– Меня чуть не сбили, когда я переходила улицу, – возмущается она. – Все что, обезумели? Не понимают, сколько в нашем районе детей?
Элиза родилась и выросла в Техасе, а после колледжа ее муж Скип привез жену в свой родной штат Канзас. Когда она злится, то тут же проявляется ее гнусавый выговор.
Мы с Элизой живем в Рокленд-Хиллз – это престижный район в пригороде Канзас-Сити. Коттеджи здесь большие и видные, средняя цена – триста пятьдесят тысяч долларов. В архитектуре зданий смешались разные стили, так что каждое выглядит по-своему. Мы с Крисом купили наш дом в тосканском стиле, с четырьмя спальнями, пять лет назад, сразу же влюбившись в теплые пастельные тона, выложенные терракотовой плиткой просторные полы и бра из кованой стали. Мебель мы подобрали массивную и мягкую, руководствуясь исключительно соображениями комфорта. Этот район устраивал нас почти во всех отношениях, вот только извилистые улочки, обрамленные деревьями, должным образом не патрулируются и не все следят за соблюдением скоростного режима. Самые частые нарушители – отпрыски богатых жильцов, совсем недавно получившие права.
Я беру из холодильника бутылку воды и для себя.
– Может, стоит узнать насчет дорожных знаков ограничения скорости? – предлагаю я. – Они еще мигают, знаешь такие?
– Нужно что-то предпринять. Я в ужасе от того, как быстро ехала та машина.
Сажусь за руль, и мы едем на йогу. Переступив порог, тут же ощущаю волну покоя, как и всегда при звуках музыки нью-эйдж и аромате всяческих благовоний. На низком столике стоит цветочный горшок с алоэ вера, а серовато-зеленые стены украшены картинами местных художников. Сама обстановка умиротворяет.
Оставив вещи в раздевалке, мы занимаем места в заднем ряду. Скрестив ноги, садимся на коврики и ждем начала занятия.
– У меня перегорела задняя фара, – говорю я. – Сможешь забрать меня, когда я отдам машину в мастерскую?
– Конечно, – отвечает Элиза, вытягивая руки над головой. – Когда?
– Не знаю. – Я делаю глоток воды. – Позвоню и скажу тебе, когда доберусь домой. Нужно поскорее решить этот вопрос.
– Тебя остановил полицейский?
– Да. Сегодня утром. Невероятно симпатичный полицейский.
– Выкладывай! – Подруга изгибает брови.
– Особо нечего рассказывать, – усмехаюсь я. – Я так разволновалась, что не могла вспомнить, где мои документы. Мозг будто ушел погулять. Но офицер был очень мил.
Конечно же, я не говорю Элизе, что до сих пор вспоминаю это происшествие, без конца думаю об улыбке полицейского. Может, в моем подсознании хранятся скрытые фантазии о копах. А может, мой муж слишком давно не обращал на меня внимания. Или же все дело в том, что мне, черт побери, ужасно одиноко! В любом случае это не имеет значения. Население городка – примерно двадцать две тысячи человек, и шанс встретиться вновь невелик.
Хотя все же есть.
Вдруг понимаю, что размышляю вовсе не как счастливая замужняя женщина, однако сейчас я таковой и не являюсь.
После йоги принимаю душ и пару часов сижу за ноутбуком. Потом, с тарелкой печенья и миской фруктового салата, иду через улицу к Элизе. Их со Скипом двухэтажный современный дом – полная противоположность нашему: глянцевая мебель в стиле модерн, четкие линии, голубые и серые тона.
Элиза – непревзойденный массовик-затейник, и все взрослые и дети с нетерпением ждут традиционной вечеринки по случаю окончания учебного года. Вместе сервируем длинный стол на крытой террасе, приносим бумажные тарелки и пластиковые приборы. Элиза раскладывает веером яркие салфетки.
Июнь только начался, но Средний Запад, к счастью, уже накрыла волна тепла. Температура перевалила за рекордные тридцать градусов. Из-за жары и повышенной влажности кажется, что мы перенеслись на тропический остров.
– Во сколько вы подойдете? – спрашивает Элиза.
– В полшестого. Крис обещал не опаздывать.
Однако мне кажется, что муж все равно уйдет со службы последним. Если судить по прошлому опыту, его одержимость работой скоро снова станет нормой, к черту выходные и праздники.
Мы отходим назад и окидываем взглядом плоды своих трудов.
– Думаю, все готово, – говорит Элиза. – Спасибо, что помогла.
– Не за что. Скоро увидимся.
– Пока, Клер, – машет мне рукой подруга.
Через час я стою на тротуаре в ожидании школьного автобуса. Первой из дверей выпрыгивает Джордан, падая мне в руки. Рюкзак дочери доверху набит всяческими сокровищами, что раньше хранились у нее на столе. Она держит фигурку, смутно напоминающую черепашку. Или лебедя. Я не осмеливаюсь спросить.
– Мамочка, я сделала для тебя павлина, – с гордостью произносит она и вытягивает ладошку вперед. Вдруг лицо дочки становится серьезным. – Только не сломай опять.
– Очень красиво, милая. – Я внимательно смотрю на павлина и целую дочку в лоб. – Буду осторожнее, обещаю.
Джордан – маленькая копия меня, вот только на голове у нее россыпь коротких светлых кудряшек, а мои волосы длиннее и спускаются волнами до плеч. Правда, в свои тридцать четыре года мне раз в квартал приходится осветлять пряди, делая оттенок ярче. У нас с дочерью миниатюрные носики и пухлые губы, но у нее на щеках есть ямочки и конопушки. От вида моей малышки у меня дух захватывает.
Следом за сестрой сдержанно выходит Джош. Он явно пошел в Криса: та же внешность «золотого мальчика», которая привлекла меня в его отце двенадцать лет назад. Тогда нам было по двадцать два и мы только закончили колледж, не успели даже высохнуть чернила на дипломах: у Криса – по бизнесу и маркетингу, у меня – по графическому дизайну. Подобные черты лица – правильные, симметричные, притягивающие взгляд – заставляют людей внимательно слушать тебя, ловить каждое слово. Когда Минди, моя лучшая подруга по колледжу, получила от меня несколько лет назад открытку на Рождество с семейной фотографией, то шутливо заметила: «Вам кто-нибудь говорил, что вы слегка похожи на степфордскую семейку?»[1]
Наверное, так и есть. Правда, в нашей светловолосой семье я «аномалия»: у меня карие глаза, а не голубые, как у прочих троих.
– Как прошел последний день в школе? – спрашиваю я детей, беря Джордан за руку и взлохмачивая волосы Джоша.
– Классно! – кричат они в ответ.
Мы вместе надрывно напеваем пару строк из песни Элис Купер «School’s out» и заходим в дом.
– Кто хочет перекусить? – спрашиваю я.
Пока дети жуют крекеры с арахисовым маслом и запивают их соком, я разбираю рюкзаки, наводя там порядок.
– Выберите в своих комнатах место для всего, что хотите оставить, хорошо?
