Как оказалось, зря.
Когда две недели назад я вырвалась из своей глухомани, протряслась несколько часов на электричке и уставшая, но счастливая пришла по указанному адресу, оказалось, что дома никого нет.
«Ничего!» — с энтузиазмом подумала я тогда. — «Наверное, куда-то ушли и скоро вернутся!»
Но не тут-то было. Милая женщина, выглянувшая из-за двери соседней квартиры, любезно сообщила, что Леночка с Пашенькой на целый месяц укатили в Египет. Как выяснилось, медовый месяц они планировали уже давно, путевки были куплены заблаговременно, вот только сообщить мне об этом, видимо, забыли.
Мобильник у любимой подружки оказался вне зоны доступа, ключи она мне не оставила, и я на ночь глядя оказалась без крыши над головой. Первым порывом было вернуться обратно в поселок, но, уже покупая билеты на вокзале, я внезапно передумала.
Деньги на первое время были, и я решила попытаться устроиться в городе самой. Сняла номер в самой дешевой гостинице, сразу же купила газету и засела за объявления о работе.
Дни пролетали незаметно и стремительно, деньги таяли, а работа находиться никак не желала. У меня имелось профильное образование, соответствующий диплом, выданный в стенах родного колледжа, и даже опыт работы, но это оказалось бесполезным.
«Нет мест!», «Вакансия уже не актуальна!», «Взяли другого специалиста!», — фразы, которые успели набить оскомину и надоесть до зубного скрежета.
Минувшая ночь была последней оплаченной в гостинице, и сегодня ночевать мне было негде. Деньги остались только на обратные билеты и какой-никакой перекус.
Неужели это конец? Неужели придется возвращаться обратно, так бесславно проболтавшись две недели и потратив все накопленные деньги? Выслушивать недовольство родителей, видеть их расстроенные лица и смотреть в глаза Сашке, который так на меня надеялся. Снова идти в ненавистный магазин, где платят до смешного мало, таскать тяжелые ящики и выслушивать бесконечные, переливающиеся из пустого в порожнее сплетни местных кумушек.
От безысходности хотелось взвыть. Вот почему я такая невезучая?
В боковом кармашке сумки раздалась знакомая вибрация, и, откинув крышку своей старенькой «раскладушки», я с тоской нажала на кнопку принятия вызова.
— Да, мама, — произнесла деланно бодрым голосом. — Привет, мама. Хорошо, мама. Да-да, замечательно, мама! И начальник хороший…ага, уже пятый день работаю. Ага…ага…и им передавай привет. Целую, пока.
Затолкав мобильник обратно, я откинулась на спинку скамейки и возвела к небу страдальческий взгляд. Может, хотя бы оно проникнется умильной моськой и в кои-то веки сжалится?
И все-таки возвращаться в поселок — не вариант. Просто не хватит духу явиться обратно с пустыми карманами и признаться в обмане. И неважно, что деньги были мои собственные — все равно стыдно.
По чистому летнему небу неспешно проплывали облака, сквозь зеленую листву проникали золотые лучи солнца — приятно согревающие и вынуждающиеся щуриться, а я, сидя в небольшом красивом скверике, чувствовала себя ужасно несчастной.
На фоне замечательной погоды и радостных лиц гуляющих здесь прохожих, мое собственное положение казалось еще более тоскливым. Сегодня мои розовые очки оказались разбиты окончательно, и как быть дальше я пока не знала. Единственное, что приходило на ум — это попытаться найти работу не по специальности. Наверное, следовало задуматься над этим уже давно, но я все надеялась, что мне улыбнется удача…
Говоря по правде, работу свою я не особо любила, но когда встал выбор, куда поступать, особых вариантов не было. Родители настояли на торговом колледже, и я послушала. Поучившись полгода, пошла работать и далее совмещала работу с учебой. Отучившись, так и осталась в должности продавца небольшого продовольственного магазинчика.
А ведь прежде я мечтала совсем о другом…
Солнце упало за горизонт, на потемневшем небе показались первые звезды, людей в сквере стало меньше, а я все продолжала уныло восседать на скамейке. Свою хандру заедала купленным в паре шагов сэндвичем, курица в котором явно попрощалась с жизнью неприлично давно. Оставшийся в пластиковом стаканчике кофе успел остыть и, допив его в несколько глотков, я отправила стаканчик туда же, где нашла свое последнее пристанище скомканная газета.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Запрокинув голову, снова посмотрела на небо и, зацепившись взглядом за самую яркую звезду, неожиданно для самой себя попросила:
— Пожалуйста, дай мне шанс! Пусть для меня найдется работа… ну хоть какая-нибудь!
Помнится, в детстве я часто сидела у окошка, смотря на ночное небо и загадывая звездам свои смешные желания. Особенно часто просила куклу — такую же, какую подарили на день рождения Ленке. Попросив, тут же лезла под кровать, обыскивала шкаф и шарила по углам, проверяя, не появилась ли она там. А когда ничего не находила, расстраивалась и искренне недоумевала, почему мое желание мгновенно не исполнилось.
Куклу мне так и не купили, и вера в волшебство постепенно сошла на нет. Перед сном я стала закрывать занавески, в окно больше не смотрела, а вскоре и вовсе забыла о том, что когда-то просила звезды об исполнении желаний.
Забыла, а сейчас вот почему-то вспомнила. Смешно…
Как говорит мама: до двадцати лет дожила, а ума так и не набралась.
Как говорит наш сосед после того, как хорошенько приложится к бутылке: чему бы жизнь нас не учила, а сердце верит в чудеса.
Решив, что дольше сидеть здесь бессмысленно, я собралась идти на вокзал. Ночевать там всяко лучше, чем под открытым небом, а завтра утром на свежую голову подумаю, как быть дальше.
Вздохнув, я нехотя поднялась со скамьи и уже взялась за ручку сумки, как вдруг услышала странный звук, походящий на жужжание мотора. Он шел откуда-то сверху и, вновь невольно посмотрев на небо, я замерла с открытым ртом.
На меня падал автобус.
Точнее, не совсем падал, а медленно опускался, словно бы ехал по склону невидимой горы. Свет фар становился все ярче, гул мотора — все ближе. Через несколько секунд я смогла различить его ярко-красный цвет, круглые боковые зеркала и глянец, совсем как у дорогущей новенькой «Феррари». Автобус был небольшим и как будто немного пухлым.
Приблизившись, он замедлил скорость и завис примерно в метре от земли так, что напротив меня оказалась тут же отъехавшая в сторону дверца. Из нее вывалилась складная лестница — будто язык у питбуля, — и в проеме нарисовался невысокий худощавый мужчина, держащий в руках рулончик билетов.
Он молча смотрел на меня, я молча смотрела на него и медленно оседала на скамейку. Правда, расстояние не рассчитала и вместо нее плюхнулась прямо на землю, оторопело изучая явившееся мне чудо.
— Деда, а чего она на земле сидит? — спросил проходящий мимо мальчик, ткнув в мою сторону указательным пальцем.
— Не знаю, внучок…ну и молодежь пошла!
Я проводила прогуливающуюся по парку парочку заторможенным взглядом, и в следующий момент до меня дошло: автобуса они не видят. Его что, вообще не видит никто, кроме меня?!
Должно быть, я брежу.
— Ну? — спросил кондуктор, чей голос заставил меня нервно вздрогнуть. — Заходить будем?
Дар речи меня покинул, и все, на что я оказалась способна — это утвердительно кивнуть. Вышло не слишком уверено, но мне и в голову не пришло усомниться в таком решении.
— Ну и чего тогда сидим? — явно подавляя зевок, осведомился кондуктор и посмотрел на наручные часы: — Уже выбиваемся из графика. Девушка, поторопитесь, будьте так любезны!
Последнюю фразу он гаркнул неожиданно громко, и я моментально подскочила с места. Рывком схватила многострадальную сумку, поставила ногу на нижнюю ступеньку лестницы, и меня тут же каким-то непостижимым образом забросило внутрь. Я упала на сидение, раздался щелчок ремня безопасности, сумка плюхнулась у моих ног, и автобус тронулся с места.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ваш билет, пожалуйста, — кондуктор не глядя сунул мне бумажный талончик.
— А… — попыталась спросить я.
— За вас уже оплачено.
