— Конечно, — кивнул Мустафа. — Хорошо, что ты заранее вчера позвонил — у нас сегодня запарка. Я уже отдал Хаттабычу последний VIP-столик, но для тебя, само собой, местечко найдется. Просто я к тому, что если бы ты вчера не позвонил, пришлось бы тебе с подругой располагаться в проходе. А это, конечно, не в кайф.
— Верно, не в кайф, — улыбнулся Шериф. — Но ты ведь лучший ресторатор Нью-Йорка, по версии «Arabian Times», и я был уверен, что ты непременно что-нибудь придумаешь.
— Я и придумал, — кивнул Мустафа. — Прошу за мной. Кстати, где твоя дама?
— Сейчас подойдет, — сказал Шериф. — Я специально пришел пораньше.
— Когда она придет, Ахмед ее проводит, — сказал Мустафа. — Эй, Ахмед!
Отдав распоряжения администратору, Мустафа повел Шерифа вглубь зала.
Нью-йоркская газета «Arabian Times» не ошиблась, назвав Мустафу лучшим ресторатором столицы. VIP-столики представляли собой настоящие роскошные шатры — не у всякого султана нашлись бы такие (Аладдин это подтвердил). Внутри шатра помещался большой низкий стол и два дивана, заваленные бесчисленными подушками.
Мустафа провел гостя в шатер № 7 — там Шериф, очарованный великолепием VIP-интерьера, моментально отстегнул Мустафе… ну очень большие чаевые.
— Рад стараться, — улыбнулся Мустафа. — Располагайтесь и наслаждайтесь.
Мустафа растворился среди шатров, а Шериф с удовольствием плюхнулся в пестрое море подушек.
Не прошло и минуты, как появилась Кармэн. Шериф моментально поднялся на ноги и с улыбкой произнес:
— Добрый вечер! Вы просто ослепительны! Прошу вас, присаживайтесь!
— Присесть здесь невозможно, — рассмеялась Кармэн. — Придется прилечь.
— Пожалуй, что так, — смутился Шериф. — Такой сервис.
— Я люблю этот ресторан, — улыбнулась Кармэн, провалившись в подушки.
Шериф развалился напротив нее, пожирая глазами свою собеседницу. Кармэн снова была в красном. Новое платье было намного роскошнее и… «заковыристей», как выразился бы Шериф, разглядывая бесчисленные кружева, украшения и аксессуары. Наконец настало время сказать что-нибудь, и Шериф не придумал ничего оригинального.
— Правда? — спросил он. — Вы уже здесь бывали?
— Ну, конечно, — ответила Кармэн. — Мустафа был одним из моих постоянных клиентов.
— Неужели? — удивился Шериф. — Никогда не слышал, чтобы Мустафа покупал мечты.
— Не мечты, а сны, — поправила Кармэн. — К тому же, он их не покупал, а продавал. И поскольку все мои сделки строго засекречены, никто до сих пор не знает, где Мустафа разыскал начальный капитал для своего бизнеса.
— Да, действительно, — кивнул Шериф. — Но если у вас все строго засекречено, почему же вы мне только что рассказали, что у вас были сделки с Мустафой?
— Ну, во-первых, — рассмеялась Кармэн. — Давай перейдем на «ты». А во-вторых, ты же йогин, Омар. Посвященный. Тебе можно рассказывать о таких делах.
— О таких делах? — Шериф запутался. — Погоди. Если честно, я так и не понял, как и что ты продаешь и покупаешь. Сны? Мечты?
— Легче показать, чем объяснить, — улыбнулась Кармэн. — Поэтому я и прихватила с собой пробник.
Писатель-фантаст Роджер Желязны в своих книгах многократно задавался вопросом: возможно ли создание в небольшом помещении персональной Вселенной? И если возможно, то как? Подобный вопрос осветил писатель Михаил Булгаков в романе «Мастер и Маргарита», связав этот эффект с никому не понятным термином «пятое измерение». Ну, а для лейтенанта Шерифа все было проще.
Шериф всегда подозревал, что в каждой женской сумочке спрятана карманная Вселенная. И сейчас он снова в этом убедился, когда Кармэн выудила из невесомого мешочка осколок горного хрусталя и пузырек с духами.
— И там сон? — спросил Шериф, скептически осмотрев эти предметы.
— Конечно, нет! — рассмеялась Кармэн. — Это всего лишь пробник. Демо-версия. Чтобы записать настоящий, многослойный сон, нужен камень побольше. Мы сейчас испытываем новые технологии на жидких кристаллах, но там все пока очень неопределенно. Если записать сон на жидкий кристалл, при просмотре он протекает, варьируется и… ну, импровизирует, независимо от воли создателя, так сказать. Поэтому мне кажется, что жидкие сны не пойдут дальше лаборатории.
— Разве это плохо, когда во сне присутствует элемент импровизации? — спросил Шериф.
— Конечно, хорошо, — улыбнулась Кармэн. — Мы сначала тоже обрадовались. Но это как… вот представь, что ты смотришь в кинотеатре «Армагеддон», но в финальной сцене Брюс Виллис что-то не так наимпровизировал — и астероид врезался в Землю. А дальше ты выходишь из кинотеатра — вся улица усеяна метеоритами, народ в панике, и на тебя падает кусок астероида. Согласись, неприятно.
— Неприятно, — кивнул Шериф.
— Вот нечто подобное и происходило со снами на жидких кристаллах, — вздохнула Кармэн. — Пятеро добровольцев сошли с ума. Трое других оказались посильнее — сейчас их почти вернули в нормальное состояние. Есть мнение, что надо доработать технологию, но… менеджеры по продажам редко идут на поводу у изобретателей.
— Это точно, — усмехнулся Шериф. — Вся наша академия до сих пор проклинает тот момент, когда Дебри додумался воскрешать мобильные телефоны.
— А что так? — рассмеялась Кармэн.
— КПД уж очень низкий от этих воскрешений, — вздохнул Шериф. — И японцы недовольны, как мы используем те мобильники, что они выбрасывают. Потому что по контракту мы занимаемся «утилизацией устаревших электронных устройств».
Кармэн долго смеялась, а Шериф подозрительно поглядывал на обломок кристалла и духи.
— Значит, я так понимаю, что мобильники вы уже не воскрешаете? — наконец спросила она.
— Вовсе нет, — вздохнул Шериф. — Дебри вцепился в эту свою идею. И поскольку заниматься мобильниками в Академии никто не хочет, он всерьез задумался — не пригласить на эту работу комиссара Невруба.
— Того, что пытал Мустафу пончиками? — спросила Кармэн.
— Его самого, — кивнул Шериф. — Слушай, а ты заметила, что мы с тобой так запросто болтаем, будто сто лет знакомы?
— Заметила, — улыбнулась Кармэн. — Возможно, потому что мы знаем друг друга не сто лет, а гораздо дольше.
— Да? — удивился Шериф. — Что ж, возможно. Думаю, разберемся с этим в ходе событий. Так что мне делать с этим камнем, чтобы увидеть сон?
— Возьми камень в правую руку, — объяснила Кармэн. — Крепко сожми его в кулаке.
— Ах, черт, чуть не порезался! — воскликнул Шериф.
— Верно, это прикол для начинающих, — хихикнула Кармэн. — На самом деле там есть углубление, вот здесь, видишь? Вставь в это углубление большой палец и крепко сожми камень в руке. Так ты точно не порежешься.
— Слушай, это ведь тоже из Кастанеды? — подозрительно спросил Шериф. — Такая штучка называется «камень Силы», если не ошибаюсь. И я хорошо помню, что бывает с тем, кто просунет в него палец.
Кармэн снова рассмеялась — наверно, в десятый раз за вечер.
— Теорию ты просек верно, — сказала она. — Технология та же самая, что и с «камнями Силы» древних видящих. Но применение несколько иное. Не волнуйся, с тобой ничего плохого не случится.
— Ну, спасибо, — кивнул Шериф. — А духи зачем? Для красоты?
— Чтобы ускорить химическую реакцию в мозге, — ответила Кармэн. — Это приведет к снятию кое-каких стандартных блоков в сознании, а когда они будут сняты, дневное сознание быстро установит сильную связь со вторым вниманием. Короче, это все равно, как подключить передачу данных через высокоскоростной Интернет. А духи — это вроде драйвера.
— Ясно, — кивнул Шериф, взяв в левую руку пузырек с духами. — Просто понюхать?
— Угу, — кивнула Кармэн.
Шериф шумно выдохнул, поднес к носу флакон духов и сильно втянул в легкие большую порцию парфюма.
Видимо, он все же переборщил. Потому что у него тут же закружилась голова, перед глазами все поплыло, шатер с подушками куда-то провалился, — он оказался в пустоте. Единственной реальной вещью в мире казался камень в правой руке Шерифа. Йогин вцепился в этот камень обеими руками, надеясь сфокусировать на нем свое восприятие и вернуть сознание в обычный мир.
Но ничего такого не произошло. Сначала по всему его телу прошла волна умиротворения, все вокруг заполнил какой-то розовый туман. Шериф испытывал физическое удовлетворение, дрейфуя в этом тумане. Затем среди тумана сгустилось облако, принявшее форму лица Кармэн. И Шериф услышал ее голос:
— Relax! It’s just a dream!
Звук ее голоса проник в тело Шерифа и сейчас делал йогину массаж. Он почувствовал, как растворяется в этом тумане. Ему хотелось вечно дрейфовать и дрейфовать здесь, никогда не возвращаясь назад, никогда не стремясь вперед.
— А теперь ты увидишь самый прекрасный сон из всех, что когда-либо тебе снились!
