Зрителям, заполнившим Петровский театр в день его открытия — 30 декабря 1780 года, было дано торжественное представление, включавшее аллегорический пролог Е. Фомина на слова А. Аблесимова «Странники» и пантомимный балет «Волшебная школа», сочинение Л. Парадиза.
В 1787 году к зданию была пристроена большая маскарадная зала, так называемая «Ротунда».
До нас дошел альбом «Планы и фасады театра и маскарадной залы в Москве, построенных содержателем публичных увеселений англичанином Михаилом Маддоксом». Альбом издан в 1797 году типографией Московского университета и содержит в себе подробнейшее описание внешности и внутреннего устройства театра. На Петровке в окружении домов знати и церковных служителей высилось здание Петровского театра, окруженное службами, где, в частности, были и квартиры для артистов, и огороженные от улицы каменными надолбами площадки, на которых становились в приезд кареты.
Зрители, имевшие места в партере и бельэтаже, подъезжали к дверям. Кареты заезжали за угол и оставались до конца спектакля на площади за надолбами. Знатная публика, войдя вместе с крепостными людьми в сени, сбрасывала верхнюю одежду: салопы, шубы, шапки и муфты — и отдавала ее на хранение «своим людям», для которых в нижнем этаже здания были устроены три большие залы для ожидания господ.
Зрители поднимались по лестничным переходам в зрительный зал или же в анфилады боковых комнат, расположенных на втором этаже, — малую маскарадную залу, карточную залу и, наконец, огромную «Ротунду», окруженную круглой колоннадой, галереей, угловыми кабинетами.
Сама театральная зала превосходила все известные московские залы: партер из 10 рядов кресел, четыре яруса лож и висящая на кронштейнах галерея вмещали более 800 зрителей, В каждом ярусе было по 26 лож, которые сдавались в годичную аренду. Ложи эти мало походили на современные — они были лишены открытых балконов. Каждая из них представляла как бы небольшую комнату, отделенную занавесками от зрительного зала. Подле оркестра были отведены особые места для постоянных посетителей.
Зрительный зал освещался восковыми и сальными свечами, вставленными в бра и прикрепленными к бортам и стенам лож.
В целом зал был достаточно нарядным и, судя по воспоминаниям современников, поражал и восхищал зрителей.
Однако наибольший восторг и гордость москвичей вызывал круглый маскарадный зал «Ротунда». Он имел 40 метров в диаметре, освещался 42 хрустальными люстрами, стены украшали великолепные зеркала — все блестело, сверкало, играло разнообразными красками. Это приводило в восторг посетителей. На знаменитые маскарадные балы сюда приезжали не только москвичи, но и жители других городов. По подсчетам современников, иной раз в маскарадной зале Петровского театра собиралось до 2 тысяч человек.
Спектакли в Петровском театре шли пе каждый день, а лишь два-три раза в неделю, зимой чаще. В течение года давалось не более 80 представлений.
Чрезвычайный интерес московского зрителя к новому театру, а также большой доход, получаемый от зрелищ, заставил Медокса открыть в 1783 году близ Таганской площади так называемый «воксал», с театральным зданием, в котором шли комические оперы и балеты. Посещаемость «воксала» доходила до 5 тысяч зрителей в вечер.
Петровский театр отличала одна замечательная особенность, какой не знал в те годы ни один театр мира. Он имел коллегиальное художественное управление — совещательный комитет из ведущих актеров, который решал все творческие вопросы: принимал пьесы, составлял репертуар, распределял роли.
На прежних условиях князь Долгорукий-Крымский выхлопотал Медоксу новую десятилетнюю привилегию, то есть до 1796 года. Однако денежные дела антрепренера были так запутаны, что уже никакие привилегии не могли его спасти. Он заложил в Опекунский совет не только Петровский театр и все свое имущество, но и даже самого себя. Как вспоминал в своих мемуарах Адам Глушковский, танцовщик и балетмейстер Петровского театра: «Театр прежде принадлежал Медоксу, а потом за долги его был взят с труппой в ведомство казны». Императрица Мария Федоровна, признавая заслуги Медокса перед русским театром, назначила ему пожизненную пенсию в размере 3 тысяч рублей.
В 1789 году Петровский театр стала возглавлять дирекция, а с 1806 года он вошел в ведение Конторы императорских театров, то есть стал правительственным учреждением.
8 октября 1805 года в третьем часу дня перед началом оперы «Днепровская русалка» Ф. Кауэра здание Петровского театра сгорело. «...Загорелось в гардеробной комнате, робость и неосторожность допустили распространиться пламени... теснота была неизъяснимая... пламя все пожрало, и убытки весьма велики!» — сообщал «Московский курьер».
«Петровского театра как не бывало,— писал в своих воспоминаниях известный московский театрал С. Жихарев,— кроме обгорелых стен, ничего не осталось...» Огонь пощадил лишь деревянный домик рядом с театром, где жил до конца своих дней Михаил Медокс. Но труппа сохранилась и продолжала работать, давая спектакли на сценах московских частных домов.
В течение двух лет спектакли шли в доме Пашкова на Моховой. Однако, признавая необходимость постоянного театра для Москвы, правительство решило построить новое здание — на Арбатской площади.
Деревянный Арбатский театр, созданный архитектором Карло Росси, был очень красив, окружен колоннами, пространство между которыми, в виде длинных галерей, служило местом для прогулок. Со всех сторон к зданию шли подъезды. Зрительный зал театра имел партер, бенуар, три яруса лож и раек и вмещал до 3 тысяч зрителей. Со всех мест было хорошо видно и слышно.
13 апреля 1808 года состоялось открытие Нового арбатского императорского театра: был показан балет «Олимп», сочинение Ж. Ламираля. Оперный спектакль, о котором рассказывает Л. Толстой в романе «Война и мир», Наташа Ростова слушала в помещении Арбатского театра. Здесь труппа выступала и во время Отечественной войны 1812 года. Войска Наполеона подходили к Москве, а в театре еще давались представления. Актеры покинули его 30 августа, когда на окраине города уже разбойничали французы, и с большим трудом выехали в Кострому. Арбатский театр стал и одной из первых жертв пожара Москвы 1812 года.
Тяжелое положение труппы, вновь оставшейся без постоянного пристанища, заставило управляющего театрами А. Майкова в 1813 году обратиться к московскому генерал-губернатору Тормасову по поводу постройки нового здания театра. Выяснилось, однако, что строительство откладывается на неопределенное время.
Спектакли труппы возобновились в ноябре 1813 года в доме Апраксина на Знаменке и шли здесь около пяти лет. Но теснота здания и неудобства, сопряженные с нею, заставили дирекцию искать новую театральную залу. С 25 августа 1818 года спектакли стали даваться вновь в доме Пашкова на Моховой.
Но еще в феврале 1816 года дирекция вновь обратилась с вопросом к генерал-губернатору: предусматривается ли в плане восстановления Москвы строительство Петровского театра? На этот раз ответ оказался утвердительным. В мае 1816 года была закончена и утверждена разработка «Нового проектированного плана города Москвы», согласно которому город должен быть возрожден из пепла. Комиссия для строений в Москве, разрабатывавшая этот план, предполагала возобновить в расширенных размерах Петровский театр, а перед ним обширную площадь, задуманную еще во времена Медокса.
В 1823 году директором Московских императорских театров стал театральный деятель Федор Кокошкин, а должность инспектора музыки занял композитор Алексей Вер-стовский.
БОЛЬШОЙ ПЕТРОВСКИЙ ТЕАТР (1825—1853)
«Есть события в России, которые быстротою и величием изумляют современников и представляются в виде чудес отдаленному потомству. Такая мысль естественно рождается в душе Россиянина при каждом происшествии, приближающем отечество наше к среде держав Европейских, такая мысль возникает в душе при взгляде на Большой Петровский театр, как феникс, из развалин возвысивший стены свои в новом блеске и великолепии» — так писали «Московские ведомости» 17 января 1825 года, откликаясь на открытие театра.
План разбивки обширной Театральной площади с новым зданием театра в ее центре был утвержден в 1818 году. Через два года архитектором О. Бове были составлены проекты фасада и «поперечной профили» театра, положенные в основу дальнейшего проектирования и строительства. Одновременно в Санкт-Петербургской академии художеств был объявлен конкурс. Лучшим был признан проект ректора академии профессора А. Михайлова.
Андрей Алексеевич Михайлов (1771—1849) создал ряд великолепных проектов, но в силу различных причин они или не были осуществлены, или, осуществленные другими зодчими, были изменены. В 1804—1807 годах он построил два здания в Москве: Мариинскую больницу и Александровский институт. Во флигеле первого из них в 1821 году родился Ф. Достоевский (ныне улица Достоевского, 2—4). В 1824 году Михайлов осуществил строительство в Петербурге здания Патриотического института. Он участвовал в конкурсе на проект Исаакиевского собора, его проект был признан лучшим, но осуществлен был проект А. Монферрана.
