– Акимов! – снова позвал я огнеметчика.
– Я!
– Ко мне с тубой…
– Пулеметчиков накрыть, товарищ старший лейтенант? Проще простого… – проговорил Акимов, занимая место у щели, которую я проделал для наблюдения.
– Там колонна шла. Девятнадцать бандитов. Они могли спрятаться за скалы сразу за входом. Сможешь попасть в «ворота»?
«Ворота» ущелья – две высокие скалы, расстояние между которыми составляло метра полтора. Мне подумалось, что, если контейнер с термобарическим зарядом взорвется позади этих ворот, то сгорят и все бандиты, что там прячутся, и пулеметчики, сидящие на высоте от двух до пяти метров.
– Что ж не попасть… Не слепой. Да здесь и слепой не «смажет»… Тем более, с «оптикой»…
– Ты не все понял. Нужно, чтобы заряд взорвался сразу за «воротами». Тогда, надеюсь, и пулеметчиков подпалит.
Младший сержант вместо объяснения положил свою тубу на бруствер и прильнул глазом к оптическому прицелу. Шипящий выстрел не громыхнул, он был каким-то скользящим и убегающим. Грохот взрыва – и облако огня и дыма поднялось высоко. Пулеметы замолчали так же дружно, как начинали стрелять. Но куда угодил заряд, я не видел.
– Куда стрелял?
– Там, в трех метрах позади «ворот», большой камень лежал, – объяснил Акимов. – Чуть левее центра. Я в него стрелял. Прямо под основание.
Я отодвинул младшего сержанта, лег локтями на бруствер и приложил к глазам бинокль. Дым уже рассеивался. Выстрел был, видимо, удачным. Если учесть, что ширина ущелья за входом всего-то метров двадцать, вокруг вертикальные стены-скалы, а площадь поражения термобарического заряда «Шмеля-М» составляет порядка пятидесяти квадратных метров, то можно было предположить, что часть пламени ушла по ущелью, а вторая часть рванула вверх и вышибла пулеметчиков с точек. Пламя попросту изжарило их живьем. Об этом же говорило распростертое черное тело бандита, лежащее перед входом, а рядом с телом валялся ручной пулемет Калашникова с коробчатым магазином. На обгоревшем теле совсем не было одежды, температура в районе взрыва заряда возникает такая, что ни одна ткань не сможет выдержать.
– Удачный выстрел… – похвалил я Акимова. – Сам понять не смог, был кто-то за скалами?
– А как поймешь? Там ничего не видно… Сначала даже показалось, что скалы побелели от температуры, а потом уже почернели.
– Пулеметчики все «накрылись», – довольно подсказал оказавшийся рядом младший сержант Городовников. – Это сейчас главное.
– Слава, возьми с собой кого-нибудь, – приказал я, – проскочите до входа, посмотрите за «воротами». Я подозреваю, что колонна там пряталась, если же нет, поищи следы. Могли обратно вернуться в свои пещеры, могли пройти наружу. Только куда они двинулись? Следы, короче говоря, следы ищи…
– Дождей давно не было, – посетовал младший сержант, – трудно будет искать.
– Попробуй…
Слава – сын профессионального охотника и сам охотник. Вырос в черемшанской тайге Иркутской области и следы искать умеет лучше всех во взводе. И на подъем всегда легок. Только была озвучена команда, а он уже позвал с собой солдата, и первым одним махом, упершись руками в края, выпрыгнул из окопа. Солдат устремился за ним.
Я посмотрел на небо с западной стороны. Темнеет в горах всегда стремительно, стоит солнцу за горы зайти. Но в запасе у нас оставалось около сорока минут светлого времени. Для разведки этого хватит. А потом уже скажется наше техническое преимущество, поскольку каждый боец моего взвода имеет на своем автомате тепловизионный и инфракрасный прицелы, позволяющие искать противника в темноте. У них же с такими прицелами всегда проблема. Раньше, помню, была проблема и у спецназа. Мы, офицеры, обычно какое-то время копили деньги, а потом покупали на свои средства тепловизионные бинокли. Они, в большинстве своем, были иностранного производства, и это порой грозило сложностями при зарядке аккумуляторов. Так, например, аккумуляторы американского производства требовалось заряжать от сети с напряжением в сто двадцать вольт, бинокли производства Саудовской Аравии требовали подключения к сети в сто десять вольт, а японскую технику надо было заряжать при напряжении в сто вольт. Приходилось прибегать к услугам умельцев, которые делали трансформаторы. Европейские же бинокли, которые заряжались от сети с напряжением в двести тридцать вольт, включали в наши сети напрямую. Там только сам процесс слегка замедлялся, но зарядка шла, и ничего не перегорало. Но теперь и приборы, и бинокли у спецназа ГРУ были отечественного производства, и вообще не возникало никаких проблем с зарядкой аккумуляторов…
Младший сержант Городовников вернулся еще засветло, через двадцать минут после того, как ушел вместе с солдатом. Выглядел мрачным, что вообще-то ему, хроническому оптимисту, не свойственно. Я догадался уже по внешнему виду, что весть Слава принес не самую радостную.
– Нет там никого, товарищ старший лейтенант. За «воротами» два трупа пулеметчиков валяются. Перед «воротами» один. Откуда-то сверху, со скалы, ствол четвертого пулемета видно, из-за камня торчит, в небо смотрит. Скорее всего, и сам пулеметчик на скале сгорел. А та колонна ушла. Зря, что ли, пулеметчики патроны не жалели, не давали нам голову поднять. Они прикрывали проход Великого Шайтана.
– Следы посмотрел?
– На четвереньках ползал и немного нашел. От нас вправо двинулись, вдоль хребта. А там все отроги лесом покрыты. Если каждый проверять, то мы здесь до конца командировки застрянем.
Это было нашим первым заданием в полугодовой командировке. Собрать сведения, найти и уничтожить банду эмира Али Шайтанова, которого местные жители зовут «Шайтан», хотя сам он предпочитает звать себя эмиром Акбаром. Совмещая эти два имени, в сводках спецслужб обычно называют эмира Акбар-Шайтаном или Великим Шайтаном. Мы и сведения собрали, и узнали ущелье, где Великий Шайтан держит базу, и выяснили, когда он там «заляжет» после очередной вылазки. Подступили, понимая, что долго сидеть на месте банда не сможет. Это и рискованно, и вообще не в правилах эмира. И вот, такая незадача. Все наши планы спутали четыре бандитских пулемета, не позволившие нам вести наблюдение непрерывно.
А это говорило о том, что следует все начинать сначала. Не полностью, конечно. Полностью мы сведения уже собрали, и теперь потребуется только обновить те, которые могут устареть. Например, по личному составу. Великий Шайтан потерял четверых пулеметчиков от термобарического взрыва, и еще троих бандитов ликвидировал наш снайпер. Следовало доложить по инстанции и вызвать срочно на место бригады из прокуратуры и Следственного комитета. Но прокурорскую бригаду мы прикрывать не будем, пусть прибывает со своим прикрытием, а мы, сразу после прибытия следственной бригады, отправимся на поиски банды.
При этом уже появилась какая-то неувязка. Согласно разведданным республиканского МВД, что были нам предоставлены, у эмира Шайтанова должно быть в банде тринадцать человек, включая его, и только два пулемета. А нам противостояла банда в составе двадцати шести человек – двадцать два бандита в колонне плюс четыре пулеметчика и четыре пулемета. Здесь ошибки быть не могло. Я сам считал и бандитов в колонне, и пулеметы. Но любые данные разведки имеют свойство устаревать. Наверное, МВД поделилось с нами только той информацией, которая была у них. И не предупредили, что обстановка может измениться. Но мы были в состоянии своими силами запереть банду в ущелье и не выпустить до прибытия подкрепления. И непременно сделали бы, окажись у нас еще хотя бы пара пулеметов, или окажись эмир Шайтанов не таким предусмотрительным, чтобы заранее подготовить пулеметные гнезда…
Глава первая
Я переключил коммуникатор «Стрелец»[6] – еще один удобный атрибут комплекса оснастки «Ратник» – на внешнюю кодированную связь, не забыв поставить блокировку внутренней связи, чтобы солдаты взвода не слушали мои разговоры с командованием. В коммуникаторе существовала и автоматическая блокировка внутренней связи, которую мы обычно отключаем, потому что иногда бывает необходимо, чтобы бойцы слышали приказы высшего командования и не думали, что какой-то конкретный приказ – это самодурство их непосредственного командира. Впрочем, сейчас разговор об этом не шел.
Коммуникатор пищал сигналом-зуммером недолго. Ответил дежурный офицер узла связи.
– Я – «корреспондент девятьсот семнадцать». Требуется связь с «корреспондентом сто одиннадцать».
– Подожди, «девятьсот семнадцатый», сейчас переключу на сто одиннадцатого.
Ждать пришлось недолго. Что-то коротко пощелкало в наушниках, послышался зуммер вызова. И уже через несколько секунд начальник штаба сводного отряда спецназа ГРУ майор Колокольцев ответил:
– Слушаю тебя, Юрий Викторович. Как дела складываются?
Начальник штаба помнил, что «девятьсот семнадцатый» – это я, хотя мы с ним служили в разных бригадах и до командировки были не знакомы.
