Не знаю, что там на него повлияло, может быть, бури магнитные или воздержание, не знаю. Но меня от этой новости накрыло.
Несмотря на то, что мы с Авизом встречались уже полгода, я была не готова связать с ним свою жизнь.
Вернее, я ещё много чего не готова была с ним делать, от чего он, думаю, немного мучился, но ответить согласием я была не готова по одной важной причине!
Все эти пять лет я денно и нощно НЕ думала о своей первой любви!
Совершенно НЕ интересовалась его делами! НЕ спрашивала аккуратно у его сестры, своей подруги, как у него здоровье!
И это предложение от Авиза… Оно будет означать, что хода назад нет.
Что все, фенита ля комедия.
Мосты сожжены. Веревки отрублены.
Тут в голове формируется единственно здравая мысль. А что, если увидеться с Пашей, моей первой любовью, чистым и преданным чувством, и убедиться, что моя любовь всё-таки окончательно угасла, растаяла на ветру?
Всё-таки с того ужасного вечера прошло ни много, ни мало, пять лет! Он наверняка стал лысеющим любителем футбола или игры в танки с откровенно выпирающим пивным животом.
А я…. Я-то, как раз, расцвела за это время!
Телефон разразился слащавой ванильной мелодией — звонит Авиз.
Глядя на фотографию абонента, трусливо не беру трубку. И только после пяти его настойчивых звонков принимаю соломоново решение.
Весь день я не общаюсь с Авизом. Не беру трубку и только пишу сообщения, что очень занята на работе.
А уже вечером бегу в детский сад. Забирать единственного мужчину в моей жизни, любовь к которому безусловна.
Это Миша. Сын моей лучшей подруги Верочки. Племянник моей самой первой настоящей любви.
В детском садике Мишутка меня уже ждал, натягивая гольфики в холле. Самостоятельный парень застегнул сандалики, попрощался с улыбающейся воспитальницей и, взяв меня за ручку, повел к себе домой, ждать маму.
Не знаю, как другие дети, Мишутка был, по мнению окружающих его взрослых, чудесным ребенком: обстоятельным, вдумчивым и совершенно не капризным. Такой медвежонок, только в гольфах. В очередной раз умилившись, я огладила его вихор на голове, усадила на качели на детской площадке у дома, раскачала, и начала свою обычную считалочку.
— Раз, и два, и три, четыре! Меня грамоте учили! Не читать! Не писать! Только денежки! Счиииитать!
Мишутка нахмурился. Попросил остановить качель.
— Теть Лен! Не надо про денежки! Разве денежки это самое главное?
Замерев от такой сермяжной правды от пятилетки, я задумалась. Для меня-главное.
А для Мишутки…
— Хорошо! А вот так? Раз и два и три, четыре! Меня грамоте учили! Не читать, не писать! На скакалочке скаааакать!
Мишутка улыбнулся, довольный. Значит, и я все правильно сделала!
Наконец, отгуляв положенное время, мы с Мишуткой плетемся домой к Верочке. По вторникам у них обычно выпуск газеты и как-то так повелось, что малыша из садика забираю я, а если меня нет, то моя мама, которая относится к Мишутке как к собственному внуку.
Накормив малыша, посмотрев с ним положенную порцию мультиков, ровно в девять вечера укладываю его спать и с чашкой горячего чаю жду Верочку.
Потому что решила для себя, что должна вск проверить, прежде чем стану женою Авиза и буду его вот так ждать с работы, с уложенным дитем и подогретым борщем.
И вот открывается дверь, входит их высочество настоящая журналистка, отпахавшая смену, словно на заводе, сдав номер в печать, а потому уставшая донельзя.
Зная, что на голодный желудок информация воспринимается довольно плохо, я приглашаю подружку к столу, грею ей ее же борщ, от чего Верочка подозрительно косится, жду, пока она закончит ужинать и приступаю к обработке.
— Верусь, а Верусь, а давно ли у нас были с тобою отпуска?
— Давненько не было.
— Верусь, а как ты думаешь, на работе тебя бы отпустили ненадолго на отдых?
— Очень может быть, к нам студентов нагнали, сесть негде — все компьютеры заняты, в общем, можно на две недельки сбежать из города.
— Верусь, у меня к тебе предложение. Очень хочется отдохнуть мне в деревне, подальше от людей, а то устала, как черт в аду, с этим народом: все ему не так, и то — мало, и тут жмет, и тут не то и то не так. Давай сгоняем куда-нибудь с Мишаней подальше от города, отдохнем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Верочка очень подозрительно косится на меня, кажется, даже рукою дернула — хотела температуру проверить.
— Да куда ж нам с тобою ехать? Мы и без того живем в самом малочисленном, малонаселенном поселке.
— В деревню хочу. В глушь. В тайгу.
— Очень странные желания у тебя, дорогая моя редакция.
— Чего хочу, так хочу. И чем скорее, тем лучше. Вот прямо завтра бы и уехала.
— Прямо завтра никуда я не поеду.
— Значит, поедем через два дня. И поедем в Карелию. В деревню, где вы там наследство получили с братом, поживем деревенским бытом, а потом поедем домой.
— Ну, это хорошее предложение, и Мишаня там ни разу не был, можно было бы скататься, конечно…
— Значит, договорились.
Пока Верочка не передумала, я клюнула ее в щечку и помчалась быстрее ветра домой, чтобы уже дома, под одеялом признаться себе.
Я должна увидеть Пашу, посмотреть в его бесстыжие глаза и убедиться, что девичья моя влюбленность сгинула в пучине лет, а Авиз достоин того, чтобы я любила его не половинкою-четвертинкою, а полным своим сердцем.
Точку, короче говоря, во всей своей первой любви нужно мне поставить.
С утра пораньше я предупредила мамочку, что уйду в отпуск на две недельки. Мама взбунтовалась и заохала и заахала.
Но деваться ей было некуда. Я сказала, что очень хочу отправиться в небольшое путешествие, и, между прочим, заслужила его, тем более летом, в июле, когда сама природа кричит о необходимости перезагрузки нервной системы.
— Перезагрузки нервной системы? — удивилась мама.
— Именно ее! — твердо стояла я на своем.
Поговорив еще немного, мне удалось уговорить маму и отца отпустить меня в отпуск, а взамен меня на торговую точку поставить студентку на подработку. Родители, вздохнув, согласились, узнав, что еду я на отдых с Верочкой и Мишуткой.
Верочка была авторитетом для моей мамы. Хоть та и не имела мужа, ребенком к своим "старческим" годам уже обзавелась, чем заслужила особенное положение в сердце моей мамочки.
Конечно, ведь ее родная дочь не то, что замуж, на свидания ходила редко, а значит, имела все шансы остаться старою девою до пенсионного возраста, который, кстати, так неожиданно продлили.
Но даже увеличение мифических лет до пенсии на поиски мужа можно было не рассматривать, считала мама. Если нет желания и мечты, то и исполниться нечему. А мечты выскочить замуж с бухты-барахты у меня пока не было.
Даже узнав, что Авиз готовит мне помолвочное кольцо, вместо того, чтобы радоваться, я начала самокопаться. Прежде чем стать женой одного человека, я должна выкинуть из головы другого.
Потому я собрала вещички в сумку, купила билеты на троих в Санкт-Петербург, чтобы оттуда рвануть на поезде в Республику Карелия, в столицу региона — город Петрозаводск.
Глава 3. Лена
Пока мы едем, я, наверное, должна немного рассказать о себе.
Зовут меня Леночка Тряпкина.
Мама всегда мечтала, что ее дочь станет супер-танцовщицей, и водила по кружкам, не щадя, как говорится, времени своего. Папа нуждался в ученом, и читал на ночь сказки Древней Греции, Одиссею Гомера.
А я вот мечтала стать журналистом. Не известно каким: супер-знаменитым или нет, но непременно журналистом. Все знать, вариться в гуще событий и прекрасно понимать, как эти события взаимосвязаны. Ну, то есть разбираться, почему собаки лают конкретно в этом месяце именно здесь, тогда как их тут вроде бы быть не должно и кормят животных в другом месте. Надеюсь, я понятно объяснила свою пространную мысль, потому что у меня не всегда получается сказать то, что имею в виду.
