хватало. К богатству никогда не стремились и меня также воспитывали – никому не завидовать и чужого не брать. Мама всю жизнь медицинской сестрой в нашей больнице проработала, а папа в сельхозтехнике механиком. Руки у него золотые и совсем безотказный – всем поможет всегда, везде и в любую минуту. Родители считали, что большие и лёгкие деньги – это зло, которое меняет людей не в лучшую сторону. И познакомившись с такими людьми, богатыми и избалованными на практике, я пришла к такому же выводу. Чрезмерный достаток меняет человека, развращает душу и развязывает ему руки во вседозволенности, позволяя думать, что ему всё можно, делая его эгоистичным и заносчивым.
– Я согласна руками и ногами – это то что нужно. Мам, ты просто моя спасительница, – не сдержав эмоций, я грустно улыбнулась ей и обняла её крепко-крепко, прижав к себе. – Спасибо тебе, родная моя, что ты есть и поддерживаешь меня, что бы я без тебя делала.
Отстранившись от меня, она серьёзно на меня посмотрела и в сотый, наверное, раз спросила:
– Оль, может быть, расскажешь всё-таки правду, что тогда с тобой случилось на самом деле? Я же знаю, что ты не всё нам с папой рассказала. Что ты скрываешь от нас? – гладила меня по волосам она без остановки, заглядывая мне в лицо, пытаясь увидеть правду в моих глазах, всегда чутко улавливая в них ложь.
А что я ей скажу? Что меня опоили и украли, удерживая силой? Это так унизительно… Я не могу в таком признаться…
– Мам, правда, всё в порядке.
Врать я уже научилась, не краснея и не отводя глаза, но маму обмануть было сложно. Она всё понимала и не давила на меня. Спрашивала, конечно, каждый день, но без нажима. В её душе жила над, что однажды она выведет меня на откровенный разговор, но разве о таком говорят? Может быть, я расскажу ей когда-нибудь потом, но не сейчас… К этому я точно ещё не готова, слишком всё болит внутри… Раны так и не зажили, продолжая кровоточить, каждый день воспоминаниями напоминая о том, что было, причиняя нестерпимую боль.
– Всё, что я тебе рассказывала, правда, – монотонно в очередной раз стала врать и описывать события я, которых и отродясь не было. – Я была у подруги, она живёт за городом. Мы с ней делали совместную работу и готовились к паре. Я не видела, какая метель на улице, и что всё вокруг замело. Когда вышла из дома, перепутала дороги и заблудилась. Рустам там жил неподалеку, увидел меня и спас….
– Зачем ты вообще на ночь глядя куда-то поехала? Ты чем думала? Вот как не считать тебя маленькой после такого? Ты же понимаешь всю глупость своего поступка? – начала опять горячиться мама, покрываясь от волнения красными пятнами.
– Мамуль, я не могу ночевать не дома. Конечно, понимаю. Прости, я сглупила, впредь буду осторожна….
– Почему они вообще тебя выпустили? Где были её родители, и куда они смотрели, выпуская тебя в такую непогоду?
– Мама, хватит, давай забудем всё это, как страшный сон. Это в прошлом, всё же хорошо и обошлось, все живы и здоровы. – успокаивала её я, ругая себя, что опять позволила завести этот бесполезный разговор, который всегда заканчивается одним и тем же.
– Но могло и не обойтись. Ты понимаешь, что если бы не Рустам, всё могло закончиться трагически? Кстати, ты бы к нему присмотрелась, такой парень хороший, и к тебе точно неровно дышит. Я видела, как он на тебя тогда в больнице смотрел.
– С чего ты вообще это взяла, нормально смотрел, просто с переживанием, обычное дружеское участие. Ему было не всё равно, ведь это он меня нашёл. Парень просто чувствовал себя ответственным за моё здоровье, не надо раздумывать больше, чем есть на самом деле.
Сердце опять защемило от воспоминаний о нём. Мама, не ведая о моих страданиях, подняла ту тему, которую я старалась избегать и гнать из своих мыслей, пытаясь забыть Рустама, понимая в глубине души, что это невозможно.
– Не каждый будет так переживать, волноваться и навещать, про подарки и цветы вообще молчу. Может пригласим его к нам и отблагодарим по человечески? Он мне свой номер оставил домашний. Как ты на это смотришь? – проницательно исследуя мою мимику, спрашивала она моё мнение на этот счёт, чётко считывая все эмоции с моего лица.
Я пришла в ужас от такой перспективы. Нет, только не это… Я не могу его видеть… От одной мысли, что увижу Рустама, сердце начинало стучать быстрее. Я разволновалась и впала в панику, дыхание участилось настолько, что я стала задыхаться от нехватки воздуха. Горло сковало спазмом с такой силой, что потемнело в глазах. Паническая атака, которая последнее время была частый гость в моей жизни, не оставляла меня ни на минуту, настигая всегда, когда речь заходила об этом человеке или событиях с ним связанных.
– Всё, доченька, прости, я опять тебе напомнила ту ночь и ты разволновалась. Вон побелела вся, как мел. Всё позади, успокойся. Я постараюсь больше не поднимать эту болезненную для тебя тему. Вот увидишь, Мышка, всё наладится, и ты обретёшь прежнюю гармонию в душе, – не прекращала гладить меня по волосам она, успокаивая, как маленькую девочку, хотя я такой себя и ощущала: маленькой и беззащитной.
Мама вселяла в меня веру на какие-то хорошие в будущем перемены, но я не знала чем заполнить образовавшуюся пустоту в душе и огромную дыру в сердце и не видела для себя не единой возможности обрести прежнее равновесие. Ох, мама, если бы ты знала всю правду… Интересно, чтобы она сделала? Заявила в полицию? Отец бы точно уже убил его и срок мотал за своё преступление. Я бы сразу погубила нашу семью, поэтому и молчу…
Мне не с кем поделиться своей историей и своей болью. Что будет дальше? Как вообще жить и верить людям после такого разочарования в них? Смогу ли я стать прежней и обрести былую гармонию в душе? Я задавала Всевышнему все эти бесконечные вопросы, терзающие меня, не получая на них ответы, и сама приходила к выводу, что нет, прежней мне уже не быть. Но это не значит, что я не буду пытаться стать счастливой. Буду, ещё как буду, ведь в упрямстве мне нет равных…
Глава 2. Оля
«Забудь то, что в прошлом ранило тебя, но никогда не забывай чему оно тебя научило….».
Юрий Никулин
Уже больше двух месяцев я не видела и ничего не слышала о Рустаме. Но так легче для меня, я даже мысли о нём гоню от себя как можно дальше – они
