В дальнейшем Г. Александров и Леонид Утесов стали чуть ли не врагами. Будучи соседями в дачном поселке, они в 50-е годы перестали друг с другом общаться. Когда в 1957 году режиссер решил придать своему фильму "вторую молодость", он попросил озвучить фонограмму Утесова молодого артиста и певца Владимира Трошина. Однако эта версия фильма в народе так и не прижилась. В 1966 году в "Известиях" композитор Н. Богословский по этому поводу писал: "Вся эта затея не нужна, оскорбительна и бестактна по отношению к Леониду Утесову".
До конца 30-х годов семья Утесовых жила в Ленинграде. Надо отметить, жила безбедно. По воспоминаниям П. Леонидова, когда после убийства Кирова в декабре 1934 года власти стали преследовать всех, кто принадлежал к дворянскому сословию, те стали спешно покидать город, продавая все за бесценок. Среди покупателей были и Утесовы. П. Леонидов пишет: "Утесов с семьей жил в те годы на улице Маяковского, а наша семья - на улице Жуковского, рядом с ним. В тот день все взрослые члены семьи Утесова разъехались по городу, чтобы и минуты не потерять из тех двадцати четырех часов, данных несчастным на сборы, а новым людям - на их ограбление. Елена Осиповна, жена Леди (так она звала Утесова), принесла в тот вечер целую кучу ювелирных вещей и показала их моим родителям. Я запомнил большую изумрудную лягушку "Фаберже", купленную ею за... двадцатку!"
То, что власти предержащие ценят его творчество, но не любят его лично, Утесов прекрасно знал. Из всех членов тогдашнего Политбюро хорошо к нему относился только один человек - его тезка, нарком путей сообщения Лазарь Каганович. Именно он помог затем артисту переехать из Ленинграда в Москву (Утесовы получили огромную квартиру на Красносельской в только что построенном Доме железнодорожников). Что касается отношения к Утесову Сталина, то здесь мнения противоречивы. Но один факт бесспорен: вождь любил блатные песни в исполнении Утесова. По этому поводу приведу слова кинорежиссера Леонида Марягина: "Утесов мне как-то рассказывал: "До войны было принято гулять по Кузнецкому. Вот поднимаюсь я как-то днем по Кузнецкому, а навстречу по противоположному тротуару идет Керженцев Платон Михайлович. Тот самый, который закрыл и разогнал театр Мейерхольда. Увидев меня, остановился и сделал пальчиком. Зовет. Я подошел. "Слушайте, Утесов, - говорит он, - мне доложили, что вы вчера опять, вопреки моему запрету, исполняли "Лимончики", "С одесского кичмана" и "Гоп со смыком". Вы играете с огнем! Не те времена. Если еще раз узнаю о вашем своеволии - вы лишитесь возможности выступать. А может быть, и не только этого", - и пошел вальяжно сверху вниз по Кузнецкому.
На следующий день мы работали в сборном концерте в Кремле в честь выпуска какой-то военной академии. Ну, сыграли фокстрот "Над волнами", спел я "Полюшко-поле". Занавес закрылся, на просцениуме Качалов читает "Птицу-тройку", мои ребята собирают инструменты... Тут ко мне подходит распорядитель в полувоенной форме и говорит: "Задержитесь. И исполните "Лимончики", "Кичман", "Гоп со смыком" и "Мурку". Я только руками развел: "Мне это петь запрещено". - "Сам просил, - говорит распорядитель и показывает пальцем через плечо на зал. Я посмотрел в дырку занавеса - в зале вместе с курсантами сидит Сталин.
Мы вернулись на сцену, выдали все по полной программе, курсанты в восторге, сам, усатый, тоже ручку к ручке приложил.
Вечером снова гуляю по Кузнецкому. Снизу вверх. А навстречу мне сверху вниз - Керженцев. Я не дожидаюсь, когда подзовет, сам подхожу и говорю, что не выполнил его приказа и исполнял сегодня то, что он запретил. Керженцев побелел:
- Что значит "не выполнили", если я запретил?
- Не мог отказать просьбе зрителя, - так уныло, виновато отвечаю я.
- Какому зрителю вы не могли отказать, если я запретил?
- Сталину, - говорю.
Керженцев развернулся и быстро-быстро снизу вверх засеменил по Кузнецкому. Больше я его не видел".
Во время Великой Отечественной войны Леонид Утесов чем мог помогал фронту. На средства его джаз-оркестра были построены три самолета, названные с разрешения Сталина "Веселые ребята", и переданы в подарок Военно-Воздушным Силам РККА.
Песня "Мишка-одессит" в исполнении Утесова была одной из самых популярных на фронте. Учитывая это, Главпур армии и флота срочно разослал пластинку с этой песней в воинские части и на боевые корабли. Со своим оркестром Утесов тогда побывал на многих фронтах. В 1942 году он снялся в фильме "Концерт фронту!", и в том же году ему наконец было присвоено звание заслуженного артиста РСФСР. В 1945 году в связи с 50-летием со дня рождения его наградили орденом Трудового Красного Знамени, а два года спустя он получил и звание заслуженного деятеля искусств РСФСР. Таким образом, в 40-е годы Утесов добрал многое из того, чем его обделили в 30-е. Хотя и не все. Например, звания народного артиста или лауреата Сталинской премии он тогда так и не удостоился. По одной из версий, в конце 40-х его включили в список лауреатов Сталинской премии, однако Сталин его фамилию из списка вычеркнул. По этому поводу приведу слова свидетеля тех событий композитора Т. Хренникова: "Мне, например, виделось тогда, что Утесов очень много делает, чтобы на нашей почве насадить настоящий благородный джаз, без вульгаризмов и крайностей. И даже способствовал тому, чтобы Утесов получил звание. Однако этому воспротивился Сталин, который при обсуждении небрежно бросил: "Это какой Утесов? Который песенки поет? Но у него же в голосе ничего нет, кроме хрипоты!" И провалили Утесову звание". (Любимым певцом Сталина в те годы был Максим Михайлов, у которого действительно был прекрасный голос.)
При жизни об Утесове ходили самые невероятные слухи. В середине 30-х годов люди судачили о том, как он собирался на шине (!) переплыть Черное море и удрать в Турцию, однако бдительные пограничники не позволили ему этого сделать. В 40-е годы людям не давало покоя "несметное богатство" семьи Утесовых. Видимо, кое-что здесь было правдой, если сама Л. Русланова, арестованная в 1948 году, призналась следователям: "Имеются ценные бриллианты у Леонида Утесова, я сама видела их на его дочери".
В 1955 году Утесова в очередной раз "похоронили". Слух об этом пустил некий человек, который всюду рассказывал о том, что артист несколько дней назад умер у него на руках. Видимо, достоверность этой сплетне придавало и то, что именно в тот год Утесов вынужден был на время покинуть оркестр: он заболел и попал в Институт имени Склифосовского. Оперировал артиста известный врач Дмитрий Алексеевич Арапов. Но сразу после операции врачи внезапно обнаружили у артиста опухоль, подумали, что это рак. Пять недель призрак страшной болезни тяготел над Утесовым, но при повторном обследовании подозрение не подтвердилось.
В 50-е годы Утесов с супругой жили в доме на Красносельской, а их дочь с мужем - в доме на углу Каретного ряда и Садового кольца. Елена Осиповна часто болела, а тут еще начались неприятности с дочерью. Она пела в оркестре отца, однако ее выступления все чаще вызывали раздражение у музыкальных критиков. Вот слова А. M. Ревельс: "Однажды Утесову позвонили из Министерства культуры и велели Диту из оркестра уволить. Это был для Леонида Осиповича страшный удар. Он долго думал, как это сделать безболезненно для дочери. И придумал. Он сказал ей: "Диточка, знаешь, давай мы поступим так. Ты уйдешь из оркестра и создашь свой маленький джаз. И увидишь, все сразу успокоятся, исчезнут эти несправедливые рецензии".
Дита так и сделала. И действительно, рецензии стали совсем другими, травля прекратилась. Ее джаз пользовался большим успехом".
В 1962 году после продолжительной болезни скончалась жена Утесова Елена Осиповна. Жить в одиночестве артист не смог и поэтому переехал к своей дочери в дом в Каретном ряду. Их сосед по дому, известный нам П. Леонидов, так описывает их квартиру: "Семья Утесовых владела в этом доме двумя квартирами, сплошь уставленными трельяжами, комодами и шкафами Буля (один шкаф у них - из двух, сделанных Булем Людовику Четырнадцатому по эскизам самого короля. На верхней притолоке шкафа - эмблема Людовика Четырнадцатого - Солнце)".
Активная творческая жизнь Утесова продолжалась после смерти жены недолго. В марте 1965 года в связи с 70-летием Утесова наконец-то наградили званием народного артиста СССР. В советском эстрадном искусстве это был первый подобного рода прецедент. А буквально через год и девять месяцев с артистом произошло несчастье. В декабре 1966 года во время выступления на сцене ЦДСА у него случился сердечный приступ и он упал без сознания. Врачи спасли ему жизнь, однако на сцену Утесов больше не вернулся. Так в возрасте 71 года Леонид Утесов ушел на пенсию. Как и отставной Н. Хрущев, Утесов увлекся тогда фотоделом, снимал пейзажи и своих друзей, которые его навещали. В 1975 году на концерте, устроенном в честь его 80-летия, Утесов вновь появился перед публикой и даже спел кое-что из своего старого репертуара. Однако и здесь нашлись чиновники, которые постарались испортить знаменитому артисту праздник. Фамилия Утесова была внесена в список тех, кого должны были наградить званием Героя Социалистического Труда. Но чья-то властная рука фамилию Утесова из списка вычеркнула. Точно такой же "отлуп" Утесов получил и в другом случае - когда попытался лечь на обследование в больницу 4-го (кремлевского) управления. Ему в этом отказали, и он с горечью жаловался друзьям: "Какой же я ничтожный человек, если со всеми званиями и наградами не имею права на тщательное обследование в престижной клинике". Трудно понять, чем это было вызвано, можно только строить предположения.
