где-то лишь останавливать мяч рукой. Прямо перед игрой договаривались — бить или не бить сегодня ногами по голени, толкать ли руками каждого вышедшего на поле или только владеющего мячом. Когда договоры заходили в тупик, соглашались на компромиссы — в первом тайме бьем по голени, но толкаем только владеющего мячом; во втором — бережем голени, зато уж толкаем всех…
Вряд ли это было очень удобно, и вскоре в Кембридже накануне европейской «весны народов» — когда люди попытались в очередной раз отречься от старого мира — выходят первые своды правил. Англичане настолько углубились в изучение вышедших документов, что упустили момент для либерального восстания. До того ль, голубчик было, — если через девять лет в промышленном городе Шеффилде появляется первый в мире футбольный клуб, а еще через пять лет, накануне Рождества, футболисты из Шеффилда разрождаются кодексом собственных нормативных актов игры в мяч ногами. Но что ты будешь делать — кипел возмущенный английский разум: опять нестыковки и несогласованность! В шеффилдских правилах, например, впервые строго оговаривалось количество играющих в мяч на поле: одиннадцать наших на одиннадцать ваших, но в других уставах команды могли выпускать по 14 парней и больше, — газона хватит на всех, зачем же урезать права джентльменов?..
И как тут быть? Что делать? На кого рассчитывать?
Футбол пробуксовывал, задыхался без единообразия. Верхи уже не могли управлять игрой, низы не хотели играть, как прежде.
И наконец…
1.2. Апостол Морли
Первый Вселенский Футбольный Собор стал следствием простой гражданской инициативы Эбенезера Морли, адвоката, мирового судьи и спортсмена.
Эбенезер Кобб Морли родился в Халле в 1831 году, когда Майкл Фарадей, сын кузнеца, продемонстрировал миру первую динамо-машину. Пройдет полвека, и в домах, согласно закону об электромагнитной индукции, зажгутся первые электрические лампочки, а на футбольных стадионах, согласно утвержденным правилам, будут играть в футбол.
Выучившись, как и Ленин, на юриста, Морли по совету друзей поехал работать в шумный, грязный Лондон, где в свободное от монотонной юридической практики время, занимался академической греблей — это хорошо освежает и восстанавливает любовь к жизни. Но как-то раз, узнав из периодической печати, что в Барнсли, — а это от Лондона хорошо на север, — и река подлиннее, чем в Халле, и в целом поспокойнее, чем в столице империи, Морли покидает шумный и высокомерный столичный край.
Словно какая-то неведомая сила вела юриста Эбенезера к выполнению великой миссии. Подумать только — уехать из столицы мира, где можно сделать головокружительную карьеру и всласть тусоваться в самых модных заведениях Европы… Немыслимо!
Но факт остается фактом: Морли обосновывается в скромном Барнсли. И проплывая как-то раз на байдарке в неосвоенном микрорайоне, Морли видит, как на берегу речки Дирн, в местной скромной деревушке, пацаны рубятся в какую-то странную игру, азартно гоняя мяч ногами, активно помогая себе руками и неистово толкаясь. И столько во всем этом было страсти, радости и энтузиазма, что Морли резко затормозил веслом, едва не перевернувшись.
Но именно этот частный эпизод из жизни простого английского адвоката перевернул всю историю человечества.
Немедленно сойдя на берег, Морли сразу же попытался определить права и обязанности сторон, участвующих в игровом процессе на лужайке (юрист — он и в свободное от работы время — юрист). Остановил игру, приготовился записывать правила. Каково же было удивление юриста, когда оказалось, что каждый игравший действовал по своим собственным понятиям. В командах было разное количество игроков, а вместо штанг студенты-выпускники по сложившейся традиции использовали учащихся младших курсов. Никакого единого кодекса, никаких законов. Полный юридический беспредел с элементами дедовщины. Законопослушному человеку опереться было абсолютно не на что.
Так дело, а Морли был человеком деловым, оставлять было нельзя.
За 12 лет до рождения Владимира Ульянова, впоследствии Ленина, Морли решает идти другим путем и оперативно формирует футбольный клуб «Барнсли», в который изо всех окрестных сел слетаются рабочие, служащие, студенты и старшеклассники. Дело за малым — привести многочисленные имевшиеся понятия к единому юридическому знаменателю. Но вот ведь загвоздка: как потом играть с командами других регионов, у которых и понятия свои, и знаменатели другие? Каждый раз перед матчем приходилось договариваться о единых правилах хотя бы на тайм. Пока договаривались — темнело, и на игру времени практически уже не оставалось.
Что делать? — вопрошает Эбенезер Кобб Морли и, решительно осознав необходимость всеанглийской стрелки для унификации правил (первого Вселенского Футбольного Собора), пишет в октябре 1863 года историческое письмо в спортивную газету «Беллз Лайф». Пишет о том, что так, как раньше, жить уже нельзя: промедление смерти подобно. Мы рождены, чтобы хаос на поле сделать любимой игрой миллионов. Надо отречься от старого мира, собраться в Лондоне и определить единый свод правил для игры в футбол, тем более что для крикета подобный документ уже существует, стыдно сказать, с 1788 года. А чем мы, пинающие мяч ногами, хуже неконтактных гламурных крикетистов?
Морли действовал на редкость энергично — недаром он родился в тот год, когда сын кузнеца Фарадей обнаружил электромагнитную индукцию. И из искры возгорелось пламя!
Еще не было ни Интернета, ни мобильной связи (что представить себе сегодня можно только изрядным напряжением мозга), но англичане в любую погоду читали газеты и прекрасно связывались между собой: вечером в понедельник 26 октября 1863 года в лондонской таверне «Вольные каменщики» собрались представители клубов столичного региона, а также наблюдатели из Шеффилда (где шесть лет назад был создан первый футбольный клуб).
Сделаем остановку в нашем повествовании, чтобы уделить особое внимание тому, что произошло. Мы привыкли, что важнейшие события в жизни страны (а тем более мира) связаны с действиями президентов или премьер-министров. Члены правительства тоже способны на нечто запоминающееся, ну и депутаты различных уровней с удовольствием заполняют событийный вакуум… В этом же случае судьбоносное событие произошло по инициативе нормального (обыкновенного) человека. Простой человек за свои небольшие деньги помещает объявление в газете, причем — не пишет в объявлении ничего экстравагантного, сенсационного, притягательно-медийного. И тем не менее цена этого текста в миллион раз дороже многих указов президентов, постановлений министров и заявлений политиков.
Итак, еще раз: Морли никто не просил печатать объявление. За этим не стояла ни одна из действующих на то время политических партий. Королева Виктория была не в курсе. Никто не боролся за избирателя и повышение рейтинга. Не производился расчет возможной прибыли и не обсуждались рычаги влияния. Просто — инициатива, зов сердца гражданина. Оказывается, так тоже можно.
Первый Вселенский Футбольный Собор начался. Проект правил, состоявший из 23 пунктов,
