– Хорошо, Альберт Тамразович. Философский камень – это действительно никуда не годится. Где я ему тут возьму печень василиска и веревку самоубийцы? Не печалься, иди себе с богом. А на пятнадцать часов соберем руководителей групп.
Первым пришел Виктор Глебов, руководитель геологов, за ним – Казарян и тут же старший биолог Бойченко. Трудно было назвать его руководителем группы, всех подчиненных у него была аж одна Валентина, микробиолог, врач и жена. Последним ввалился главный инженер («чиф») Ваня Товстокорый – грязный, небритый и с комком ветоши в руках.
– Надолго? – спросил он прямо с порога.
– Садись. И все садитесь.
Сам Альтманис остался стоять, только сжал пальцами обеих рук спинку кресла. Наконец расселись, замолчали.
– Предлагаю с восьми утра завтрашнего дня организовать непрерывную круглосуточную работу на астрометрических измерениях. Силами всех групп, – подчеркнул капитан. – В каждую смену должны работать не менее пяти человек.
– Как понимать слово «предлагаю»? – поинтересовался Бойченко.
– Как вежливую форму приказа, – ровным голосом ответил Альтманис.
– Что, международный астрометрический год? – саркастическим тоном спросил Товстокорый.
– Нет, полугодие.
– Ни хрена себе! А на кой нам такое мероприятие?
– Причиной такого решения явилась угроза срыва плана астрометрических исследований.
Когда Альтманис сдерживался, речь его приобретала явно выраженный канцелярский характер.
– А что за спешка? Звезды, что ли, разбегутся? Восемь лет еще лететь, успеем намерить.
– Иван Сергеевич, тебе прекрасно известно назначение наших исследований в области астрометрии. Начальный и конечный этапы полета наиболее благоприятны для параллактических замеров.
– Состояние биологических образцов вынуждает настаивать на безотлагательном проведении намеченных работ, – вмешался Бойченко. – У растений начинается период бурного размножения. Прошу не распространять приказ на нашу группу.
– Я подумаю. Могу согласиться, если в течение полугода биологи будут исполнять обязанности кока. Обсудите этот вариант.
– Во-во! – загоготал Иван. – Обсуди, Леха, обсуди. Тебе твоя группа устроит вариант!
– Я думаю, Валентина Тарасовна согласится, – заметил Альтманис. – В особенности, если Алексей Яковлевич передаст ей, что я, высоко ценя ее искусство, прошу от имени всего экипажа… Так, Виктор Михайлович, что-то вашего голоса не слышно?
– А что мне говорить? Я, конечно, не в восторге, но у меня образцы не размножаются, могут и потерпеть…
– Благодарю вас… Иван, ну что ты подскакиваешь, как крышка на чайнике? Говори, только по делу.
– Значит так, сотрудники. Мы пока не хотели поднимать шум, но раз так поворачивается… Делаем мы одну штуку. И получается. Модель работала хорошо. А сейчас заканчиваем переоборудование одного из посадочных ботов… В общем, через месяц можем быть дома. На Земле.
Альтманис сильнее сжал пальцы на спинке кресла.
«Та-ак… Значит, не Ньютон, не Майер, а Эйнштейн. Прощай, наука физика. Пустите-ка Ивана Сергеича…»
– Ваня… Ты уж давай подробнее. После инерцоида я поверю всему, что ты скажешь, но как-то хочется детальнее, все же интересно узнать, как ты собираешься с Эйнштейном управиться.
– Чего ж собираюсь? Уже управились. Только не с Эйнштейном, он чего ж, у него все правильно. И не мы, а ТФП – теория фундаментального поля. Вы ж помните… ну, неважно… в общем, есть в ТФП вариант частицы, лишенной внешне проявляемых свойств: заряда, спина, момента, массы. Всех, в общем. И частицу можно довести до такого дивного состояния воздействием того самого фундаментального поля. А оно, кстати, на некотором расстоянии от частицы проявляется как обычное электромагнитное поле. В общем, я поморочил голову Саше Литвину… ну, он посчитал, вроде вышло. Еще там один частный случай выскочил, когда масса зануляется, а заряд – нет…
– Так это же!.. – у Глебова перехватило дух.
– Во-во. Тело массы не имеет, а целостность сохраняет за счет электрических сил… Ну, решили попробовать…
– И на ком же попробовали? – в голосе Альтманиса прорезались ледяные торосы.
– Та ни-и, ну чего ж сразу на ком-то… Сперва на буйке. Смонтировали на нем генератор, включили – и толкнули в сторону Альфы. Ну да, это когда к ней летели и еще сто восемнадцать световых суток оставалось… Автоматику наладили, чтоб буек возле Альфы затормозился и начал передавать сигналы… Ну, получилось, вот Альберт Тамразович нам этот сигнал поймал…
– Па-а-адажди, дорогой! – вскочил Казарян. Кавказский акцент у него вскипел и запузырился. – Ты же, уважаемый, мерзавец такой, мне сказал, что надо ловить сигналы автоматического зонда, запущенного тобой лично двадцать лет назад!
– Так я ж не знал, получится или нет, вот и наврал про зонд. Та и не так уж наврал – я и вправду отправил зонд с приводом от тарахтелки. Только не к Центавру, а на Сириус. Он еще не долетел.
– Ладно, об этом потом, а когда же пришел сигнал?
– Через сто шестьдесят два дня.
– Па-а-адажди, дай посчитаю!
– Та мы ж сами тогда и посчитали. Примерно в двенадцать раз быстрее света.
– А как остановили буек? – поинтересовался Глебов.
– Когда до Альфы мало осталось, фотореле, настроенное на определенную освещенность, включило тормоз – посадочную фару – и сразу выключило генератор. Он немного инерционный, пока в фаре нить нагревалась, он еще не все частицы вернул в норму, а только несколько штук, наверно… в общем, столько, что реакция светового потока фары погасила их инерцию. А потом уже вся масса восстановилась.
– Ну, это вам просто повезло, что так подгадали! – восхитился Глебов.
– Ну чего же повезло, мы считали, – возразил Иван.
– Так. Вроде ясно, – подытожил Альтманис и с усилием разжал пальцы. – А сейчас вы переделываете посадочный бот, правильно? Что ж не весь корабль?
– Ну, все же риск есть. И потом «Кентавр» очень большой. На такой генератор у нас материалов не хватит, мы считали…
– Так. Сколько времени требуется для окончания работ по переоборудованию бота?
– Думаем за неделю управиться.
– Добро. Неделю даю. Так. Альберт Тамразович, вам пока выделяю в помощь всех геологов и одного штурмана.
– Только не Тимохина!
– Почему? – удивился Альтманис. – Он же грамотный вычислитель!
– Вычислитель! Программу мы и без него набрать можем! Понимаешь, он считает, как штурман. А нам это не годится, это грубо. Параллакс, понимаешь? Это же не счисление… Дайте Кима.
– Хорошо. Итого шесть человек. Рекомендую разбиться на две смены и работать по двенадцать часов. В следующий раз соберемся, когда инженеры доложат о готовности. До испытания переоборудованного бота прошу никому ничего не сообщать. Все.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
