В комнатах мы нашли много одежды, и хозяйка заверила нас, что вся она принадлежала Рокфилду. Эксперты обнаружили немало отпечатков пальцев; мы надеялись, что их оставил Рокфилд.
В соседних номерах не нашлось никого, кто слышал что-либо. В конце концов мы пришли к убеждению, что миссис Чеппл была убита в ту же ночь, когда впервые не вернулась домой.
— Но почему же? — спрашивал Чеппл, совершенно подавленный всем происшедшим.
— Из соображений безопасности, — отвечали криминалисты. — Чтобы ее не обнаружили, пока не оберут вас до нитки. Она ведь не слабая и хрупкая женщина; было бы затруднительно насильно удерживать ее в этом номере взаперти.
Один из детективов обнаружил пачку стодолларовых купюр, которые Чеппл минувшей ночью запрятал между кирпичами. Затем я направился вместе с Каллагеном в полицейское управление, чтобы порасспросить людей, наблюдавших той ночью в бинокли. Они клялись и божились, что там никто не появлялся, кого бы они не заметили, что ни одна собака даже не подходила близко.
— Вы уверены в этом? — подозрительно переспросил Каллаген. — Но тем не менее кто-то там побывал. Унес же кто-то деньги!
Меня позвали к телефону. Это был Чеппл.
— Они звонили, — прохрипел он в трубку. — Когда я входил в дом, телефон уже надрывался.
— Кто «они»?
— «Смерть и компания», — ответил он. — И они сказали, что теперь доберутся до меня. Они сказали: «Это говорит „Смерть и компания“, и теперь твоя очередь».
— Сейчас приеду, — ответил я. — Сидите и ждите меня.
Я передал содержание разговора Каллагену. Тот поморщился:
— Мы опять имеем дело с одним из проклятых сумасшедших убийц, — проворчал он.
Когда я пришел, Чеппл был в жалком состоянии. Он дрожал, словно бы замерзая. От страха у него перехватило дыхание.
— Дело в том... дело не в том, что я боюсь, — пытался он объяснить. — Дело в том... Я не такой уж трус, но... Но это, с Луизой... И еще шок... и я...
— Понимаю, — успокоил я его. — И вы, конечно, не могли уснуть в последние дни. Кто ваш врач? Я позвоню ему.
Он нехотя возражал, но все же назвал своего врача. Когда я направился к телефону, раздался звонок. Это был Каллаген.
— Мы установили отпечатки пальцев, — торжественно объявил он. — Они принадлежат Дику Молли. Знаете такого?
— Еще бы! — ответил я. Не хуже вас.
Молли был игроком, отъявленным бузотером и был замешан в разных скандальных историях. К закону он относился с презрением. Но улик против него обычно не было.
— Итак, если мы его возьмем, предстоит борьба, — продолжал по телефону Каллаген. — Вы ведь знаете, какой это крепкий орешек. А если опять выйдет сухим, то еще посмеется над нами.
— Это мне понятно, — согласился я. И пересказал наш разговор Чепплу. Его лицо потемнело от ярости, голос задрожал, словно он услышал имя человека, совершившего убийство его жены.
— Вы когда-нибудь слышали о Молли?
Он отрицательно покачал головой и продолжал глухим хриплым голосом изрыгать проклятья.
— Хватит! — прикрикнул я. — Ругань не поможет. Я знаю, где можно найти Молли. Он вытаращил глаза:
— Где?
— Хотите пойти со мной?
— Еще бы не хотеть! — заорал он. Вялости и слабости как не бывало.
— Возьмите шляпу, — посоветовал я. — Пойдемте. Он помчался наверх за шляпой. Потом по пути к машине задавал множество вопросов, на которые я отвечал одно и то же: «Потерпите». Однако едва мы оказались в машине, он поник.
— Что случилось? — спросил я.
— Не могу, — прошептал он. — Помогите мне вернуться домой... Врача...
— Олл райт. — Мне пришлось почти втащить его в дом. Я уложил его на диван и попросил служанку принести воды. Затем позвонил врачу, но того не оказалось на месте. Спросил Чеппла, не вызвать ли другого врача. Он возразил слабым голосом:
— Не нужно. Обойдется... Поторопитесь... Этот дьявол...
Я вышел на улицу, взял такси и поехал. Завернул за ближайший угол и остановился.
...Двадцать минут спустя некто в сером поднялся по лестнице дома Чеппла и позвонил. Это был Дик Молли — он же Гаррисон М. Рокфилд, который нагрянул совершенно неожиданно. Я предполагал увидеть, как Чеппл куда-то отправится, но не думал, что придут к нему домой. Прежде чем я успел подняться, Молли захлопнул за собой дверь. Я стал трезвонить, как сумасшедший.
В ответ за дверью прогремел выстрел, потом еще один. Я разбил рукояткой пистолета дверное стекло, протянул левую руку и стал нащупывать замок.
Раздался еще один выстрел; пуля ударилась в остатки дверного стекла, и осколки полетели в разные стороны. Но замок я уже открыл. Затем толкнул дверь и сделал несколько выстрелов наудачу. В темноте произошло какое-то движение. Что-то грузно упало. Я снова выстрелил, ориентируясь по звуку.
— Довольно! — раздался голос из глубины дома. — Перестаньте стрелять. Я потерял свой пистолет.
Я удивился: этот голос не принадлежал Чепплу. Под лестницей я нашел выключатель. Загорелся свет.
Дик Молли сидел в конце зала на полу и зажимал рукой рану на ноге.
— Паршивая служанка испугалась и заперла дверь, — проворчал он, как бы оправдываясь. — Не то я удрал бы через черный ход.
Я подошел к нему, держа пистолет наготове.
— Я ранил вас в ногу или еще куда-нибудь?
— К счастью, больше никуда, — ответил он. — Но я бы все же справился с вами, если бы не потерял в темноте пистолет.
— Если бы да кабы, — съязвил я. — Ну ладно. Рана на ноге это пустяк. Об остальном можете не беспокоиться, если, конечно, вы не убили Чеппла.
Он засмеялся:
— Боюсь, что убил. Вряд ли он остался жив с двумя пулями сорок пятого калибра в голове.
— Довольно глупая выходка с вашей стороны, — заметил я.
— Это лучшая работа, которую я когда-либо выполнял, — похвастался он.
— Вы так думаете? — возразил я. — А если я расскажу, что только и ждал очередного хода Чеппла, чтобы арестовать его за убийство собственной жены?
Он вытаращил глаза.
— ...и вы своим появлением здесь все испортили, — продолжал я. — Надеюсь, вас за это вздернут. Я наклонился над ним и перочинным ножом разрезал штанину. — Что вы, собственно, сделали? Вы смылись, когда обнаружили в своем номере труп Луизы Чеппл, ибо думали, что с вашим прошлым не вывернуться из этой истории. А когда услышали по радио, в чем вас обвиняют, то совсем потеряли рассудок и наломали дров.
— Пожалуй, — согласился он. Потом продолжал: — Но я все же не уверен, что чересчур ошибся. У меня такое чувство, как если бы я... воздал ему по заслугам.
— Вы, — и ваши чувства! — воскликнул я. — Он так и так был бы арестован. Он поступил бессмысленно, если не сказать неразумно. В первую ночь никто не забрал денег, но к следующей они все же исчезли. Так по крайней мере он утверждал. У нас ведь было только его утверждение, что он положил деньги, и не обнаружил их в следующую ночь. Когда же он узнал, что за участком велось наблюдение, то на вторую ночь положил деньги и написал письмо, согласно которому «Смерть и компания» узнала, что он обращался в полицию. А ведь мы и это хранили в тайне. А потом — способ, которым он попытался свалить вину на вас, когда запахло жареным. Нет, вы поступили глупо, Молли. Мы ведь тоже не столь наивны; оставь вы его в покое, он был бы арестован. Мы передали в газеты и на радио сообщение, а потом ждали, что вы объявитесь и дадите показания, освобождающие вас от каких бы то ни было подозрений. Кроме, конечно, соблазнения его жены — но ведь за это не наказывают. А его мы бы повесили. Я наложил на его рану повязку из моего кашне. — Но вы просто не смогли оказаться столь разумным. Кстати, долго ли вы были ее возлюбленным?
— Всего пару месяцев, — ответил он. — Но она была для меня не просто очередной женщиной. Я относился к ней серьезно.
— Как же случилось, что он застал ее в номере одну?
Он покачал головой:
— Очевидно, следил за ней в тот день, когда она сказала, что идет в театр. А может, следил, когда я выйду из отеля. Мне нужно было в город по делам, отсутствовал я не больше часа. А когда вернулся, она уже остыла. — Он почесал голову. — Но я не думаю, что она открыла на звонок. Вероятно, он сумел подделать ключ.
Появились полицейские, вызванные перепуганной служанкой.
— Вы полагаете, он с самого начала действовал по этому плану? — спросил Молли.
— Вряд ли. Я думаю, что он убил жену в порыве ревности, а уж потом придумал всю эту историю со «Смертью и компанией».
