– Нет. Даже не спросил, как зовут. И сам не назвался.
– Ну надо же… Неужели просто мужик? Нормальный, настоящий?
– Похоже на то.
– Сколько лет?
– Лет сорок, плюс-минус года два.
– Какая у него машина?
– Да понятия не имею. Мне не до того было.
– А как одет?
– Куртка какая-то…
– Лысый?
– Нет, но вообще-то я не запомнила, как в тумане все было, но он весь такой… суровый! Никаких эти бла-бла…
– Худой?
– Кажется.
– Ну, а часы где посеяла?
– Не знаю… Может, украли, пока я там без сознания была… Они ж дорогущие.
– А сумка-то цела?
– Цела.
– Значит, часы просто с руки свалились… жалко.
– Часов?
– Ну и часов жалко, но, главное, жалко, что мужик не зацепился. Такие теперь на вес золота. Да, а ты часом не залетела?
– Тьфу ты, нет! Не от кого мне.
– А ты сейчас нормально себя чувствуешь?
– Вполне. Вот поела, кофе выпила и нормалек!
В этот момент у нее зазвонил телефон.
– Ну надо же! Петька! Алло, Петенька, ты где? – Это звонил ее старший брат, работавший в Нью-Йорке, в ООН. Она обожала брата. – Ты в Москве? Надолго? На десять дней? Вот здорово! Как я хочу тебя видеть, Петечка! Ты один или с Ириной? Один? Когда увидимся? Вот при встрече все и расскажу! Да, свободна! Приедешь ко мне? Согласна, как скажешь! Целую тебя, братишка!
– Что, брат приехал?
– Да! Завтра приглашает пойти в кабак. Ох, я так рада, я так по нему скучаю…
– Он без жены?
– Да, она ведь тоже там работает, а у него командировка. А ее не отпустили.
– Жесть!
– Ладно, Вик, я поеду, дом совсем запустила. Да и к следующему эфиру надо хоть как-то подготовиться…
– Да, правильно твой Корней говорит: «Мы рабы «Солнца».
– Мой! Возьми его себе.
– Я бы взяла, но он же многодетный отец, а кому такое счастье сдалось? Точно не мне!
Марта вышла на улицу. Прислушалась к себе. Все нормально. И что это вчера со мной было? Петьке ничего говорить не буду, он меня непременно отволочет к какому-нибудь врачу. А врач, не дай Бог, что-то обнаружит, а даже если нет, то загоняет по анализам… Нет уж, спасибо!
– …Ну, сестренка, рассказывай!
– Что рассказывать? Живу себе и живу. Работаю.
– Мужик есть?
– Петь, это бестактный вопрос!
– Ага, значит, нету! А почему? Это неправильно!
– Петь, да где ж его взять?
– А что, у вас на радио мужики не водятся?
– Водятся, но это все не мои кадры. Вот, например, недавно пригласили в эфир знаменитого художника и одну писательницу, достаточно популярную.
– И что?
– Слушай! Он опаздывает, еще бы, такая знаменитость… Ну, мы с Корнеем начинаем эфир, а куда мы денемся? Тут он влетает, даже не извиняется. Смотрит на писательницу, а она немолодая. И спрашивает: «Вы кто? Искусствовед? Живописью занимаетесь?» Он решил, что ее пригласили рассказать слушателям о нем, великом… Узнав, что она писательница, сразу утратил к ней всякий интерес. Корней его о чем-то спросил в эфире, и что тут началось, мама дорогая! Он, не давая никому и слова вставить, начал вдруг жаловаться на своих жен, законных и гражданских, а их у него чертова прорва. Мы пытаемся его хоть как-то прервать, у нас же все-таки не он один, но где там… Смотрим, писательница уже со смеху помирает. И вдруг так резко его перебивает: «Знаете, в чем дело? Почему у вас ничего с женщинами не выходит?» Он осекся, глаза вытаращил. «И почему же?» – спрашивает. «Потому что вы слишком монологичны, а отношения требуют диалога…»
– Класс! – воскликнул Петр.
– Ага! Мы с Корнеем чуть под стол от смеха не свалились, а художник наш глазами похлопал и заткнулся. Но эфир уже заканчивался. Вдруг дозванивается до нас одна женщина и говорит: «Я слушала вашу передачу из-за моей любимой писательницы, а ей и слова сказать не дали! Мне нет дела до семейной жизни этого художника!» Пришлось пообещать, что в ближайшее время снова пригласим эту даму.
– Пригласили?
– А как же!
– Ну и к чему ты мне это все рассказала? – осведомился брат.
– А это к вопросу о мужиках на радио.
– Скорее, это к вопросу о вашем с Корнеем непрофессионализме. Вот сумела же эта тетка его вырубить, а вы что ж? Сплоховали вы, сестренка!
– Прав! Тысячу раз прав!
– Сестренка, скажи, тебе денег хватает?
– Ну… Я еще подрабатываю, статейки в журналы пописываю… Рецензии всякие…
– Замуж тебе надо!
– Мне не надо замуж! Не хочу! Мне свобода важнее…
– Дура.
– Ничего, как-нибудь. Замуж без любви это ужасно! Хватит с меня!
– Постой, а где мой подарок?
– Петька, ты прости, потеряла…
– Как можно потерять часы? – возмутился Петр Петрович.
– Там браслет что-то ослаб…
– Лахудра! – припечатал ее брат.
– Согласна, лахудра и есть.
– Сестренка, ты не дашь мне на денек-другой машину?
– Господи, бери, конечно!
– А ты справишься?
– А я перестала на работу на машине ездить.
– Мудро!
– Вот ключи! Где она стоит, ты знаешь, пользуйся сколько хочешь.
…На другой день Петр Петрович действительно взял машину сестры. В Москве у него было очень много дел. В этот день, как ни странно, пробок оказалось немного, и он практически всюду успел. Страшно хотелось есть и совершенно не хотелось ехать домой, в пустую квартиру. Он поехал в ресторан, в котором хорошо кормили и, главное, не было музыки. Он ненавидел шумные заведения. Позвонила сестра.
– Алло, Петька! Ты где?
– А что случилось?
– Ничего не случилось, просто так звоню. Как дела?
– Благодаря твоей машине все успел. Сижу, ужинаю. Потом поеду домой, спать. Устал страшно. Завтра еще попользуюсь твоим авто?
– Пользуйся, сколько надо. Когда увидимся?
– Послезавтра. Я позвоню.
– Приезжай ко мне ужинать. Я приготовлю твое любимое чахохбили.
– О! Непременно буду!
Он подошел к своей машине и вдруг заметил на лобовом стекле записку, прижатую дворником. Интересно! Он развернул ее. «Я нашел Ваши часы. Мой телефон…» Кто-то, видимо, ошибся. Ох, уж не Мартины ли часы кто-то нашел? Видел на ней часы, знал ее машину. Но при этом он с ней не знаком? Петр Петрович набрал номер. Ответил мужской голос.
– Алло!
– Извините, я обнаружил вашу записку, касательно найденных часов.
– Но часы женские.
– Совершенно верно. Золотые, фирмы Шоппард, замочек на браслете сломан. Так?
– Да.
– Знаете, это мой подарок… Хотелось бы вернуть владелице. Вот будет радость!
– Да, разумеется. Но я живу в Ясеневе и почти уже доехал до дома.
– Давайте завтра. Вы где работаете?
– Завтра я буду на Смоленской площади в двенадцать.
– Случайно не в МИДе?
– Случайно в МИДе. Тогда без десяти двенадцать внизу.
– Отлично!
– Договорились!
Интересно, что все-таки это значит? Хотя это может значить что угодно. Видел Марту, допустим в автосервисе, машина у нее приметная, с дурацкой аэрографией. Это ж догадаться надо – нарисовать на дверце мартышку. Это я в детстве звал ее Мартышкой. И я, как дурак, езжу по Москве с этой мартышкой… Мартышка, правда, очень симпатичная, милая… Но моя Мартышка все-таки дуреха. И он с удовольствием подумал, что придет послезавтра к ней на ужин и принесет часы… Только надо будет починить браслетку. Чудеса да и только!
Я нашел ваши часы
Вот хорошо, думал Бобров, завтра отдам эти часы и разделаюсь с дурацкой историей. Интересно, кто этот мужик? Муж? Нет, вряд ли, она так уверенно сказала, что не беременна… И я-таки был прав, второй такой идиотской аэрографии в Москве явно нет. Значит, машина не мужика, мужик не станет с такой мартышкой ездить. Отец? Любовник? Брат? Скорее всего, брат. Ему тоже надо в МИД, видимо, он работает за границей, приехал в Москву и воспользовался машиной сестры. Часы дорогие, значит, любит сестру. Да, Бобров, вот тебе случай удостовериться в твоих умственных способностях. А то ты уж веру в себя потерял. Ведь как верил тому скоту, а ты ведь не из доверчивых. А он… Тьфу, помяни черта к ночи…
…Предполагаемый брат выглядел достаточно импозантно. Типичный дипломатический работник. Лицо его показалось смутно-знакомым.
– Добрый день!
– Бобров? Миша? – крайне удивился брат.
– О боже! Петрович! Не ожидал!
– Да уж! Это ты нашел часы?
– Я! Вот они!
– Ну спасибо, дружище! А ты… Каким образом здесь? Говорили…
– Догадываюсь, что говорили. Но, как видишь…
– Рад! Душевно рад! Уж такая сволочная история.
– Не будем об этом. А ты по-прежнему в Нью-Йорке?
– Да. Послушай, а где…
– Петрович, я уже спешу, извини.
– Послушай, давай встретимся! Ты скоро освободишься? Кофе выпьем, а? И ты расскажешь, как к тебе часы попали…
– Боюсь, не выйдет. А в двух словах – я видел машину с мартышкой на автостоянке в супермаркете. Пока я укладывал пакеты, машина уехала. Я заметил часы. И не знал, что с ними делать. Сунул в бардачок и забыл. И вдруг увидал случайно мартышку. Вот и все! Извини, Петрович, у меня сегодня очень туго со временем.
