Ручка двери повернулась. Медленно. Ее глаза расширились, она сжалась сильнее в одеяла.
Он решил прийти ночью. Пробраться в ее комнату как вор и сотворить ужасное.
Дверь тихо открылась, но за ней был не крупный силуэт отца. Это были широкие голые плечи с кружевом шрамов и мускулистые руки.
— Диана? — прошептала Даниэлла. — Что ты тут делаешь?
Белая ночная рубашка Дианы развевалась, озаренная светом луны из окна. Она подошла к кровати Даниэллы и скользнула под одеяла, закрыв Даниэллу от двери собой. Она молчала при этом. Будущий генерал армии Холлоу-хилла охраняла ее от кошмаров за дверью.
— Диана? — повторила Даниэлла. — Что ты тут делаешь?
Ее сестра заговорила не сразу. Диана устроилась удобнее под одеялом. Она скрестила руки на груди и смотрела на потолок, дыша медленно и глубоко.
Наконец, ее сестра ответила:
— Помнишь, как ты нашла меня в подземелье?
То воспоминание было выжжено в памяти Даниэллы.
— Да.
— Я не сделала ничего плохого. Просто выслушала отца, но напомнила, что за день до этого у него было другое мнение. Я сделала то, что должен хороший генерал. Напомнила королю, что у него самого была идея лучше.
Даниэлла повернулась на спину, вместе с сестрой смотрела на потолок.
— Помню, как думала, что тебе было ужасно больно.
— Так и было.
— И я думала, что, будь я лучшей старшей сестрой, я могла бы этому помешать.
Подушка смялась, Диана покачала головой.
— Ты не могла бы этому помешать. Отец знал, что хотел наказать меня, до того, как я его исправила. Он просто ждал момента.
Ее сестра не понимала, сколько вины в ней было. Даниэлла должна унаследовать все. Их отец следил, чтобы на ней не было следов наказаний, а ее сестры и брат страдали. Они получали физические увечья, а она… впитывала эмоциональные.
Ее сестра хотела быть свободной, когда они были маленькими. Она была такой же дикой, как Даниэлла, пока отец не посмотрел на нее и сказал, что она будет генералом его армии. И ее стали учить, ее свет угас.
Даниэлла даже сейчас желала ощутить тепло, которое раньше источала сестра.
Диана кашлянула.
— Ты знаешь, что ты ничего не могла поделать.
— Я могла снять цепи.
— И присоединилась бы ко мне. Я знаю, что ты сделала то, что должна была.
Даниэлла была трусливой. И оставалась. Их отец пугал ее. От него ее сердце замирало, слезы выступали на глазах из-за разочарования в его взгляде.
Она знала страх из-за отца. Но она знала разочарование из-за своих действий.
Горячие слезы выступили на ее глазах, покатились по щеке, чтобы сестра не видела.
— Я могла бы сделать куда больше.
Диана опустила ладонь поверх одеяла и задела мизинцем мизинец Даниэллы. Это было не много, но напомнило ей, что она была не одна.
— Даниэлла… — начала Диана и кашлянула. — Даниэлла, я не дам ему добраться до тебя ночью.
— Ты не можешь его остановить.
— Могу. Я могу забрать твое наказание.
Даниэлла покачала головой. Все тело напряглось от мысли, что Диана пострадает.
— Я не дам тебе это сделать. Не из-за меня.
— Мы все заперты в тюрьме, Даниэлла. Понимаешь? Он накажет меня, что бы я ни делала. Я уже в шрамах, получу больше, даже если вместо тебя или остальных, — Диана посмотрела на Даниэллу. Ее младшая сестра теперь казалась намного старше. — Мне не важно, будет ли больно. Но тебе важно.
Поэтому ей нужно было научиться сражаться.
Она не хотела, чтобы сестра страдала. Не хотела, чтобы Мило боялся спать, а Мелисса скулила по ночам, потому что не могла говорить.
Она хотела спасти семью, но не знала, как.
Вопросы о монстра теперь пропали. Может, она могла научиться, как отомстить существу. А потом вернется домой и столкнется с настоящим монстром.
Который не давал покоя ее семье.
Она сжала ладонь сестры. Она переплела с ней пальцы и крепко сжала.
— Вместе. Если он придет.
Они молчали пару мгновений, за которые она была ближе к сестре, чем за годы.
А потом Диана задала вопрос, от которого ее сердце замерло.
— Даниэлла, зачем ты спросила о Жути?
Ее сердце пропустило удар.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты знаешь, кто они?
Диана долго молчала. А потом глубоко вдохнула и ответила:
— Я не знаю, о чем ты. Я знаю лишь, что это разозлило отца.
— Так ты знаешь, кто они.
Ее сестра покачала головой.
— Я не могу ничего говорить, Даниэлла. Не нужно было спрашивать отца о них.
Она хотела молчать. Ее сестра стала лгать. Но они держались за руки, как в детстве. Она ощущала, что Диана слушала ее. Будто Диана переживала из-за того, что думала Даниэлла. Она вернула сестру, хотя думала, что Диана была потеряна навеки.
Даниэлла осторожно подбирала слова. Ее сестра хотела защитить ее, но слушалась отца. Диана могла возглавлять армии, но и была дочерью, которую постоянно били.
Облизнув губы, Даниэлла повернула голову и смотрела на потолок.
— Думаешь, мама безумна?
— Она рассказала тебе о них?
— Мама всегда говорила о монстрах в лесу, — прошептала она. — Даже ты ее слышала.
— Она никогда не звала их.
Даниэлла покачала головой.
— Она хоть знает, как они называются?
Пауза между вопросом Даниэллы и ответом ее сестры о многом говорила.
Диана не только знала о Жутях, но и знала больше, чем допускала.
— У мамы слабый разум, — ответила Диана. — Мы не можем ей помочь, нужно отпустить.
— Я не знаю, правда ли это.
Диана сжала ее руку и придвинулась ближе.
— Где ты услышала о Жути, Даниэлла? Это была не мама. Мы обе знаем, что это ложь.
Ее сердце разрывалось. Это была ее сестра. Ее младшая сестра, которая танцевала с ней в бальном зале в детстве, спала с ней в одной кровати раньше.
И сейчас, хоть они жили в разных комнатах, она была тут. Только она была тут.
Но Даниэлла не хотела, чтобы отец узнал об этом. Она не выживет, если ее запрут в комнате с дымом и без света. Она сгниет в той комнате, как ее мать, и в ее душе останется только безумие.
Даниэлла хотела сказать правду. Она хотела, чтобы Диана все знала, но понимала, как это прозвучит.
Королева была безумна, потому что верила в монстров. Даниэлла теперь понимала, что они были настоящими. Ее сестра знала, что они были настоящими, но ее не считали безумной. От этого ее мутило.
Что-то было не так в ее семье.
Даниэлла раскрыла рот, ложь была готова сорваться с языка, но она не знала, какая.
А потом она услышала что-то за окном. Как скрежет когтей по камню.
Она увидела черную тень за окном. Слишком большую для летучей мыши, но с крыльями. Невозможно. Она была в башне на высоте десяти этажей.
Но…
Диана напряглась рядом с ней. Она сжала ладонь Даниэллы так, что кости затрещали и могли сломаться. Мозоли царапали ее нежные ладони.
— Ах, — прошептала ее сестра. — Вот, как ты о них узнала.
Похоже, Жуть забрал ее тайну. Даниэлла не знала, как существо нашло ее, но подозревала, что это не было случайностью.
— Диана, я не знаю, как рассказать тебе о случившемся.
— Отныне ты останешься в замке, — перебила ее сестра. — Ты могла уходить до этого. Отец забыл о чудищах в лесу, похоже.
— Это не тюрьма.
— Ты не слышала меня, сестра? — Диана склонилась над ней в кровати. Ее сестра была решительной. — Жути опасны. Ты не должна даже знать о них, но ты слишком наивна, чтобы понять. В Холлоу-хилле война. Она шла веками. Жути — монстры. Не больше, не меньше. Ты будешь внутри, раз они теперь знают твой запах.
Даниэлла хотела спорить. Раз один предложил ей обучение, они не были монстрами, хоть он и пытался ее убить. Если они воевали, это объясняло его действия.
Но она не хотела ссориться и с сестрой. Она хотела, чтобы их жизни снова стали нормальными.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но их жизнь не была нормальной. Если ее сестра хотела, чтобы Даниэлла держалась подальше от Жути, значит, ей нужно было поступать иначе. Она не могла и дальше так жить.
