Сначала я не был один. Мои братья, такие же создания как и я, начавшие путь вместе со мной, один за другим постепенно оставили меня. Каждый выбрал свою дорогу, удаляясь и исчезая из моего мироощущения.
Когда нас было много, мы были практически едины. Каждый из нас был частью другого и наше мироощущение было одним целым и память о нашем пути, была одна на всех. Все, что происходило на нашем пути, встреченное одним из нас, становилось знанием всех.
Но путь был долгим и, в конце концов, я остался один.
- А почему твои братья не остались с тобой?
- Мы были разными. Мельчайшие отличия, заложенные в нас, привели к тому, что через очень длительное время мы расстались. Не бывает абсолютной схожести, всё на свете неповторимо.
Котенок грустно потер лапой мордочку.
- И ты остался один.
- Да. Все вокруг выглядело однообразным. Очень редко мне встречалось что-то по-настоящему новое. По большей части все сводилось к тем или иным фактам уже имевшим место в моем прошлом. В поисках чего-то нового я расширил сферу своего мироощущения, надеясь найти что-то, что не даст мне утонуть в прошлом, застыть в его отражениях.
- Ты становился все больше и больше?
- Да, я не мог изменить направление своего движения, и мог лишь постепенно раздвигать границы мировосприятия и ждать. Времени у меня было предостаточно. Хотя, мой мурлыкающий друг, время – не самая простая и однозначная вещь.
- Время? А что с ним может быть не ясно? Оно идет и идет. Само по себе.
- Да, иногда оно само по себе. Иногда оно есть там, где ничего больше нет, но иногда, в некоторых местах, нет и его. А еще оно может ускоряться и замедляться…
- Да, да, я тоже заметил это!
Котенок несколько раз от возбуждения постучал по лавке хвостом.
- Когда я набегаюсь, и мне хочется кушать, то время до обеда тянется медленно-медленно. А когда меня гладят, или чешут за ухом, или происходит еще что-нибудь приятное, то оно летит быстро и незаметно.
- Да, я рад, что наши мнения о столь тонком предмете как время, совпадают. Тем более, что каждый из нас знает о нем из своего собственного опыта.
- Одиночество среди ничего. У тебя была очень грустная жизнь. Не удивительно, что она показалась тебе очень долгой.
- Спасибо, Пушистый, за понимание. Но на самом деле все было не так уж плохо. Моя жизнь была движением, стремлением к познанию и осмыслению нового. В этом и была проблема. Я искал хоть что-то, не ожидая найти ничего, и не ожидал опасности, не подозревал о ее существовании. Расширяя сферу своего мировосприятия, я наконец ощутил нечто.
Нечто, что стало неудержимо притягивать меня. Сначала это были лишь легкие возмущения, еле заметные, но заинтересовавшие меня. По мере приближения к этому нечто я стал понимать, что подобного мне еще не попадалось, этого, исходя из опыта моего Пути, просто не могло быть.
Стремясь не пропустить ничего, я продолжал увеличивать сферу моего восприятия, пока не стало слишком поздно.
Котенок смотрел во все глаза на внезапно потемневшего, практически замершего перед ним мотылька. Яркая игра цветов сменилась на темно-синий почти фиолетовый цвет лишь слегка подрагивающих, почти неподвижных крылышек.
- А нечто, что было это нечто?
- Тебе придется поверить мне на слово, Пушистый, но твой мир – это шар, вращающийся вокруг горячей звезды, названной людьми Солнце, в лучах которой ты так любишь греться. Он не единственный, но он уникальный. Когда я ощутил его необычность, какая-то сила, замедляя скорость моего движения, стала притягивать меня к нему. Это удивило, но не насторожило меня. Страх пришел позже.
Мотылек стал почти черным, превратившись в пятно мрака, застывшее и неподвижное. Широко раскрытыми зрачками Котенок смотрел на разительную перемену, произошедшую с его другом, каждой шерстинкой чувствуя тяжесть и боль, испытываемую другом.
- Твой мир прекрасен. Ничто, встреченное мною ранее не может сравниться с ним. Встретить подобное, постичь его, стать частью его, наблюдая за разнообразием происходящих в нем изменений… Наверное, это можно было бы назвать моим сокровенным желанием на долгом пути к твоему миру, моей мечтой.
- Твоей сбывшейся мечтой! Ведь ты нашел ее!
Котенок попытался подбодрить друга, но мотылек по-прежнему чернел перед ним отстраненным и неподвижным мрачным пятном.
- Да, но реальность оказалась страшнее. Я не был готов к встрече с мечтою, не был готов к той многообразности, тому калейдоскопу ощущений, которые обрушились на меня в один миг.
- Тебе было больно?
Котенок лежал на лавке, собравшись в комок, не сводя глаз с мотылька.
- Нет, я не могу чувствовать боли так, как ее, к примеру, чувствуешь ты. Это была не боль. Я не мог вырваться, притянутый чем-то, природы чего я не понимаю до сих пор, к этой планете.
Мое восприятие позволяло мне ощутить малейшие изменения, происходящие в любой точке твоего мира. Во всех точках одновременно, - не важно, происходят ли эти изменения в живой или неживой материи, или невидимых тебе потоках энергий.
За время моего Пути, двигаясь на огромной скорости, я привык за короткий срок собирать максимально возможный объем информации о всём встреченном мною. Потом, продолжая движение, я разбирался в закономерностях, в особенностях того или иного объекта или явления, пополняя существующую во мне картину мира.
- Наверное, у тебя хорошая память.
- Я не умею забывать. Все – от начала моего Пути и до нашего разговора, всё произошедшее со мной храниться у меня в памяти. Наверное, это и есть смысл моей жизни, помнить всё.
Мотылек замолчал на некоторое время, потом продолжил:
- Не имея ни мгновения передышки, вынужденный постоянно фиксировать происходящее, я был ошарашен.
Мой разум был почти парализован, не выдержав постоянного давления обрушившегося на меня водопада данных. Но это было еще не все. Внезапно я осознал, что я не один.
Что-то подобное тончайшей пленке, раскинувшейся высоко над поверхностью, окутывало планету. Я ощутил, что оно, подобно мне, способно воспринимать происходящее так, как воспринимаю его я.
Но оно не имело объема, не имело памяти и я почти сразу понял чем оно было.
Один из моих братьев, Пушистый, создание подобное мне, достигло твоего мира раньше меня. Его останки – потерявшая разум невесомая оболочка, способная лишь отражать реальность подобно зеркалу, испугали меня.
Страх – первое чувство, которое я познал. И тогда, не отдавая себе отчета в происходящем, рефлекторно, я стал сокращать сферу своего мировосприятия, стремясь стать меньше, ограничить терзающие меня, лишающие способности мыслить, потоки информации.
- Ты захотел стать меньше? Сейчас ты размером с мою лапу!
Котенок положил лапу на лавку, рядом с мотыльком и, наклонив голову, прищурился, сравнивая.
- То, что ты видишь – лишь образ, существующий для твоего удобства. Согласись, - тебе проще общаться, имея что-то перед глазами, чем обращаться к пустому месту. Мой настоящий размер, как я тебе уже говорил, намного больше.
- А тогда, что с тобою случилось тогда?
- Тогда страх полностью сковал меня. Мой разум легкой тенью трепетал на грани исчезновения. К тому моменту я никогда не пробовал уменьшить свой размер. То, как я устроен, как устроена моя память, сильно ограничивают возможность такого рода превращений. Особенно – когда это происходит неожиданно, тем более – когда это случается в первый раз.
В итоге, прошлое, происшедшее со мной за время Пути, смешивалось с настоящим. Бессознательно я бросался из стороны в сторону, стараясь избежать накатывающей волны изменений. Внезапно, когда меня случайным образом закинуло в какую-то часть твоего мира, я почувствовал нечто знакомое.
Почувствовал и, превозмогая агонию сознания, потянулся к нему.
- К чему? Что это было?
Дрожа от нетерпения и любопытства, Котенок приплясывал, приседая на лапах, слегка царапая лавку.
- Это было чувство. Легкое и естественное, гармоничное и совершенное. Я не умею видеть – я ощущаю что-то полностью, целиком.
Окажись ты там в тот момент, ты бы увидел, как на большой кровати спит маленькая девочка, ребенок. Рядом лежала, положив голову на подушку, девушка лет двадцати пяти, ее мама. Она смотрела с какой-то непонятной, какой-то искренней и бесконечной грустью на свою дочку.
Тогда я не мог понять всего того, о чем сейчас, заново возвращаясь в своей памяти к тому моменту, я рассказываю тебе. Привыкнув к ясным законам, управляющим вселенной, материей, энергией, временем – законам очевидным с точки зрения логики, законам формул и уравнений, я не мог постичь сущность чувств.
Но когда девушка легко-легко провела тонкими хрупкими пальцами по щеке девочки и та, проснувшись от прикосновения, открыла глаза, и, увидев рядом маму, потянулась к ней малюсенькими ручками…
