С другой стороны, несмотря на противоречивую логику существующих экономических учений, объединяет их одно: инструментами анализа и управления в них служат деньги и только деньги. И это неслучайно. В полном соответствии с либеральной доктриной, в нынешней форме хозяйствования в качестве базового инструмента выступает денежный доход, а не реальная польза. Поэтому деньги в существующей экономике явились глобальной целью, сделались основным средством и источником благополучия людей, их мечтой и путеводной звездой. Этому способствует и то, что производить деньги значительно выгоднее, чем товары.
В связи с этим в существующей экономической реальности всё подчинено деньгам, без них никуда. В ней деньги делают деньги, ими измеряются результаты, они служат ключевым стимулом и критерием совершенства всякой организации и хозяйственной сделки. Им подчинены люди, природа, власть. Прибыль, инвестиции, котировки акций и процентные ставки управляют производством, а не его продуктивность, перспективность, полезность. В результате приоритетными оказались цели капиталовладельцев, а не создателей полезных вещей. И считать, будто это способствует повышению продуктивности общественного хозяйства, не приходится.
Из-за этого исчезли «длинные деньги», финансируются лишь такие проекты, которые приносят скорейшую прибыль, а не большую пользу. Экономическая наука ориентируется на краткосрочные действия, теряет глобальную цель, перспективу. Деньгам придан не отвечающий их природе всё подавляющий статус, в связи с чем они активно овладевают миром. Поэтому ими, в конечном итоге, современные деструктивные тенденции и направляются, и провоцируются.
В самом деле, деньги служат тем универсальным ключом, которым вскрываются и мозги, и сердца. Отсюда «Нет ни одной проблемы в мире, в жизни, которую (можно) решить без денег, и нет ни одной проблемы в мире, в жизни, которую можно решить только деньгами…» (М. Г. Делягин [6]).
И чем явственнее проявляется направленность такой эволюции, тем тревожнее складывается ситуация. А ведь деньги – это наиболее зримый инструмент общественных отношений, продукт его культуры и образа жизни. Фактор, который в наибольшей степени формирует само общество. И это делает непредсказуемой всю мировую ситуацию. В самом деле, избирая ту или иную форму денег, страны таким образом выбирают свою судьбу.
Отсутствие объективного содержания денег ведёт к борьбе валют, в которой побеждают лишь те, которые обладают более мощной государственной поддержкой, кто наделён возможностью на них влиять. Это привело к появлению паразитической виртуальной экономики, в которой деньги приносят доход без какой-либо пользы для людей. Не участвуя в процессе реального производства или товарообмена, а лишь путём спекуляций, перекладывания их из одних карманов в другие.
Причём получаемый в настоящее время доход в виртуальном секторе экономики превосходит таковой в секторе реальном. Поэтому современные деньги концентрируются в финансовых структурах, а не в производственных. Из-за этого стоимость ежедневных (!) операций мировых валютных бирж к 2013 году уже достигла $5.3 трлн. и продолжает увеличиваться. В то время как оборот валюты, связанный с обслуживанием операций с товарами и услугами, составил всего $55 млрд, т.е. меньше 1% от объёма валютных сделок [7]. Это привело к невиданному превосходству финансового рынка над рынками товаров и услуг. В этой связи к настоящему времени в виде наличных, банковских счетов и депозитов в мире обращается около $64 трлн, в то время как прямые инвестиции в производство составляют всего $1.8 трлн.
С другой стороны, экономика, базирующаяся на деньгах, с неизбежностью оказывается ростовщической. Указанный образ её формируется искусственно созданным денежным дефицитом и приданием деньгам господствующего положения (очевидно, что оба процесса обуславливают друг друга). Явление это не ново, оно известно с глубокой древности. Уже в те далёкие времена ростовщик изымал в виде процента большую часть дохода, зарабатываемого заёмщиками с помощью получаемой ими ссуды. В результате оно, не порождая новых факторов производства, вело к его развращению. Содействовало парализации производительных сил и к расцвету паразитических. Поэтому неудивительно, что экономика, построенная по рецептам ростовщиков, не способна быть ни нравственной, ни продуктивной. Деятельность её не может не выходить за рамки здравого смысла.
Тем не менее, это мало кого смущает и в наше время ростовщичество расцвело махровым цветом неимоверно. Оно заложено в основу работы современных банков, коммерческих структур, корпораций. Доминирует в социальной и в государственной сферах. Заполнило все поры нынешнего хозяйственного организма, превратилось в главный рычаг управления и планирования. Алчность частных лиц возведена в ранг государственных приоритетов.
Из-за этого экономически значимыми оказываются итоги спекулятивных биржевых торгов, а не хозяйственные успехи. Поэтому ежедневные операции на мировых валютных и финансовых рынках в 50 и более раз превосходят торговлю товарами. Так, российская банковская система имеет сейчас в активах свыше 72 трлн руб, а инвестирует в производство только 1 трлн руб. Понятно, что от всего этого хозяйственные отношения не делаются ни более простыми, ни более продуктивными.
В результате всеобщего расцвета ростовщичества основные усилия при существующей форме хозяйственной деятельности направлены на извлечение ренты (природной, финансовой, имущественной, властной, информативной, интеллектуальной, военной и др.), как источника самого быстрого и бесхлопотного дохода, а не на повышение созидательных способностей человека. Главное внимание уделяется финансовому, криминальному, коррупционному и другим подобным им способам добывания денег, а не производству полезных вещей. Основные усилия направлены на монополизацию структур путём уничтожения конкурентов, а не на конструктивное с ними соперничество. Не на кооперацию, повышение продуктивных и нравственных устоев общества, а на извлечение прибыли любой ценой.
Неудивительно поэтому, что в такой экономике доход от собственности и капитала оказался значительно большим, чем от эксплуатации рабочей силы. Это порождает безработицу, поскольку при совершенствовании производства растёт не свободное время людей или их благополучие, как должно бы оно быть, а число лишних (!) работников, труд которых не приносит кому-то желаемой им прибыли. В результате только 32% всех американцев в возрасте до 25 лет имеют работу с полной занятостью, и то же наблюдается во всех высокоразвитых капиталистических странах. А ведь молодые – это наиболее активные члены общества, им строить семью, растить детей.
Вместе с тем виртуальная экономика способна создавать только виртуальные ценности. Из-за этого для своего процветания она всячески закабаляет экономику реальную, продуктивную. Итогом этого явилось сокращение её собственных финансовых средств, многократно возросшие за последние десятилетия кредиты. Это извратило само понятие денег, отдалило их от функции обслуживания товарообмена, превратило в главный источник ростовщического дохода. В результате совокупный долг всех стран мира к 2014 году по сравнению с их совокупным ВВП уже достиг 286%. Причём 3/4 этого долга приходится на развитые страны [8].
Из-за этого произошла невиданная концентрация капитала в немногих руках. Так, ежегодный доход 200 крупнейших мировых корпораций в настоящее время превышает совокупный годовой доход 1.2 млрд. человек, живущих в экстремальной бедности. Они контролируют 27.5% всей мировой экономики, хотя в них работает только 0.78% населения. Их прибыль лишь с 1983 по 1999 годы выросла на 360%, в то время как число работающих увеличилось только 14%. И не только контролируют, но и направляют. И имеют на это средства. Неслучайно, что из указанных корпораций 82 находятся в США, 71 – в Западной Европе, 41 – в Японии, 5 – в Южной Корее, 1 – в Канаде. А во всём остальном мире – ни одной!
Поэтому состояние 8 крупнейших миллиардеров мира сейчас больше, чем у 3.6 млрд населения слаборазвитых стран, вместе взятых. Так, по данным исследовательской компании Wealth-X, 2473 долларовых миллиардеров обладают состоянием $7.7 трлн. К 1998 году 10 процентов верхушки США владели 90% стоимости бизнесов, 88.5% бондов (долговых обязательств), 89.3% – публичных акций страны. И то же наблюдается в нынешней России, во многих других постсоциалистических странах.
С одной стороны, указанным нуворишам не нужно производить для себя столько товаров, сколько требуется всему остальному населению. Это запускает механизм торможения социально ориентированного производства. С другой – сокращает платёжеспособный спрос населения, который ограничивает развитие всей экономики. Что в свою очередь ещё больше понижает этот спрос, стимулируя таким образом дальнейшее сокращение производства. И так далее.
