Взвалив на могучие плечи награбленный скарб, отряд воинственных северян выступил к замку, погруженному в недобрую тьму.
Глава 2
Все выше и выше по холму пролегала крутая тропка. Трава под ногами темнела и жухла с приближением к Шато де Ригоберт. А были ли то происки темного колдовства или близость болота с его испарениями повлияла на траву, не тревожило умы норманнов. Болото же оказалось рвом, вода в котором стухла за сотни лет, покрылась ряской и иной растительностью, семена коей обронил неосторожный ветер или птица. Ров изначально задумывался как непреступная преграда – шириной он был две или все три руты. Для переправы на другой берег стояли лодки – пять штук – привязанные к вбитым в землю сваям. Также пролегал мост до самых ворот, но он, словно ударом великана, был перебит, обвалился, порушился в воду и сейчас догнивал в вечном спокойствии.
Сам замок или, точнее сказать, укрепленное имение, мрачной громадой высился над стоячей жижей. Яркие краски слезли, почернели, стекла на многих окнах, перекрытых почему-то прутьями железных решеток, были разбиты, ставни еле держались на петлях. Монументален был Шато де Ригоберт, на семь этажей вырос он вверх, посредине, словно палец, тычущий в небеса, торчала башня с конусной крышей и острым шпилем. На углах были четыре пристройки с бойницами под квадратными навесами. Фасад прикрывался укрепленной стеной, доходящей до четвертого этажа, поросшей пучками травы. Где-то дальше за этой стеной, огибающей замок, имелся внутренний дворик, иначе для чего было вкруг огораживать замок сзади? Болото равномерно окружало имение Ригоберта со всех сторон, мост же был один – это сразу было заметно.
Ярдар почесал бороду и хитро улыбнулся. В такой крепости можно держать осаду целой армии в течение месяца, главное не давать врагу понтоны наводить. Хотя какие тут понтоны? Вокруг ни деревца, а тащить бревна и орудия в гору они замучаются, знай – из луков их постреливай. И не всякому в голову придет искать шайку викингов в древних руинах. А уж, какие богатства там могут храниться!
«А ну, парни, за дело! – прикрикнул ярл на дружину. – Отвязывайте лодки. Будем по очереди сплавляться, скот нужно переправить».
Животные упирались, шли нехотя. Пришлось их чуть ли не волоком тащить. Гисли Толстый, устав от толканий со свиньями, подхватывал тех на плечи и, хохоча по обычаю, тащил в лодку. Только после того, как три лодки были загружены, северяне приметили у кромки воды серого старца. Дряхлый, убогий, тощий, словно скелет, он сидел на камне с удочкой в руках и тихо посапывал.
– Эй! Ты кто будешь?! – толкнул рыбака Ярдар.
– А? Что? – встрепенулся тот. – Кого принесло под стены этого проклятого логова зла?
– Кого принесло, того уже не прогонишь, – усмехнулся ярл. – Ты чего тут делаешь, старик? Что, во рву рыбка-то клюет? Ха-ха-ха! Иль не знаешь, где у вас река течет?
– Знаю, господин, – тихо ответил старик. – Только мне в деревню нельзя, да и рыбка там другая, не та, какую мне надо. Да вы не смущайтесь, в этой воде не меньше тайн, чем за стенами Шато де Ригоберт. Здесь давно рыба водится. А улов какой богатый!
Ярдар перевел взгляд на ведерко, прикрытое засаленной тряпицей и имеющее крайне дурной запах. Из-под тряпки свисало нечто, похожее на рыбий хвост. «Он и есть», – отметил ярл.
– Ну, смотри, дед! Теперь у этой крепости новый хозяин! Можешь сидеть на берегу, но только в замок мой не лезь. Вон, паренька того видишь, – он указал на Дуву, старик кивнул. – Он тебе глаз стрелой выбьет, если ты даже до реки спустишься. А эти стены отныне никто не преодолеет.
– Их и раньше не преодолевали, – беззубо ухмыльнулся старик. – Никогда и никто не брал Шато де Ригоберт штурмом, кроме самого Ригоберта, зато крови лилось больше, нежели на ратном поле.
– Ты, я вижу, много про замок знаешь, – заинтересовался Ярдар. – Скажи-ка мне, кто же брал его?
– Господин, наверное, и не знает, сколько стоит эта твердыня. А стоит она со сто двадцатого года до рождения Христа. На этом самом месте стояла фортеция римских завоевателей. Спустя десяток лет пришли племена с северо-востока, вел их свирепый вождь, которого позже и прозвали Ригобертом, истинного имени предания не помнят. Он первым занял крепость, превратил ее в каменный бастион, жил и пировал. Говорят, за ним шел кровавый след от самой Германии до этого форта. Он был жесток и жаден, все награбленное спрятал в вырытых под замком подвалах и поклялся всеми демонами, что не отдаст их ни одному смертному. Считается, будто любой, кто я принесенными в эти стены после его правления, не уйдет живым. И кто бы ни занимал Шато де Ригоберт, пропадал в нем, точно в пасти ненасытного зверя.
– И ты хочешь напугать меня этой басенкой? – хмыкнул Ярдар. Дружина поддержала вождя смехом.
– Как могу, господин? – замахал худощавыми руками старик. – Мое дело – рыбачить, а в крепости я сам бывал, укрывался от дождя. Но коли вы заявляете свои права на нее, то не смею больше появиться там.
– Мудрое решение, старик, – Ярдар сплюнул в воду и вернулся к переправе.
Его люди загружали уже пятую лодку. Вскоре и она была готова. Поплыли Гисли и Дува, Блакари и братья Олавсоны – они сели в одну лодку. В последнюю лодку (а остальные со зверьем, оно же в воду прыгать не будет без непосредственного контроля) сел Офрид, чтоб за всем присмотреть от лица ярла, и с ним – Эгиль Хитрый. Свободное место ушло под скот: свиней и овец грузили по три штуки, а коров пришлось по одной возить. Ох, и намучились же викинги с перевозом! Скотина, как только могла, сопротивлялась, от воды шарахалась, от вони нос воротила. У кого лучше прочих получалось со зверьем ладить, остались у приоткрытых ворот стеречь перевезенных животных. Офрид с берега следил за лодками, а Гисли заводил скот в залу. После живности перетаскали снедь. Пришло, наконец, время перебраться оставшимся на том берегу.
Как закончили с делом, лодки выволокли да в зале припрятали. Небо к этому времени окрасилось персиковым закатом. Не меньше часа пришлось потратить. Ярдар последний раз глянул на старика, сидящего, точно каменный идол, на прежнем месте, и затворил тяжелые ворота.
* * *
Массивный засов, укрепленный железом, лег в петли. Внешний мир перестал существовать в сырых, поросших мхом залах. Было очень темно, темнее, чем должно быть в закатный час. Окна словно задерживали льющийся снаружи свет. Факела, разумеется, не горели, как и толстые оплывшие свечи в оплетенной паутиной люстре. Холл когда-то ослеплял великолепием, но замок перестраивали в последний раз лет сто назад, а пустел он, как прикинул ярл, не меньше полувека. Черные зевы галерей вели вправо и влево. Идя прямо, можно было попасть на задний двор – в воротах краснела щель – либо подняться на другие этажи или сторожевую башню. Побитые временем статуи, проржавевшие от сырости рыцарские латы, громоздкие и неуклюжие, распухшая мебель, затянутая вуалью паучьих тенет, и жутковатые лица на старых картинах, пожалуй, это все, что находилось в зале. Ничто из обнаруженных северянами предметов не сошло за сокровище или хотя бы за ценность. Разве только оружие, да и оно проржавело. И зачем таскать с собой лишние алебарды и двуручные мечи?
Ярдар недовольно заворчал, озираясь привыкшими к полутьме глазами. Правда, он злился пару минут. Ведь это только первая комната, можно сказать, прихожая. Кому в голову придет такая светлая мысль – хранить богатства в прихожей?!
«Эй! А головки-то на стульях золотые!» – невольно громко выкрикнул Эгиль, в глазах у него вспыхнул огонь желания.
Вытащив из-за пояса у спины большой охотничий нож, он потер круглую головку на резном кресле у круглого заметенного серыми дюнами столика и примерился сковырнуть ее.
«Не тронь! – рубанул Ярдар. – Успеешь золото полапать. Если верить болтовне той деревенщины, золота здесь навалом и оно отныне мое. А я щедр со своей дружиной, как тебе известно. Ульв, Бергфинн! – кликнул он братьев. – Отгоните скот на задний двор. Дува, лезь на башню да возьми Эгиля, а то у него от духоты жадность взыграла. Будет ваш черед дозор нести. Как луна в зенит войдет, спускайтесь в главный зал, сюда, то есть. Вас подменят Балакари, у него как раз лук при себе, да мой родич Офрид».
Громко скрипнули ворота заднего двора, заставив ярла умолкнуть. Бергфинн вел за привязанные к шеям бечевы коров, упрямо упирающихся и мычащих, как целое стадо. Брат его, Ульв, гнал следом овец и свиней, посвистывая прутиком, найденным в деревне. Давно не смазанные петли скрипнули, дернув за нервы, когда Ульв толкнул створку пяткой.
«Так, дальше кто? – задался вопросом Ярдар. – Угу, Гисли, ты у нас к столу первый бежишь, тебе и погребок искать для наших припасов. Пока пусть тут полежат, а ты полазай по подвалам. Если нужна будет помощь в переноске, так задействуй Балакари с Офридом, покуда их на стражу не позвали. Магнус, без тебя я никуда, да и ты, Торгрим, оба пойдете со мной крепость осматривать. Нам тут долго сидеть, а чтобы чувствовать себя как дома, для начала хорошо бы выяснить, где чего находится. Пойдем сначала по этажам. Хочу я посмотреть, каков зал правителя в этом замке».
