ещё мгновение, и охранник исчез за калиткой.
Я посмотрел на часы: четыре часа дня — скоро сотрудники будут расходиться. Действительно, не прошло и получаса, как дверь в ограде открылась, и на тротуаре возник молодой человек лет двадцати шести в короткой курточке и джинсах, но самое главное — узкие тёмные очки.
— Извините, не поможете мне? — обратился к нему по-русски.
Парень остановился и молча смотрел на меня, ожидая продолжения с моей стороны. И оно не заставило себя долго ждать:
— Разыскиваю ветеранов войны из России, живущих на острове. Полагаю, в посольстве имеются такие данные? — объяснил я.
— Зачем разыскиваете? — за очками чувствовалось удивление.
— Собираю материал к статье для информационного агентства… — я не успел договорить, как парень сердито перебил меня:
— Послушайте, как Вас там? У нас работы хватает и без вашей ерунды, — он приподнял очки на лоб, потом хмыкнул как будто про себя, но я всё же услышал: — Писаки…
Я тоже пристально посмотрел ему в глаза, мы скрестились взглядами — незримая дуэль состоялась: с моей стороны краткая характеристика его сексуальной ориентации, он, наверное, выдвинул гипотезу о моём сходстве с пожилыми парнокопытными. Потом каждый из нас с чувством победителя зачехлил свой «кольт»: парень опустил очки, а я развернулся в противоположенную сторону и… столкнулся с дамой, стоявшей за моей спиной.
— Извините, — пробормотал я по-английски, но в ответ услышал по-русски.
— Ничего, — на меня смотрела женщина средних лет, её круглое лицо озаряла милая улыбка.
Я хотел уже отойти от неё, как она вдруг остановила меня:
— Прошу прощения, но услышала, что Вы разыскиваете русских ветеранов войны?
— Да-а, — протянул я, немного удивлённый: «Неужели она мне поможет?»
Дама кивнула, как будто обнадёжила меня:
— Тоже работаю в посольстве, но никогда не слышала о таких людях.
«Чем же она мне тогда может помочь?» — удивление, очевидно, проявилось на моём лице. Но дама продолжила:
— Иногда посещаю церковные службы. Правда, не всегда получается, — она кивнула на здание посольства: — Работа, семья. Да и постоянного храма у русской церкви здесь нет, поэтому бываем на службах румынской или сербской церквей.
Я внимательно её слушал.
— Так вот, на службы часто приходит пожилой мужчина. Я с ним пару раз разговаривала, — наверное, на моём лице дама заметила интерес. — Этот мужчина живёт на острове «тысячу лет» и зовут его Виктор Васильевич.
— А фамилия? — в моих руках появился блокнот и ручка.
— Фамилия? — она пожала плечами. — Фамилию не знаю, не спрашивала. По возрасту, он вполне, может быть, ветераном, или, по крайней мере, может знать кого-то из этого поколения.
— А где можно найти этого Виктора Васильевича? — я оторвался от блокнота.
— Не знаю. Где он живёт, я не знаю…
— Но как же тогда мне его найти? — я растеряно взглянул на даму.
— Сегодня как раз будет проводиться вечерняя служба в церкви Дамасской иконы Божьей Матери православным батюшкой. Там, возможно, Вы его и найдёте, — моя собеседница улыбнулась.
— Вы там будете и покажите мне его? — ожидающе смотрел на неё.
— К сожалению, сегодня не смогу: у меня дела, — извинилась дама.
— Но как я узнаю этого Виктора Васильевича? — в моих глазах она, наверное, читала недоумение.
— Очень легко. Это высокий худощавый мужчина, седой, гладко выбритый. Обычно в тёмном костюме, в руках трость с тяжёлым набалдашником, — объяснила дама, затем махнула мне рукой: — Мне пора. Удачи Вам, — она хотела уже уходить.
Но я остановил её:
— Позволите мне Вас проводить?
— Спасибо, не надо. У меня муж ревнивый, — незнакомка засмеялась, потом повернулась ко мне спиной и направилась в сторону от посольства. Вдруг, вспомнив о чём-то, обернулась:
— Церковь находится на Архиепископской улице Валетты, — опять улыбнулась мне и продолжила свой путь.
«Хороший человек. А я даже не спросил её имени…» — мне стало неловко. Больше я её никогда не видел…
Вернувшись на набережную Слимы, побежал к пристани: через пять минут должен отчалить паром к Валетте. «Успел!» — с облегчением выдохнул, плюхнувшись на пластиковую скамейку полупустой палубы: не сезон.
Минут через сорок отыскал небольшой греко-католический храм, как оказалось, расположенный сразу за дворцом великого магистра. Чёрные массивные двери были открыты. Пройдя между белыми колоннами, попал внутрь церкви. Убранство храма, довольно скромное, вряд ли поразит искушённого туриста, но не за этим я сюда явился.
Мой взгляд пробегал по рядам немногочисленных прихожан — ничего похожего. «Напрасный поход. В конце концов, старик не обязан здесь находиться, — мысленно пожал плечами, потом дал себе установку: — Ещё полчаса подожду и вернусь в отель». Решив таким образом, снова завертел головой, пытаясь рассмотреть детали интерьера храма. Оглянулся назад — и вдруг увидел его. Наверное, мне следовало бы хлопнуть себя по лбу: «Так целеустремлённо вбежал в церковь, что всё самое главное пропустил по дороге».
Около входа стояло несколько стульев, и на одном из них сидел пожилой мужчина в чёрном костюме. Его руки покоились на массивном набалдашнике трости, служившей ему опорой.
«Несомненно, это он», — сделал я вывод и, направившись к мужчине, занял место рядом. Он меня как будто не замечал: так погружён был в свои мысли. Беспокоить его до конца службы не стал — всё-таки журналистское хамство ещё не до конца проникло в меня.
Ждать пришлось не долго: через полчаса всё закончилось. Мой сосед встал, и я последовал его примеру, намереваясь выйти из храма вместе с ним. Но он, тяжело опираясь на трость, направился к иконе Николая Чудотворца, я заметил в его руках свечку. Перекрестившись и поцеловав икону, он подошёл к кануну и поставил свечку за упокой. Я вышел из церкви и стоял на улице около выхода, ожидая старика. Через минуту увидел его, неспешно покидающего храм.
— Добрый вечер, Виктор Васильевич! — я подошёл к нему.
Он удивлённо вскинул на меня глаза.
— Здравствуйте, не имею чести Вас знать, — ответил он на русском с небольшим акцентом.
— Прошу прощения за беспокойство. Российский журналист, — ответил я, сразу перейдя к делу, и назвал себя и информационное агентство.
