Откуда он знал, как звучали копыта?
И это явно был мужчина. Существо отклонилось, еще прижимая ладони к ее шее, но она видела широкие плечи, без одежды. Его плоская грудь была с мышцами. Он был сильнее всех солдат во дворе. Его мышцы были не пухлыми, как у тех мужчин. Они были плоскими и сильными.
Она сглотнула, хотя горло болело. Слюна попала на ее щеку, но она не смела двигаться. Он смотрел на лес.
Может, он знал, что стражи убьют его, если найдут ее тело. Не важно, кем он был и почему был тут. Десять стражей могли убить такое большое существо. Хотя он мог улететь.
Тихое скуление сорвалось с ее губ. Существо взглянуло на нее, предупреждая взглядом.
— Прошу, — прошептала она. — Я не хочу умирать.
Даниэлла не знала, почему существо напало на нее, но это вряд ли был зверь. Если он знал, что стражи были опасны, то он их уже видел. И он был в одежде. Она ощущала ткань животом, где ее туника задралась. Звери не носили одежду.
Копыта стучали все ближе, и существу нужно было решать. Он склонился к ней, его губы скривились. Он смотрел в ее глаза с такой ненавистью, что у нее выступил пот.
Он провел когтями по ее горлу, покалывая кожу. Она не ощущала теплую кровь, но синяки точно останутся.
Его горячее дыхание задело ее рот. Он зарычал, отпустил ее шею, шлепнул ладонями по земле по бокам от ее головы. Она вздрогнула, закрыла глаза и смирилась с концом.
Но смерть не встретила ее.
Ветер сильнее любого порыва ударил ее по лицу. Когда она открыла глаза, существо пропало.
Даниэлла глубже вдохнула, боясь, мысли разбегались. Почему он оставил ее? Он напал, хотел ее убить, но солдаты его спугнули?
Она пошла к лесу, топот копыт был все ближе. Они не могли увидеть ее такой. Мокрой, в мятой одежде, с синяками на горле. Что они подумают?
Что ее нужно было оттащить к отцу и выдать замуж, чтобы избежать скандала. Никто не поверит ей, если она скажет, что монстр напал из леса. Холлоу-хилл был самым безопасным местом во всем Эмбере. Они назовут ее лгуньей, выдадут ее замуж за самого старого принца, какого найдут.
Даниэлла не стала молить стражей о помощи, а спряталась в кустах. Стражи проехали мимо, серебряные седла и броня с лазурными вставками.
Она прижала ладони к губам, чтобы подавить всхлипы, сотрясающие ее плечи, тревога и страх охватили ее. Почему существо позволило ей жить?
Это уже не было важно. Ей нужно было вернуться в замок, не попавшись ему снова.
ГЛАВА 2
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Даниэлла проникла через ход для слуг, скрыв плащом голову, скользнув мимо нескольких служанок на кухнях. Многие мыли тарелки, и она смогла незаметно пробежать.
Замок потрясал в хороший день, но сегодня он был безупречным. Наверное, какой-то принц прибыл поговорить с ее отцом. Только тогда он хотел, чтобы замок сиял.
И он сиял. Все здание было с серебряными краями. Белый мраморный пол отражал свет до потолка. Мраморные фигуры стояли во всех коридорах, изображая богов и героев, которые спасли Холлоу-хилл в книгах по истории.
Она всегда пыталась пробежать мимо статуй. Их глаза неодобрительно смотрели на нее.
Даниэлла тихо двигалась по коридорам, надеясь, что ее никто не остановит. Они ждали, что их принцесса будет в нежной ткани, двигаться величаво. А она была в кожаных леггинсах, кожаном нагруднике с синяками на шее вместо жемчуга.
Только одно препятствие было на пути к ее покоям.
Кабинет ее отца.
Она уже слышала голоса, гудящие внутри. Напряженные слова, шипение приглушали серые двери. Это устраивало их принцессу, но не того, кто был с ее отцом.
Каждый шаг ощущался как гром кастрюль и сковородок, хотя она была босой и тихой. Он не мог ее услышать. Она разулась перед тем, как вошла в замок, чтобы не привлекать внимания шагами. Ее плащ не волочился по земле, как и юбки не шелестели по мрамору.
Но голос отца прозвенел за дверью:
— Дочь.
Даниэлла застыла, кривясь. Может, если она не будет двигаться, он решит, что ослышался, и продолжит разговор с другим мужчиной. Жаль, она не могла утихомирить грохочущее сердце.
— Я знаю, что ты там, дочь, — он едва сдерживал гнев в голосе.
Ей всегда не везло в попытках спрятаться от отца. Как бы быстро она ни бежала, каким бы хитрым ни был ее план, он знал каждое ее движение.
Она укутала шею плащом до подбородка, чтобы скрыть синяки как можно лучше. Она вытерла ладони о ткань, но лучше почти не стало. Он поймет, что она нервничала, по морщинке на ее лбу.
Все будет хорошо. Ей просто нужно было скрыть синяки, а к ужину она спрячет их макияжем. Он и не узнает, если она не расскажет. И она сможет продолжать свои приключения. Иначе ее запрут в замке, пока она не превратится в прах.
Но ее колени дрожали, когда она открывала дверь кабинета.
Ее отец сидел за резным столом из белого мрамора. Его борода была недавно коротко подстрижена, черная щетина резко контрастировала с бледной кожей. Синие глаза смотрели на нее с неодобрением, которое могло сжечь кожу. Он был в цветах Холлоу-хилла, серебряном и голубом.
Она не узнала другого мужчину, хотя это не удивляло. Его длинное лицо было как у хорька, а не человека. Его костюм был великоват для его худого тела, и его глаза были слишком мелкими для его лица. То, как он окинул ее взглядом, пугало Даниэллу.
И когда она поймала его взгляд, его лицо исказилось. Глаза погрузились глубже в глазницы, щеки стали впавшими, странные шрамы появились на лбу. Она моргнула, и он снова стал нормальным.
Она ударилась головой сильнее, чем думала?
— Отец, — сказала она, поправляя плащ на шее. — Чем могу помочь?
Было ясно, что ему не нравилась ее одежда, хотя он толком не видел ее под плащом.
— Где ты была?
— Я думала собрать трав для наших травников.
— Для этого у нас есть слуги.
Она опустилась в низком реверансе, склонив голову, чтобы смотреть на пол, а не в его злые глаза.
— Ты научил меня, что принцесса не лучше людей. Мне нравится им помогать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ткань зашуршала, отец отклонился в кресле. Хороший знак.
— Я думал, мы говорили об этом. Если выходишь, бери с собой стражей, — его голос стал тише, но не мягче.
Напряжение в ее плечах чуть ослабло, и она смогла дышать.
— Прошу прощения, отец. В следующий раз я возьму стражей. Я думала провести там лишь несколько часов, но забыла о времени.
