Виктории — я еще не озвучила выбранное имя никому, даже Кенне, но для себя решила, что назову девочку именно так.
— Брэндан, — шепнул мне на ухо Джейс, но я уже все итак видела своими глазами.
В дверях появился он — мой брат, а позади будущего короля стояла Кенна, и я прекрасно понимала ее взгляд, которым она на него смотрела.
Трудно не сойти с ума, не потерять гордость и разум, как это сделала Кенна когда-то, потому что мой брат был воплощением силы, мужественности и величия в поджаром, крепком, двухметровом теле.
Порой, я и сама находилась под влиянием его синих, напоминавших бездну дурмана глаз, и была готова подчиниться любому его слову. В этом был весь Брэндан — он подчинял, он давил, разрушал…а на руинах строил новое. То, что до него другим было не под силу.
— Чертов красавчик, — усмехнулся Джейс, взяв меня за руку. Я глядела на Брэндана и сама не заметила, как он начал расплываться перед моими глазами, превращаясь в багровое пятно: виной тому огромный плащ, в котором Брэндан занимал всю дорожку. Кенна шла за ним, и сегодня ей как никогда шло имя, которое дал ей Брэндан, Камелия.
Темно-красное платье с открытой линией плеч облегало ее тонкую фигуру, а шлейф был таким длинным, что слугам приходилось нести его держась на расстоянии трех метров от нее. Волосы девушки были распущены, хотя я долгое время настаивала на стилистах и прическе…ничего, как только она подарит Брэндану наследника, а Виктории — друга, я займусь ею с ног до головы.
Ее положение было еще незаметно, и только единицы знали о том, что Кенна —беременна.
— И она…очень красивая, — искренне сказала я глядя на подругу. Аристократичная красота — белая кожа, темно-каштановые волосы и такие же глубокие, как у Брэндана, глаза. Я не удивлена, что она когда-то привлекла внимание моего брата.
— Думаешь? – подразнил он, приобнимая меня за талию. — В этом зале для меня есть только одна красивая девушка.
— Которая сейчас больше похожа на слона… — но Джейс угомонил мои возражения легким переплетением наших пальцев.
Что чувствует Брэндан сейчас? Как всегда по его лицу и взгляду невозможно было прочитать ни единой эмоции и мысли. Стальная скульптура, маска безупречного монарха — строгого, но справедливого. Это все, что могла понять я, и все, что было необходимо людям.
А Кенна? Волнуется ли? Наверное, не очень легко ей идти вот так, на глазах у всех. Я заметила, как она слегка перебирает пальчиками в длинных перчатках, и поняла, что мои догадки верны.
Брэндан подошел к Папе Римскому и опустился перед ним на колени. Только сейчас я прислушалась к звукам оркестра, заполнившим просторный зал. Нотки фортепиано и скрипки слились в одну торжественную мелодию, и когда в правую руку Брэндан взял скипетр, а в левую — регалию, я крепко сжала руку Джейсона.
Брэндан произносил клятву, слов которой я не помнила да и, честно говоря, не очень хорошо слушала. Но я гордилась им, зная, что если бы родители видели все это…они бы гордились им тоже.
Он был мне родным.
Несмотря на все то, что происходило в нашей семье, несмотря на разногласия, боль и ссоры…я любила Брэндана ничуть не меньше Бастиана, по которому тосковала.
— Да здравствует король Брэндан! — мои губы автоматически произнесли это вместе с всеобщим хором голосов в тот момент, когда внушительных размеров корона из белого золота и бриллиантов опустилась на голову Брэндана.
Изобразив на лице легкое подобие улыбки, Брэндан кивнул всем собравшимся и с высоко поднятой головой опустился на трон.
Мое сердце билось, как сумасшедшее, обливаясь гордостью, надеждой и любовью.
Кенна опустилась на колени перед Папой, и ее головы тут же коснулась маленькая аккуратная диадема, изготовленная специально для нее.
— Да здравствует королева Кенна! — я смотрела на Брэндана и видела, как его губы произнесли «Камелия».
Их отношения оставались для меня тайной. Кенна и Брэндан никогда не проявляли глубину своих чувств прилюдно, и мне до сих пор было трудно поверить, что мой брат отдал кому-то свое сердце. Как бы я не пытала Кенну, как бы не умоляла ее, приоткрыть мне завесу тайны хоть над одной из сцен их совместной жизни, она все утаивала.
Как будто каждый миг с Брэндном берегла только для себя.
Кенна села на другой трон — поменьше, и в воздух взлетели сотни красных и коралловых лепестков, а зал наполнился радостными криками и аплодисментами.
Лепестки опадали вниз, но время у этих двоих будто остановилось — они смотрели только друг на друга, и в этот момент я поняла, что ради этой девушки Брэндан пойдет на все.
Потому что в миг, когда сбылась цель и мечта всей жизни моего брата, он смотрел Кенне в глаза. И я всем нутром чувствовала, что важность этого момента не имела бы никакого значения для Брэндана, если бы Кенна не разделила его с ним.
Я знаю, что я довольно глупа и непосредственна, но иногда в мою голову приходят довольно неплохие мысли.
— Я люблю тебя, — одними губами произнесла Джейсону.
— Я люблю тебя, — шепотом ответил он, и я прижалась к его плечу.
А мысль довольно простая. Любовь — это момент счастья, который ты ежесекундно делишь с тем, кого выбрала твоя душа.
И я собиралась разделить каждый момент счастья в своей жизни с Джейсоном. Потому что в первые секунды после рождения Виктории, он будет единственным человеком, которого я захочу видеть.
И эти секунды не отнимет никто.
Три года после коронации. POV Кенна
Я иду по темному сырому коридору — лишь догорающая свеча служит мне источником света и помогает хоть как-то бороться со страхом перед пробегающими под ногами крысами.
Подземелье напоминает мне о прошлом. О том, как чуть больше трех лет назад я впервые оказалась в этом замке и была заперта здесь на бесчисленные дни и ночи. Отдана на растерзание голоду, холоду и Золотозубому, который до сих пор преследует меня в своих кошмарах.
Но сегодня я уже не была здесь пленницей. Под ногами шуршал подол дорого платья —красного, как любил Брэндан, а на
