проследовал по улице до центральной площади.
«Площадью» это открытое местечко можно было назвать с большой натяжкой. Просто центральная улица, рассекавшая селение на две почти равные части, в этом месте становилась немного шире. С одной ее стороны находилась мечеть с небольшим куполом и высился минарет, с другой — торчал единственный столб с фонарем. Ближе к южной оконечности имелся крохотный базар — несколько низких деревянных столов и лавок под матерчатыми навесами. Должно быть, по выходным дням местные жители раскладывали на столах овощи, фрукты, куски баранины и вещицы из небогатого скарба. Сбоку от базарчика и точно напротив мечети стоял добротный одноэтажный дом, на фасадной стене которого красовалась вывеска магазина.
На том достопримечательности Фадзина кончались.
Один из боевиков отряда по имени Кахтан был родом из этого забытого Аллахом селения.
— Наведайся к своим, — разрешил Давуд Газал.
— С радостью! — загорелись у того глаза.
— Иди проведай. Заодно объясни, зачем мы пришли. И пусть твои родственники пройдут по соседям.
— Зачем?
— Пускай скажут, чтоб они вели себя как обычно и ничем не выдали нашего присутствия. Ты ведь понимаешь, что главное в нашей операции — скрытность.
— Да, Давуд, понимаю. Я все сделаю.
— Иди. У тебя ровно полчаса…
Неловко поддерживая болтавшийся за спиной автомат, Кахтан побежал по проулку. А полевой командир после осмотра центральной части селения призвал четверых самых опытных воинов. Джанах Канур, Заир Нахди, Иса Малак и Кабир Рамин давно воевали с Давудом и являлись командирами небольших боевых групп по пять-шесть человек.
Собрав их вокруг себя, Газал поставил задачу по выбору позиций для засады, при этом доходчиво обосновал необходимость полного контроля центральной площади, миновать которую разведывательный взвод не сможет.
