— Пересядь, а то убью! — вдруг сказал Хинчклифф, и похоже было, что он так и сделает.
— Эти механики все такие. Когда у них что-то неладно, то всегда кочегар виноват. Плывите дальше сами, автоматические ваши души! Я вам не указчик.
Мы проплыли милю в мертвой тишине.
— Кстати, о кильватерах, — вдруг сказал Пайкрофт.
— Мы о них не говорили, — буркнул Хинчклифф.
— Так вот, кстати о них. Слева по курсу стоит на якоре телега. Это Эгг!
Впереди на тенистой дороге, убегавшей в брумлинглейскую глушь, мы увидали знакомую телегу: она стояла перед зданием почтовой конторы.
На пороге почты стоял Эгг и взирал на нас с неимоверным благодушием. Позже я вспомнил, что хорошенькая девушка из почтовой конторы поглядела на нас с жалостью.
Хинчклифф отер потное чело и перевел дыхание. Я ему посочувствовал: как-никак благополучно миновали первый встретившийся нам экипаж.
— Что вы так вцепились в руль? — спросил шофер. — Держите его спокойнее, как будто едете на велосипеде.
— Ха! Ты, верно, думаешь, я разъезжаю на велосипедах у себя в машинном отделении, — последовал ответ. — У меня других забот хватает. Эта посудина — сущая дьяволица.
— Кстати, как утверждают, одно из достоинств этого автомобиля, вмешался я, — состоит в том, что для него не требуется шофер.
— Конечно. Семь шоферов для него требуется, а не один.
— «Здравый смысл — единственное, что вам нужно», — процитировал я рекламу.
— Запомни это, Хинч. Здравый смысл, и больше ничего, — вставил словечко Пайкрофт.
— Ну а теперь, — сказал я, — пора набрать воды. Осталось не больше двух дюймов.
— Когда кончится вода, трубки сгорят?
— Сгорят.
— Никогда не участвовал в автомобильных гонках и впредь не собираюсь. — Хинчклифф решительно перекрыл пар. — Пай, вытряхивайся, нам придется самим волочить этот драндулет по дороге.
— Куда?
— К ближайшему водоему. А в Сассексе с водой паршиво.
Мы вылезли из автомобиля и, толкая его руками, прошли полмили под палящим солнцем, пока не набрели на малонаселенный домик, где обитало только плачущее дитя.
— Все, разумеется, на сенокосе, — сказал Пайкрофт, на миг заглянув в комнату. — Каковы дальнейшие маневры?
— Рассеяться по местности в поисках колодца, — сказал я.
— Гм! Странно все же, что малютку оставили без… как бы это выразиться, дуэньи… — вслух начал было размышлять Пайкрофт. — Так и знал! Палка есть?
Синеватый безмолвный зверь из породы добрых старых овчарок выскользнул из-за амбара и без лишней брехни приступил к делу.
Пока Пайкрофт отбивал атаку граблями, остальные сплоченным строем отступили к автомобилю по кирпичной дорожке, огороженной по краям ящиками.
У калитки немой бес остановился, оглянулся на младенца, сел и стал чесаться задней ногой.
— Благодаренье богу, мы достигли нейтральных вод, — сказал Пайкрофт. Всем построиться и продолжать сухопутную транспортировку баркаса. Я буду охранять вас с флангов, на случай, если этот рассадник блох снова перейдет в наступление.
Мы молча толкали автомобиль. Он весил тысячу двести фунтов и, даже несмотря на шарикоподшипники, оказался эффективным потогонным средством. Из-за. зеленой изгороди послышался грубый смех поселян.
— Вот ради этих олухов мы, не смыкая глаз, бороздим морские просторы. Даже в Китае не найдется порта, где к нам относились бы хуже, — сказал Пайкрофт.
Навстречу нам по дороге с рокотом приближалось облако пыли.
— Какое-то счастливое судно с хорошо оборудованным машинным отделением! Везет некоторым! — вздохнул Пайкрофт.
Автомобиль темно-красного цвета с мотором, работающим на газолине, остановился, как поступают все благовоспитанные автомобили, завидев собрата в беде.
— Вода… просто кончилась вода, — ответил я, когда нам предложили помощь.
— Вон за той дубовой рощей есть охотничий домик. Там вам дадут все, что нужно. Окажете, я вас послал. Грегори… Майкл Грегори. До свидания.
— Наверное, он служил в армии. Может быть, служит и сейчас, — сделал вывод Пайкрофт.
В этом трижды благословенном домике мы наполнили водой бак (я не рискую процитировать ремарки Хинчклиффа по поводу нашего складного резинового ведра) и вновь погрузились на борт. Кажется, этому сэру Майклу Грегори принадлежало бог весть сколько акров, а его парк простирался на многие мили.
— Через парк и поезжайте, — посоветовал нам егерь. — До Инстед Уика парком куда ближе, чем по шоссе.
Однако нам еще был нужен газолин, который продавался в Пиггинфолде, в нескольких милях дальше по дороге, и, как судил нам рок, туда мы и свернули.
— Пока что мы проехали семь миль за пятьдесят четыре минуты, — сказал Хинчклифф (он теперь вел автомобиль гораздо более непринужденно и беспечно), — и вот, оказывается, нам еще предстоит заполнять бункера. Я бы скорее согласился служить на Ла-Манше.
Через десять минут в Пиггинфолде мы наполнили автомобиль газолином и обильно смазали всю ходовую часть. Мистер Хинчклифф хотел уволить шофера в отставку, поскольку он (Хинчклифф) до тонкости постиг все тайны автовождения. Но я отклонил эту идею, ибо знал свой паровик. Он уже «вытянул», как говорится на нашем дорожном жаргоне, полтора дня, и мой горчайший опыт подсказывал, что это крайний срок. Вот почему в трех милях от Лингхерста я удивился меньше остальных, не считая, разумеется, шофера, когда двигатель вдруг заклокотал, как припадочный, раза два дернулся и заглох.
— Да простит мне бог те грубости, которые я, грешный, мог сболтнуть во время оно насчет эсминцев, — возопил Хинчклифф, рванув на себя тормоз. Что еще стряслось?
— Выпал передний эксцентрик, — сказал, покопавшись в машине, шофер.
— И только-то? А я думал — лопасть винта отвалилась.
— Его надо найти. У нас нет запасного.
— Я не участвую, — подал голос Пайкрофт. — Сигай с баркаса, Хинч, и обследуй пройденный маршрут. Вряд ли тебе придется проползти больше пяти миль.
Хинчклифф с шофером, склонившись, двинулись вспять, обследуя каждый дюйм пыли.
— И часто это чудо, так сказать, выметывает свои потроха на дорогу? поинтересовался Пайкрофт.
Я поведал без утайки, как однажды на хэмпширской дороге усеял шариками из подшипников четыре мили, а потом подобрал их все до единого. Мой рассказ глубоко его тронул.
Когда поисковая группа возвратилась с эксцентриком, Хинч водворил его на место к вящему восхищению шофера, потратив на это не более пяти минут.
— Ваш котел держится на четырех канцелярских скрепках, — сообщил он, выползая из-под авто. — Снизу это просто плетеная корзиночка для ленча. Некое передвижное чудо. Как давно вы приобрели эту спиртовку?
Я ответил.
— И вы еще опасались войти в машинное отделение «Вампира», когда мы отправлялись в пробный рейс!
— Дело вкуса, — высказался Пайкрофт. — Впрочем, отдам тебе должное, Хинч, ты и вправду очень быстро освоил эту паровую галиматью.
Хинчклифф очень плавно вел автомобиль, но в глазах его светилось беспокойство, рука дрожала.
— Что-то не ладится со штурвалом, — сказал он.
— О, с рулем всегда забот не оберешься, — заметил шофер. — Обычно мы через каждые несколько миль закрепляем его заново.
— Так мне что, остановиться? Мы уже целых полторы мили проехали без аварий, — едко спросил Хинчклифф.
— Ваше счастье, — отпарировал шофер.
— Сейчас эти специалисты назло друг другу устроят крушение. Вот оборотная сторона механизации. Хинч, прямо по курсу человек, сигналит, словно тонущий флагманский корабль.
— Аминь! — ответил Хинчклифф. — Остановиться или сбить его?
Он все-таки остановился. Прямо посреди дороги стоял некто в сшитом не на заказ крапчатом шерстяном одеянии и вынимал из коричневого конверта телеграмму.
— Двадцать три с половиной мили в час, — проговорил незнакомец. — От вершины этого холма и до отметки, сделанной через четверть мили, ваша скорость — двадцать три мили в час.
— Ах ты, жук навозный… — начал Хинчклифф.
Я предостерегающе ткнул его в спину, одновременно положив другую руку на закаменевшее колено Пайкрофта.
— Кроме того… по полученным данным… опасное для окружающих нарушение порядка… пьяная компания ведет автомобиль… двое по внешности напоминают моряков.
— Напоминают моряков!.. Это Эгг нам удружил. То-то он так ухмылялся, сказал Пайкрофт.
— Я вас тут уже давно поджидаю, — в заключение сказал констебль, складывая телеграмму. — Кто владелец автомобиля?
Я ответил.
— Тогда и вам придется проследовать за мной вместе с обоими моряками. Нарушение порядка в пьяном виде надлежит немедленному наказанию. Прошу.
До этих пор я был в наилучших отношениях с полицейскими силами Сассекса, но воспылать приязнью к этому субъекту не сумел.
