знал — или знала часть его, — что визг длился всего мгновение или два. Но эхо этого ужасного шума волнами разливалось по его сознанию, пугая и мешая мыслить ясно. Ко всему прочему, этот шум почти ослепил его.
Почти, но не совсем. Он заметил гоблинов, бредущих к нему сквозь снег, и понял, что должен быть готов к бою. Подобно утопающему, выбирающемуся на поверхность воды, он напрягся, изгоняя страх и смятение и заставляя вой в своей голове замолчать. Через мгновение фантомный шум стих.
Когда это произошло, он увидел, что с гоблинами что—то не так. Они двигались неуклюже, и от них воняло гнилью. Желтый блеск в их запавших глазах не имел ничего общего с лунным светом.
Зомби. Вандар улыбнулся, потому что это его не испугало. Как и каждый воин—рашеми, заслуживающий этого имени, он много раз сражался с легионами Тэя — нежитью, руководимой некромантами.
Тут он понял, что в его руках больше не было дротика – должно быть. Он уронил его, когда шум сбил его с толку. Не имея других причин медлить, Вандар представил себе могучий крылатый тотем Грифона — наполовину орла и наполовину льва — и заставил себя сойти с ума.
Сила, подобно молнии, пронзила Вандара. Она была ошеломляющей, как вопль, полный силы и радости, но в то же время ярости и жажды убийства.
Он издал свой собственный боевой клич, имитирующий визг грифона, и прыгнул навстречу двум воскресшим гоблинам. Когда они ударили его, он увидел их оружие — ятаган и копье, — но смог парировать атаку одним взмахом. Первым ударом своего палаша он рассёк голову зомби справа от себя. Желтый блеск в его глазах погас, а колени согнулись.
Ухмыляясь, Вандар попытался выдернуть свой меч, но тот застрял в ране. Между тем, ятаган другого гоблина сверкнул ему навстречу. Вандар отпрыгнул назад и уклонился от удара, но для этого ему пришлось отпустить рукоять собственного оружия.
Второй зомби двинулся вперед и нанес еще один удар, оттесняя Вандара все дальше и дальше от его клинка. Прежде чем зомби успел поднять скимитар для четвертой атаки, воин бросился на него и перебросил вонючее существо за спину. Моментально развернувшись, Вандар упал коленями на грудь зомби и ударил обеими кулаками ему в лицо. Кость захрустела, мерцание цвета мочи исчезло из глаз существа, и оно перестало двигаться. Небольшая часть Вандара, еще не охваченная яростью, осознала, что он. Но сейчас он не чувствовал этого.
Теперь он мог забрать свой меч, но ярость не оставила ему времени для того, чтобы вырвать палаш из черепа зомби. Схватив ятаган, Вандар вскочил на ноги и повернулся к фигуре в плаще.
С более близкого расстояния Вандар смог разглядеть, что это была одна из женщиноподобных существ, известных как ведьмы. Она была более похожа на человека, чем некоторые другие, и не выше его. И до того, как она стала нежитью – когда её кожа начала гнить, а в глазах зажглось болезненное янтарное свечение, — она, возможно, могла сойти за человека, пока прятала свои искривленные руки с длинными когтями под мантией.
Вандар бросился на ведьму, и она снова закричала. Шум жег его лицо и грудь, будто на него свалился град мелких камушков, но он не сводил с ума. Его спасла ярость.
К сожалению, вопль был не единственным ее трюком. Ведьма вытянула руку, и ледяной ветер завыл и оттолкнул берсерка в сторону. Подхваченный вихрем, возникшим вокруг нее, снег поднялся в воздух.
Потеряв равновесие, Вандар упал. Инстинкт подсказывал ему, что нельзя оставаться там, где он упал, и поэтому, едва сдерживаемый снегом, он бросился в сторону. Прогремел гром, и ослепительная вспышка осветила выемку в горе, лишив его ночного видения. Намек на молнию, от которой он только что увернулся, пронзил землю.
Вновь повинуясь инстинкту, он вскочил на ноги и ударил тень. Изогнутый меч пронзил что—то твёрдое. В то же мгновение что—то зацепилось за его жилет из вываренной кожи — когти ведьмы сорвали броню и поцарапали его плоть.
Вандар вырвал ятаган из того места, где он застрял, и нанес удар по темной фигуре перед ним, но карга была слишком близко, чтобы он мог использовать незнакомый клинок с максимальной эффективностью. Даже сила берсерка не могла заставить клинок пронзить тело ведьмы глубоко. В то же время карга продолжала рвать в клочья его доспех.
Инстинктивно метя в колено, Вандар ударил вниз и почувствовал, как клинок столкнулся к плотью и костью. Атака ведьмы прекратилась, но уж точно не потому, что он попыталась сбежать — нежить была бесстрашна.
«Должно быть, она пытается обойти меня сзади, — подумал Вандар, — или увеличить дистанцию, чтобы использовать магию».
Щурясь из—за ветра, Вандар повернулся в поисках ведьмы. Вскоре к нему вернулось достаточно зрения, чтобы он мог увидеть её в двух шагах от себя. Она опиралась на здоровую ноги и слегка прикрывала горизонтальную рану на животе. Капюшон сполз с ее головы назад, а длинные белые волосы развевались в вихре вместе с изодранной одеждой. Внутри ее скрюченных пальцев дёргался мерцающий свет, время от времени просвечивая кости, что напоминало длинные чумные пятна на коже.
С ревом Вандар набросился на нее, а она прыгнула ему навстречу. Он перерезал ей шею, и через мгновение она вонзила когти обеих рук ему в грудь.
Что—то затрещало. Его тело будто загорелось, и это заставило его дернуться, как будто его охватил какой—то припадок. Когти карги выскользнули из его груди, и она рухнула. Когда она упала на землю, ее голова, почти отрубленная ятаганом, полностью оторвалась от шеи. Желтый блеск в ее глазах погас, и неестественный ветер улетучился.
Когда все трое врагов Вандара были уничтожены, ярость берсерка сошла на нет. Он чувствовал слабость и дрожь, а внезапная пульсирующая боль в его покрытой волдырями, кровоточащей груди и на избитых руках лишь усугубила общее болезненное самочувствие. Задыхаясь, воин плюхнулся на снег.
Вандар услышал треск и хруст камня. Он покрутил головой и огляделся.
Он впервые внимательно посмотрел на менгир: струны маленьких зубчатых рун тянулись от вершины гранитной глыбы до её основания. Хоть он и не мог их прочитать, Вандар узнал письменность ромвиранцев, живших на этих землях в древние времена и оставивших руины и памятники, подтверждающие их проживание.
Хотя деревянный посох не мог разбить гранит, ведьме удалось стереть некоторые символы, и даже когда ее безголовое тело лежало на земле, ее работа продолжалась. Камень продолжал разваливаться, и от краёв исчезающих рун
