Правда, еще несколько десятков ТТ-55 едут сейчас по железной дороге и морем на восток, но в пути до них добраться, пожалуй, будет посложнее.
Об этом размышлял самый осведомленный из всех контрразведчиков — полковник из штаба округа, но делиться своими мыслями с остальными он не спешил. Только равный ему по званию территориал из окружного управления мог претендовать на полноту информации, но он был слишком занят организацией допросов и осмотром места происшествия.
Оперативники в званиях от лейтенанта до майора рыли носом землю, но не нарыли ничего, кроме растертых в пыль осколков очковых стекол и сломанной оправы. Проку в них было не больше, чем в мелких кусочках ошейника, которые разлетелись после взрыва на несколько метров и посекли ноги любопытным солдатам, неосмотрительно приблизившимся к трупу амурского шпиона.
Так считали все, кроме одного капитана, который отыскал несколько довольно крупных фрагментов ошейника, а также кусок оправы от очков, который показался капитану подозрительным.
Это было всего лишь маленькое углубление в том месте, которое располагалось точно над переносицей, а в нем — нечто, похожее на капельку расплавленного стекла. Это вполне могло быть производственным дефектом или наоборот, украшением, но что-то мешало капитану, привыкшему подвергать все сомнению и не верить своим глазам, безоговорочно принять это объяснение.
А другого у него не было.
3
— Вы кто, спецназовцы или детсадовцы? — уже в четвертый раз спрашивал у своих рейнджеров начальник разведки легиона маршала Тауберта генерал-майор Сабуров.
Рейнджеры понуро молчали. Они прекрасно понимали, что начальник разведки прав. Плох тот спецназовец, который позволяет так вот запросто убить себя первому встречному часовому.
Правда, в душе они все были уверены, что уж с ними ничего подобного произойти не могло. Просто Леша Баранов по прозвищу Архар действительно был плохим спецназовцем. Обыкновенный собровец, хоть и с опытом чеченской войны.
У генерала Сабурова было слишком мало рейнджеров и слишком много работы для них, поэтому на задания, которые казались простыми, они ходили в одиночку.
Один суперэлитный боец из «Альфы» или «Вымпела» может выжить в бою против ста обычных солдат. А еще лучше — уклониться от боя, не дав им себя обнаружить. А Леша Баранов нелепо погиб в схватке один на один с заведомо слабым противником. И при этом провалил задание, поскольку так и не добрался до танков ТТ-55.
— Вам что, действительно так нужен этот танк? — попытался перевести разговор в конкретное русло один из рейнджеров, как раз из «Альфы». — Ну так пошлите меня. А лучше пошлите группу. Мы вам этот танк по винтику раскрутим и сюда привезем.
— Да не в танке дело! — раздраженно отмахнулся Сабуров. — Просто меня бесит, что вы не понимаете самых элементарных вещей. Нас загнали на чужую войну и поставили в такое положение, что выходов у нас ровно два. Либо застрелиться сразу, либо выживать. А если выживать, то значит — играть по их правилам.
— Да все мы понимаем, — прервал генерала альфовец, но тот остановил его резким движением руки.
— Ничего вы не понимаете. То, что Баранов дал себя убить — это полбеды. Но он демаскировал акцию и это может нам выйти боком.
— Не может, — покачал головой альфовец. — Целинцы ни за что не догадаются, кто такой Архар на самом деле.
— Очень на это надеюсь. У нас и так весьма сомнительные шансы на победу. А если мы не победим, то голову оторвут уже лично мне. А она мне дорога, как память. Так что дело не в танке, а в принципе.
Взгляд спецназовца выражал простую и понятную мысль: «Какое мне дело до твоей головы?» Но вслух он ничего подобного говорить не стал, потому что знал — речь идет не только о генеральской голове. Все остальные головы тоже были под большой угрозой.
Дело и правда было не в танке. Просто Сабуров хотел иметь как можно больше информации, чтобы полевые части, начав высадку, не тыкались как слепые котята и не впадали в изумление или шок при виде незнакомой техники противника.
Хотя если честно, то для изумления и тем более шока не было никакой причины. Уровень стабилизации планеты Целина разведка определила в 1949 григорианских единиц с погрешностью плюс-минус 5, а это означало, что в среднем он соответствует земному 1949 году, но в отдельных сферах может опускаться до 1944-го или подниматься до 1954-го.
Иными словами, телевидение на планете уже есть, а сверхзвуковых самолетов практически нет.
Однако генерал Сабуров никак не мог привыкнуть к мысли, что в течение последних семи веков густонаселенная планета, где живут отнюдь не питекантропы и не дебилы, совершенно не развивается и топчется на месте в социально-политическом, культурном и техническом отношении.
Только население растет, и в Западной Целине уже яблоку негде упасть, ибо там на 18 миллионов квадратных километров приходится полтора миллиарда жителей.
Старожилам и уроженцам вселенной с романтическим названием Одиссея понятие «уровень стабилизации» казалось вполне нормальным и совершенно естественным. Спорили только насчет причин этого явления.
Одни знатоки говорили, что тут сказывается влияние цивилизации разумных звездолетов, которые хотят оставаться монополистами в сфере сверхвысоких технологий и преднамеренно тормозят развитие человеческих миров.
Другие утверждали, что все дело в защитной реакции планет Одиссеи, которые таким образом берегут свою экологию от чрезмерных техногенных перегрузок.
Третьи же, не мудрствуя лукаво, списывали все на естественные законы общественного развития. В том смысле, что у любой цивилизации есть некий предел, дальше которого она развиваться не может по причинам внутреннего характера. Выше головы не прыгнешь.
И действительно, изучая два больших государства Целины, легко было объяснить их стагнацию внутренними причинами.
Государственная экономика Целинской Народной Республики на западе и общинное хозяйство Государства Амурского на востоке просто не имели резервов для внедрения технических новинок и даже для их разработки. Любое сколько-нибудь серьезное нововведение могло нарушить весь экономический уклад.
И чем дальше, тем прочнее цементировалась система и тем успешнее она сопротивлялась любым изменениям.
Однако столь долгая стагнация все равно казалась Сабурову странной, и он склонялся к мысли, что дело тут не обошлось без нечистой силы. А к нечистой силе он относил все, что действует по принципу «черного ящика» — и в первую очередь, конечно, цивилизацию разумных кораблей.
Рассудком он понимал, что такое вполне возможно. Нечистая сила на все способна и затормозить развитие какой-то жалкой планетки — для нее раз плюнуть. И тем не менее подсознательно он все время ждал, что у ЦНР вот-вот появится какое-то новое оружие — лучше, чем то, на которое начальник разведки легиона уже вдоволь насмотрелся за семь недель сосредоточения.
Ведь ЦНР как раз теперь готовится к новой войне с востоком — и не просто к войне, а к сокрушительному наступлению, великому освободительному походу, который наконец объединит Целину и откроет всем ее жителям путь в светлое будущее под мудрым руководством великого вождя целинского народа, о чем все прогрессивное человечество планеты мечтает уже 666 лет — со дня Майской революции.
Поэтому когда разведка легиона перехватила телефонограмму об отправке с Дубравского тракторного завода в 13-й отдельный мотострелковый полк десяти новейших танков ТТ-55 (транспортировка по железной дороге на расстояние 1, 6 километра ), генерал Сабуров поневоле заинтересовался и с легким сердцем поручил одному из рейнджеров посмотреть, что это за танки. И заснять все что можно с помощью микрокамеры, встроенной в оправу очков, изготовленных по амурскому образцу.
Сабуров вовсе не хотел, чтобы на Целине узнали о планах, которые строит в отношении этой планеты боевой легион эрланского образца, арендованный на время у концерна «Конкистадор», так что все рейнджеры высаживались на территории Целинской Народной Республики в амурской одежде и с амурским оружием и снаряжением. Только ошейники были эрланские.
Обойтись без ошейников было невозможно. Сабуров не мог допустить, чтобы кто-то из рейнджеров попал в плен. Разведчику, который захвачен противником, надлежало немедленно оторвать голову в буквальном смысле слова.
Да и вообще, такие ошейники обязаны носить все солдаты, офицеры и генералы легиона. Даже дисциплинированные эрланцы подчиняются этому правилу в своих гигантских армадах. А личный состав легиона маршала Тауберта — это вовсе не эрланцы. Это земляне, реинкарнированные на кораблях легиона и насильно поставленные под ружье под страхом немедленной смерти за неповиновение.
А впрочем, и сам маршал Тауберт тоже носит ошейник. Ведь благоразумные бизнесмены из «Конкистадора» сдали ему — авантюристу без денег и почти без связей — в аренду целый легион не просто так, а под залог его собственной жизни.
