Рейтинговые книги
Читем онлайн Варяг - Марина Александрова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 51

Состоя на службе у великого князя киевского, Эрик на своем веку перевидал немало пришлых людей – торговцев, странников, послов, поклонявшихся различным богам. Каждый из них был твердо уверен в том, что его вера и есть на самом деле самая правильная. Эрик же со временем все больше склонялся к мысли о том, что Бог один, только имен у него много.

Нелегко было выбрать князю человека, который бы отправился в дальний путь за новой верой. Быть может, угадал Владимир тайные движения души своего милостника и потому и выбрал его для выполнения непростой своей задумки?

По чести сказать, Владимир еще толком не решил, какая вера более всего подойдет росичам. Потому и отправлял он теперь своих послов в разные страны, для того чтобы привезли они единственно правильный ответ на давно мучивший его вопрос. Одно было ясно Владимиру: пока росичи поклоняются Перуну и Велесу, не быть Руси великой державой.

Эрик не стал перечить князю. Путь в далекую страну грозил опасностями неисчислимыми, но манил и звал. Пора, пора на мир посмотреть, себя показать – не все же сиднем сидеть возле княжьего стола, ожидая очередного военного похода против половцев. Дорога предстоит дальняя – аж в самую Византию. Труден путь до Константинополя, но влечет он, обещает спасение от маетной скуки, от теремной ленивой жизни.

Уже лежа в постели, Эрик представлял себе предстоящее путешествие, и от предчувствия новых дорог сердце начинало сильнее биться в его груди.

На следующий день с утра пораньше, как это и было обговорено накануне с Владимиром, Эрик уже был во дворе княжьего терема. Это было довольно высокое двухъярусное строение с высоким крыльцом, выходящим во двор.

С раннего утра возле крыльца толпился различный народ – бояре, тиуны и княжьи гридни. Однако простому смерду попасть в терем не было никакой возможности, поскольку возле крыльца день и ночь дежурила охрана, сторожа покой князя.

Эрик миновал дюжих гридней и по длинному переходу подошел к широкой лестнице, ведущей на второй ярус терема. Там, у подножия лестницы, помещались палаты, где, подобно своей грозной бабке, чинил Владимир праведный суд над своими подданными и принимал их жалобы. Зело сварный народ достался Владимиру, гораздый все беды и неурядицы свои сваливать на властителя!

Сегодня в ранний утренний час в покое еще никого не было, лишь стражник стоял у дверей, да еще один дежурил возле лестницы, ведущей в покои князя.

Эрик в ожидании прошелся несколько раз вдоль стены, увешанной старыми доспехами и оружием – молчаливыми свидетелями ратной славы киевских князей, и, наконец, опустился на темную дубовую лавку, обитую синим бархатом.

Ждать ему пришлось недолго. Вскоре со стороны княжьих покоев послышались тяжелые шаги, и в комнату вошел мужчина среднего роста в богато разузоренном опашне. В его внешности не было ничего необычного – скуластое лицо с прямым, несколько большеватым носом, густые брови, аккуратная русая борода, скрывающая упрямый подбородок. Только очи его были невиданными среди людей – очень светлые, цвета расплавленного серебра. И, как ни скрывалась пронзительность княжьих глаз под длинными, девичьими совсем ресницами, всяк знал: не скрыться от взгляда. Он пронзит твои самые потаенные мысли, и солгать будет нельзя, просто не осмелишься. Старцы говорили, что у княгини Ольги такие же были очи, и князь, видать, у бабки их перенял.

Эрику не довелось повидать Ольгу, но много же он слышал о ней! И часто думалось ему, что многие из обычаев своих князь перенял у бабки: решительность и справедливость и непреодолимое стремленье добиться назначенного во что бы то ни стало! Это было видно даже по осанке княжеской, по горделивой его походке и молодецкой удали.

А ведь немолод уж князь Владимир. Седина уже припорошила виски – благородная память о многотрудно прожитых годах...

– Здрав будь, князь! – поприветствовал Эрик Владимира, поспешно поднимаясь со скамьи.

Владимир ничего не ответил, лишь коротко кивнул в знак приветствия и жестом показал Эрику, что тот может оставаться на своем месте.

– Обдумал ли ты мои вчерашние слова? – сразу же приступил к делу Владимир.

– Обдумал, пресветлый князь, – отвечал Эрик, встав все же со скамьи. Сидеть в светлейшем присутствии было все же неурядно.

– Ведаешь ли, какой важности поручение даю я тебе? Не за товаром посылаю, не на полюдье. Товар пропадет – новый можно прикупить, а ты за верой едешь. Тут оступиться не моги – урон навлечешь и позор великий! Собой всю землю русскую представлять будешь, так смотри, не посрами. Понимаешь?

– Понимаю, – спокойно отвечал Эрик. – Не изволь беспокоиться, пресветлый князь, дело твое исправлю. Верой и правдой служили киевским князьям мои предки, послужу и я. Сомневаться в чести нашего рода нет надобности.

– Вот и докажи это, Варяг, – сказал князь, задумчиво глядя на Эрика.

Варяг – так прозвали Эрика при княжьем дворе, и он уж привык к этому, за обиду прозванье не считал. Гордился варяжскими корнями, доблестью дальних предков. Прибыли они на Русь вместе с Рюриком, Синеусом, Трувором. Разошлись братья княжить по разным городам, и остался пращур Эрика Улаф в Киеве, при Рюрике.

Со временем скончались Трувор и Синеус, остался Рюрик полновластным правителем и стал жаловать своих приближенных. Достался Улафу малый град на границе со степями половецкими.

Недолго радовался старый Улаф – налетели половцы, взяли град и выжгли дотла, а жителей вырезали либо в полон угнали. К тому времени у Улафа немалая была семья, и повзрослевшие сыновья разъехались искать счастья и почета. Жаль им было отца, старого воина, да знали они верно – через пару весен он, тяжко страдавший от былых ран, все равно отправился бы на небо, где его вот уже больше десяти лет дожидалась его жена.

Вот так и получилось, что сыновья Рюрикова сподвижника остались без своего надела. Все, что осталось от княжеского подарка, – горелые руины и покосившиеся каменные идолы. Там, на пепелище, и был достойно погребен старый варяг, а сыновья разъехались в разные стороны, добрым словом поминая родителя.

И, право, стоило его помянуть, хоть и не оставил он сыновьям великих богатств! Только славное боевое осталось оружие, да еще старшему сыну достался неказистый перстень, который в семье их почитали, как волшебный.

С титешного возраста помнили братья отцовские сказы про оберег рода. Давным-давно попал он в семью, и с тех пор переходил из рук в руки.

За мутными, узкими оконцами терема лютовала вьюга, швыряла в бревенчатые стены пригоршни снега, а в палатах было жарко натоплено, сонно, спокойно. Отец восседал на высокой постели – старые раны особенно давали знать о себе в такие дни, когда даже ветер жалобно выл, просясь в тепло, и прибивались к земле иззябшиеся голые ветви. Мать хлопотала над отцом, он благосклонно принимал ее суету – правда, порой сворился, но беззлобно, для порядка. Им, бабам, дай волю – как младенчика залюлюкают старого воина!

Мать обиженно поджимала губы и уходила – возиться по клетям. А отец неспешно начинал повесть о своей далекой родине, о том, что довелось ему повидать на своем веку. Память у старого воина была юношеская – помнил он события, в славные летописи не занесенные, сказителями не воспетые. Может, и не столь важны они были, но сослужили добрую службу сыновьям Улафа, пробудив в них великую жажду к подвигам ратным, к странствиям дальним, ко всему неизведанному, непознанному, что лежит за надежными стенами терема...

Говорил отец и о перстне – ведь была эта вещица добыта в бою, в бою трудном и жестоком, в котором полегло немало славных мужей их рода. Давно это было, когда не родился еще отец, но от этого предание о перстне не казалось менее достоверным. Из уст в уста, из поколения в поколение передавалось оно вместе с заветным оберегом.

Был бой – жестокий и кровавый. Воевали на чужой земле, за чужое добро. Память поколений не сохранила имени врага – да и к чему оно? Враг, он и есть враг, и больше о нем простому человеку знать нечего.

Варяги лихо сражались и победили. Поле боя устелено было мертвыми телами, как травой. Собрав добычу, победители собрались уж в путь, как вдруг один из них углядел невдалеке, в пелене сгущающихся сумерек, рдяно мерцающий огонек.

Так обрел пращур Улафа заветный перстень. Пойдя на огонек, он обнаружил тело поверженного врага, а на нем горела кровавая искорка. Подивившись, снял воин перстень с холодной мозолистой руки мертвеца. Ярко-ярко полыхнул камушек и пропал. Превратился в обычный, темный. Только внутри, если приглядеться, дрожали-перекликались синие и багряные всполохи.

И, как говорил отец, а ему его отец говорил, а его отцу – его отец, расколол раскат грома тишину сумерек, особенно глубокую после сражения, и могучие дубы согнулись от порыва ветра. И тут же стихло все, а воин, сочтя случившееся за добрый знак, надел перстень на свою руку и продолжил путь.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 51
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Варяг - Марина Александрова бесплатно.

Оставить комментарий