- И у тебя есть какое-то соображение, князь?
- Есть, уважаемый Кашьяпа.
- И какое же оно, князь?
- Вот есть у меня, уважаемый Кашьяпа, друзья-приятели или кровные родственники, - отвращенные от убийства, отвращенные от воровства, отвращенные от прелюбодеяния, отвращенные от лжи, отвращенные от клеветы, отвращенные от грубости, отвращенные от пустословия, не жадные, лишенные враждебности и исполненные истинных воззрений. Иной раз случается, что они занемогут, занедужат, сделаются тяжело больны. Когда я уверен, что им уже от этой болезни не оправиться, я к ним иду и говорю: "Есть шраманы и брахманы, которые так считают и так утверждают: "Все те, кто отвращены от убийства, отвращены от воровства, отвращены от прелюбодеяния, отвращены от лжи, отвращены от клеветы, отвращены от грубости, отвращены от пустословия, не жадны, лишены враждебности и исполнены истинных воззрений - все они после смерти, после распада тела попадут в благой удел, на небеса". И вы, почтенные, - как раз отвращены от убийства, отвращены от воровства, отвращены от прелюбодеяния, отвращены от лжи, отвращены от клеветы, отвращены от грубости, отвращены от пустословия, нежадны, лишены враждебности и исполнены истинных. воззрений. Если утверждение тех шраманов и брахманов истинно, то вы, почтенные, после смерти, после распада тела попадете в благой удел, на небеса. Если вы и в самом деле попадете после смерти, после распада тела в благой удел, на небеса, то навестите меня и дайте знать: есть-де тот свет, есть самородные существа, есть плоды и последствия дурных и добрых дел. Я на вас, почтенные, надеюсь, я вам доверяю, что вы видели, почтенные, то все равно, что я сам видел, так то и должно быть". Они мне обещают, да не приходят потом и знать не дают, и вестника мне не шлют. Вот то соображение, уважаемый Кашьяпа, из которого у меня выходит, что нет того света, нет самородных существ, нет плодов и последствий дурных и добрых дел.
- Так я тебе, князь, сравнение приведу. Через сравнение некоторые сообразительные люди понимают смысл сказанного. Представь себе, князь, что человек сидит по уши в куче дерьма. И ты прикажешь своим слугам: "Вытащите-ка этого человека из этой кучи дерьма". "Слушаемся", ответят они и вытащат того человека из той кучи дерьма. "А теперь хорошенько соскребите дерьмо с тела этого человека бамбуковой щеткой".-"Слушаемся", - ответят они и хорошенько соскребут дерьмо с тела этого человека бамбуковой щеткой. И ты им велишь: "А теперь три раза хорошенько оботрите тело этого человека желтой глиной". И они три раза хорошенько оботрут тело этого человека желтой глиной. И ты им велишь: "А теперь умастите тело этого человека маслом и три раза как следует припудрите его тонкой пудрой". И они умастят его тело маслом и три раза как следует припудрят его тонкой пудрой. И ты им велишь: "А теперь причешите ему голову и бороду". И они причешут этому человеку голову и бороду. И ты им велишь: "А теперь умастите этого человека драгоценным благовонием, наденьте на него драгоценную гирлянду, драгоценные одежды". И они умастят его драгоценным благовонием, наденут на него драгоценную гирлянду и драгоценные одежды. И ты им велишь: "А теперь отведите этого человека во дворец, ублажайте все его пять чувств". И они отведут его во дворец и станут ублажать все его пять чувств. - Как ты полагаешь, князь? Будет ли у этого человека вымытого, умащенного, причесанного, надевшего гирлянды и ожерелья, одевшегося в белое, находящегося на террасе прекрасного дворца, ублажающего, удовлетворяющего и тешащего все свои пять чувств, - будет ли у него желание снова залезть в кучу дерьма?
- Вовсе нет, уважаемый Кашьяпа.
- С чего же так?
- Грязна, Кашьяпа, куча дерьма, и слывет грязною, вонюча и слывет вонючею, мерзка и слывет мерзкою, отвратительна и слывет отвратительною.
- Вот точно так же, князь, и люди для богов - грязны и слывут грязными, вонючи и слывут вонючими, мерзки и слывут мерзкими, отвратительны и слывут отвратительными. Человеческий запах для богов уже за сто йоджан противен делается, о князь. Так неужто твои друзья-приятели, кровные родственники, что отвращены от убийства, отвращены от воровства, отвращены от прелюбодеяния, отвращены от лжи, отвращены от клеветы, отвращены от грубости, отвращены от пустословия, не жадны, лишены враждебности и исполнены истинных воззрений, когда они после смерти, после распада тела попадут на небеса, навестят тебя и дадут знать: есть-де тот свет, есть самородные существа, есть плоды и последствия дурных и добрых дел? - Так что и из такого соображения, князь, выходит, что есть тот свет, есть самородные существа, есть плоды и последствия дурных и добрых дел.
- Хоть почтенный Кашьяпа и говорит так, я продолжаю думать, что нет того света, нет самородных существ, нет плодов и последствий дурных и добрых дел.
- И у тебя есть какое-то соображение, князь?
- Есть, уважаемый Кашьяпа.
- И какое же оно, князь?
- Вот есть у меня, уважаемый Кашьяпа, друзья-приятели или кровные родственники, - отвращенные от убийства, отвращенные от воровства, отвращенные от прелюбодеяния, отвращенные от лжи, отвращенные от клеветы, отвращенные от грубости, отвращенные от пустословия, не жадные, лишенные враждебности и исполненные истинных воззрений. Иной раз случается, что он" занемогут, занедужат, сделаются тяжело больны. Когда я уверен, что им уж от этой болезни не оправиться, я к ним иду и говорю: "Есть шраманы и брахманы, которые так считают и так утверждают: те, кто отвращены от убийства, отвращены от воровства, отвращены от прелюбодеяния, отвращены от лжи, отвращены от клеветы, отвращены от грубости, отвращены от пустословия, не жадны, лишены враждебности и исполнены истинных воззрений, те после смерти, после распада тела попадают в благой удел, на небеса, в сообщество богов Обители Тридцати Трех(6). И вы, почтенные, как раз отвращены от убийства, отвращены от воровства, отвращены от прелюбодеяния, отвращены от лжи, отвращены от клеветы, отвращены от грубости, отвращены от пустословия, не жадны, лишены враждебности и исполнены истинных воззрений. Если утверждение тех шраманов и брахманов истинно, то вы, почтенные, после смерти, после распада тела попадете в благой удел, на небеса, в сообщество богов Обители Тридцати Трех. Если вы и в самом деле попадете после смерти, после распада тела в благой удел, на небеса, в сообщество богов Обители Тридцати Трех, то навестите меня и дайте знать: есть-де тот свет, есть самородные существа, есть плоды и последствия дурных и добрых дел. Я на вас, почтенные, надеюсь, я вам доверяю, что вы видели, почтенные, то все равно что я сам видел, так то и должно быть". Они мне обещают, да не приходят потом и знать не дают, да и вестника мне не шлют. Вот то соображение, уважаемый Кашьяпа, из которого у меня выходит, что нет того света, нет самородных существ, нет плодов и последствий дурных и добрых дел.
- Так я тебя, князь, порасспрошу в ответ, а ты мне говори, как считаешь правильным. То, что для людей сто лет, - то для богов Обители Тридцати Трех одни сутки. Тридцать таких суток составят месяц, двенадцать таких месяцев составят год, а тысяча таких божественных лет - это жизненный век богов Обители Тридцати Трех. А те твои друзья-приятели, кровные родственники, что были отвращены от убийства, отвращены от воровства, отвращены от прелюбодеяния, отвращены от лжи, отвращены от клеветы, отвращены от грубости, отвращены от пустословия, не жадны, лишены враждебности, исполнены истинных воззрений, - те после смерти, после распада тела попали в благой удел, на небеса, в сообщество богов Обители Тридцати Трех. Что, если им придет на ум: "Мы, пожалуй, два-три дня ублажим, удовлетворим и потешим божественными усладами все пять чувств, а уж потом навестим князя Паяси и дадим ему знать, что есть тот свет, есть самородные существа, есть плоды и последствия дурных и добрых дел". - Так как же, навестят они тебя и дадут ли знать: есть-де тот свет, есть самородные существа, есть плоды и последствия дурных и добрых дел?
- Вовсе нет, уважаемый Кашьяпа. Нас ведь к тому времени давно уже не будет в живых. Но только откуда это известно почтенному Кашьяпе, что боги Обители Тридцати Трех действительно есть и что жизненный век у этих богов такой-то? Мы почтенному Кашьяпе не верим - ни в том, что есть боги Обители Тридцати Трех, ни в том, что жизненный век их такой-то.
- Представь себе, князь, человека, слепого от роду. Не видит он темного и светлого, не видит синего, не видит желтого, не видит красного, не видит розового, не видит ровного и неровного, не видит звезд, не видит солнца и луны. И вот он скажет: "Нет темного и светлого, нет и того, кто видел бы темное и светлое; нет синего, нет и того, кто видел бы синее; нет желтого, нет и того, кто видел бы желтое; нет красного, нет и того, кто видел бы красное; нет розового, нет и того, кто видел бы розовое; нет ровного и неровного, нет и того, кто видел бы ровное и неровное; нет звезд, нет и того, кто видел бы звезды, нет солнца и луны, нет и того, кто видел бы солнце и луну. Я их не знаю, я их не вижу, стало быть, их и нет". - Истинным ли будет его утверждение, князь?
