Иван Андреевич не спеша снял плащ, повесил его в шкаф и вернулся к Олегу.
— Надеюсь, вы хорошо разместились? — вежливо поинтересовался он у Умелова.
— Да, Мария любезно предоставила мне гостевую комнату.
— Вот и хорошо. Позвольте полюбопытствовать: вы надолго прибыли в Штаты?
Иван Андреевич постарался сделать заинтересованное выражение лица.
«Неужели Мария не сказала ему про свадьбу?» — мелькнуло в голове у Олега.
— Вообще-то меня сюда привело журналистское расследование. Я думаю, время покажет, как оно будет дальше продвигаться.
Отец Мэри понимающе кивнул головой:
— Если не секрет, в чем оно заключается?
— Я расследую факты, относящиеся к тайнам Второй мировой войны. Особенно это касается тайн нашего восточного соседа — Японии.
Иван Андреевич внимательно посмотрел на Умелова.
— Понимаю. Сейчас у России с Японией есть взаимные претензии по территориальным вопросам. Наверное, эта тема интересна в вашей стране?
— Я бы так не сказал. Сейчас политики в России больше озабочены внутренними проблемами, чем внешними. У нас через полгода выборы президента.
Иван Андреевич кивнул.
— Правильно ли я понимаю, что расследование, которое вы сейчас ведете, косвенно касается и нашей семьи?
От столь неожиданного вопроса Олег невольно напрягся:
— Иван Андреевич, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду?
— Как что? Истории России и Японии тесно переплетены в нашей семье. Я сам — потомственный русский дворянин. А покойная мать Марии, то есть моя жена, была наполовину японкой. Так что моя дочь на три четверти — русская, а на четверть — японка. Разве она вам об этом ничего не говорила?
Умелов в недоумении отрицательно покачал головой.
— Нет. Когда мы были в Японии месяц назад, она даже словом об этом не обмолвилась. А у вас там есть родственники?
— К сожалению, родственников в Японии у нас нет. Ее бабушка японка, которая родилась в Токио, была абсолютной сиротой. Все ее родные братья погибли во время Второй мировой войны. А в сорок пятом году от бомбежек американской авиации погибли ее родители. И сейчас единственной родственницей Марии по этой линии можно считать родную сестру моей жены мисс Джессику Паркер.
Умелов понимающе кивнул.
В комнату вошла разгоряченная Мэри.
— Ужин готов. Мойте руки, я буду накрывать на стол.
* * *
После ужина беседа пошла значительно оживленнее. Ивана Андреевича искренне интересовали события, которые происходили сейчас внутри и вокруг России. К тому же Умелов как журналист владел по этому поводу достаточной информацией и умел интересно ее донести.
Старику Корну новый взгляд на Россию и комментарии Умелова были чрезвычайно интересны. Ведь западная пресса, несмотря на свою декламируемую свободу и независимость, явно грешила штампами и однобокостью в освещении жизни россиян.
— Скажите, Олег, вы действительно считаете, что нынешнее руководство России способно удержать власть и вновь победить на выборах президента?
— Хотите откровенно?
— Да!
Будущий тесть с интересом посмотрел на будущего зятя, предвкушая смелое толкование этого вопроса.
— Если вы думаете, что с приходом коммунистов изменится внешняя политика, то я хочу вас разочаровать. При смене власти могут поменяться только конкретные представители элиты, стоящие у рычагов распределения. Не более того. Любой политик, получивший законную власть в России, если, конечно, он реальный политик, а не марионетка в руках иностранных хозяев, будет стараться сохранить, тот вектор развития, который был заложен еще несколько столетий назад. То есть имперский. И какая бы идеология ни являлась доминирующей на время его руководства страной, ничего это, по большому счету, не изменит. Потому что это отразится в первую очередь на социальной, то есть внутренней, политике России. А внешняя политика всегда будет строиться на одном и том же постулате: «Мы — великая многонациональная страна с многовековой историей, то бишь империя». И фундаментом для этого вектора развития является наша огромная территория, которая служит для нас и политическим, и экономическим ресурсом. Вспомните историю: до большевиков царская Россия для многих в мире казалась империей зла. И с приходом к власти коммунистов многие за рубежом наивно полагали, что крах имперских основ просто неизбежен. Но прошло время, и на месте Российской империи появился СССР, который стал в глазах других стран еще большим злом. Сейчас Россия слаба и экономически, и политически, но фундамент ее имперской сущности никуда не исчез. Вот поэтому я и утверждаю, что при любых итогах выборов президента мир получит в будущем ту же внешнюю российскую политику, какая была ранее.
— Интересная позиция, — с неподдельным интересом в глазах кивнул Корн. — Я бы даже сказал: крайне интересная. Скажите, Олег, а вы сами до этого додумались или в России есть политики, которые тоже стоят на подобных политических позициях?
— То, что я вам сейчас сказал, это мое сугубо личное мнение. Возможно, что оно ошибочно. Но это мое мнение и я им дорожу.
Иван Андреевич посмотрел на свою дочь и неожиданно воскликнул:
— Машенька, я очень рад, что твой выбор пал на такого интересного молодого человека, как Олег! У него есть внутренний стержень. Я думаю, что такой человек не подведет в жизни.
Повернувшись к Умелову, он продолжил:
— Молодой человек, вы не хотите мне как родителю этой прекрасной девушки что-то сказать?
Олег немного опешил от такого резкого разворота в беседе, но, справившись с волнением, все же произнес:
— Иван Андреевич, я люблю вашу дочь. Прошу вас отдать мне ее в жены.
— Слава Богу! А я уж начал думать, что вы так и не решитесь сказать о главном.
Довольный отец разгладил пальцами свои усы, встал из-за стола и подошел сзади к сидящим рядом Мэри и Олегу. Чуть наклонившись, он положил им на плечи свои руки.
— Дети. Я даю вам свое отцовское благословление. Надеюсь, что вы осознанно, на всю свою жизнь делаете свой выбор.
Мэри повернулась к отцу. В ее глазах блестели слезы. Это были слезы радости и счастья.
* * *
Впервые за два месяца Олег спал один, без Мэри. Конечно, он мог бы тайком пробраться к ней в комнату, когда заснет ее отец. Но поскольку Мэри настойчиво попросила его потерпеть несколько дней, Олег решил не испытывать судьбу.
Чтобы хоть как-то занять себя, он стал продумывать план своего предстоящего расследования в Америке.
Первое, что предстояло сделать Умелову, это найти госпиталь и возможных свидетелей странной смерти отставного сотрудника ЦРУ Дэна Фаррела. Ведь именно с ним были связаны события, которые произошли в 1985 году на Онекотане. Если бы это удалось, можно было бы попробовать отыскать знакомых или родственников этого Фаррела. Хотя за такой короткий срок это было маловероятно.
Вторым объектом, интересующим Умелова, значился таинственный Бенджамин Смолл. У Олега был его телефон и адрес, но внутренний голос подсказывал ему, что найти этого американского писателя и публициста будет непросто.
Конечно, генерал-лейтенант Воронцов настойчиво просил Умелова не лезть в дела, которые активно расследовал Смолл, но журналистский зуд не давал Олегу покоя. Может быть, то, что успел нарыть этот американец, даст ключ к разгадке тайны золота, спрятанного на Курилах?
Ворочаясь с боку на бок, Умелов еще раз подумал о предостережениях Воронцова.
«Интересно, ЦРУ уже знает, что я в Америке? Скорее всего, да. После того, что произошло в этом году на Онекотане, меня наверняка уже занесли в специальные списки Госдепа», — думал Умелов, лежа на спине.
Из окна струился холодный свет от уличного фонаря. До Рождества оставалось совсем немного, и вряд ли можно было успеть до праздников решить хоть одну проблему.
«Может быть, не гнать лошадей? А спокойно через пару недель после окончания праздничных каникул заняться этим вплотную?» — размышлял Олег, глядя в окно.
Повернувшись на бок, он попытался отключиться от всего, что мешало спокойно заснуть. Но мысль о том, что же все-таки раскопал этот Бенджамин Смолл про золото Японии, упрямо лезла в голову. Из-за чего он так стал опасаться за свою жизнь? Размышляя об этом, Умелов не заметил, как его сознание погрузилось в царство Морфея.
В это же время в двухстах метрах от дома Корнов на обочине стоял большой микроавтобус «Форд». В глубине его салона сидели три человека.
Воронцов был прав, когда говорил Умелову о вероятности оказаться под колпаком американских спецслужб. В одном только он ошибся. Люди, сидевшие в «Форде», были не цэрэушники, а агенты ФБР. И дело тут было вовсе не в каких-то особых претензиях этой могущественной спецслужбы США конкретно к Умелову. Просто в Америке было два супермонстра — ЦРУ и ФБР. И каждая спецслужба вела жесткую борьбу между собой за долю в щедром американском бюджете. Но по законодательству США ЦРУ не имело права проводить любую оперативную деятельность (то есть слежку и сбор информации) на территории самих Штатов. В подобных случаях, когда агентов ЦРУ интересовали иностранцы, прибывшие в США, они вынуждены были обращаться к своим негласным конкурентам в ФБР с просьбой собрать всю необходимую для них информацию.
