К предрассудкам Лариса относила мнение окружающих: родных, друзей, сослуживцев. Все они так или иначе будут удивлены ее решению, а кое-кто, например, Зинаида Романовна, злорадно усмехнется, дескать, чего еще ждать от вздорной и самонадеянной бизнес-вумен.
Их отношения с матерью Дениса не сложились с самого начала. Невзлюбила эта по-восточному красивая женщина новую подругу сына, хоть ты лопни! Лариса болезненно переживала ее нелюбовь, но виду не показывала. Напротив, на совместных вечеринках подчеркнуто тепло и непринужденно обращалась к будущей свекрови то за советом, то с комплиментом ее внешности, то с «жалобой» (на деле тонко замаскированной похвалой) на Дениса. Напрасно! Зинаида Романовна на каждую ее фразу отвечала весьма сдержанно и скупо, да еще с холодной усмешкой на полных губах. Своими агатовыми миндалевидными глазами она словно насквозь видела потенциальную невестку с ее старанием понравиться. Что скрывалось за ее усмешкой, Лариса так и не поняла. Спрашивать у Дениса было бесполезно. Он обожал мать, свято верил в ее непогрешимость, был слеп и глух к ее недостаткам.
Семейная история Азаровых была непростой, со своими тайнами. Родители Дениса поженились на четвертом курсе техникума, по страстной любви, но спустя десять лет разошлись. А точнее, Зинаида Романовна бросила мужа и, оставив его вдвоем с семилетним Дениской, умчалась за феерической, неземной любовью в лице бородача-геолога, ведущего разведку северных нефтяных месторождений. Но что-то у них не сложилось, а может, просто устала молодая красавица скитаться по бездорожью и жить в вагончиках, без элементарных бытовых удобств, кто знает? Вернувшись через два года обратно, Зина застала бывшего мужа вдвоем с новой женой по имени Валя, правда, не законной, а гражданской, но это ничего не меняло. Алексей Иванович Азаров не собирался ничего менять в своей новой жизни. Оставив Зине квартиру, в которой они вместе прожили шесть лет, Алексей Иванович, в то время уже начальник цеха на машиностроительном заводе, ушел с Валей в съемную комнату, а вскоре они переехали в двухкомнатную квартиру в новой девятиэтажке. Вопроса, с кем останется Денис, не возникало, так как мальчик, соскучившись по матери, любя ее какой-то болезненной любовью, не отставал от нее ни на шаг, даже в школу поначалу отказывался ходить, боясь, что по возвращении оттуда снова не застанет мать, потеряет ее, как это случилось в первом классе. Отцу, прикипевшему к сынишке за эти два года, заменившему ему по сути дела мать, при разводе пришлось, как говорится, резать себя по живому. Одно дело – расстаться с неверной женой, и совсем другое – с любимым сыном, со своей кровью и плотью, частичкой самого себя. А со временем вышло так, что Денис и вовсе стал его единственным ребенком, потому что Валентина оказалась бесплодной.
В обществе с Азаровым-старшим Лариса была всего один раз, когда их с Денисом пригласили на юбилейный банкет. Алексею Ивановичу стукнуло пятьдесят. Он занимал высокую должность на том же заводе, был всеми уважаемым человеком, к тому же очень интересным, импозантным мужчиной. Их внешнее сходство с Денисом бросалось в глаза, но внимательный Ларисин взгляд подметил существенную разницу в характерах отца и сына. Манеры Дениса, суетные, неровные, порой раздражали Ларису, в то время как неторопливые, гармоничные жесты и походка Алексея Ивановича производили приятное впечатление. Со сдержанной галантностью он пригласил на танец свою Валентину, легко и непринужденно повел ее под музыку Свиридова, с чарующей улыбкой нашептывая на ушко какие-то слова. Смотреть на них было сплошным удовольствием. Правда, молодой женский взгляд Ларисы не упустил и кое-что другое. Когда тебе только двадцать восемь, в глаза невольно бросаются чьи-то варикозные вены на ногах, расплывшаяся талия и второй подбородок. Модная прическа и красивое платье из бутика не возмещали в глазах Ларисы стареющее тело Валентины. В молодые годы мы бываем жестоки в своих оценках, особенно по отношению к старшим. Жестокость эта не злонамеренна, а естественна, беспечна, глупа, так как проистекает из физического превосходства цветущей молодости над увяданием и дряхлением.
Тем декабрьским вечером Денис, нервно сжимая локоть Ларисы, подвел ее к отцу и представил как невесту. Она улыбнулась и протянула руку. Алексей Иванович ответил крепким рукопожатием, чуть-чуть задержал пристальный взгляд на ее лице, но от улыбки воздержался. Лишь в серых глазах что-то сверкнуло: не то какой-то особый интерес, не то удивление. Именно этот взгляд, загадочный, мимолетный, остался в ее памяти. Так бывает, когда в душе откладывается нечто поразившее нас, затронувшее наши струны, но мы не отдаем себе в этом отчета. И лишь по прошествии времени вдруг понимаем – память не зря запечатлела именно этот образ, этот момент, этот штрих.
Позднее, на новогодней вечеринке, Лариса случайно подслушала разговор Дениса с матерью. Он нехотя отвечал на ее пристрастные вопросы, касавшиеся недавнего банкета. Зинаиду Романовну интересовало многое: кто был приглашен, как выглядел юбиляр, какие подарки ему поднесли? Наконец, сделав паузу, она со знакомой усмешкой спросила про Валентину: в каком платье была эта библиотекарша? Денис нервничал, пытаясь отделаться нейтральными фразами, но мать упорно продолжала свой допрос, пока им не помешала одна из молодых женщин, бесцеремонно утянувшая Дениса на очередной танец.
Уже дома, отдыхая от праздничной кутерьмы, Лариса вспомнила подслушанный диалог, и внезапно ее осенило – Зинаида Романовна по-прежнему любила бывшего мужа. Да-да, это была любовь, а не простое бабье любопытство. Неожиданное открытие стало для Ларисы приятным сюрпризом. Так ей и надо, радовалась она. Значит, и она уязвима – вечно насмешливая, высокомерная дама с повадками сытой тигрицы. Пусть страдает, как все нормальные люди, пусть мучается, представляя в своем воображении зал ресторана, полный гостей, и бывшего мужа под руку с другой женщиной. «Библиотекарша»! Вот, значит, как небрежно и оскорбительно окрестила она свою соперницу! А ведь, если честно, то «библиотекарша» во многом уступает Зинаиде. И фигурой, и лицом, и умением одеваться.
Тогда что он нашел в ней? Этот вопрос интересовал уже саму Ларису. Чувства Зинаиды Романовны ее не трогали. Ни капли сожаления не вызывала в Ларисе женщина, которая в скором времени должна была стать ее свекровью. В глубине души Лариса испытывала стыд за свои грешные мысли, но ничего не могла с собой поделать.
Но теперь все это в прошлом. Назад дороги нет. Она окончательно решила порвать с Денисом, причем не на уровне банальной ссоры, а после серьезного и по возможности спокойного разговора.
Ох, как не хочется снова лезть в дебри их сложных отношений, вновь обвинять друг друга, причиняя тем самым дополнительную боль. Как не хочется! Но никуда от этого не уйти. У судьбы в запасе не только веселые праздники.
Мелодичные позывные мобильника вернули ее в сиюминутные реалии жизни. Звонкий голос подруги, казалось, был слышен всем посетителям небольшого кафе:
– Ларка, привет! Ты где?
– В кафе.
– Одна?
– А что?
– Кончай свои встречные вопросы! Я девушка деликатная. А вдруг мешаю твоему бизнесу или, не дай бог, интимной жизни?
– Успокойся, я одна.
– Надеюсь, ты не забыла, кто явился миру четырнадцатого октября, в энном году прошлого века?
– Ой, Викуша, кажется, забыла. Но теперь вспомнила…
– Ага. После такого напоминания дурак вспомнит.
– Прости, я немного задумалась. Дел столько, что…
– Ладно, прощаю. Ну и какие будут предложения?
– Это ты у меня спрашиваешь? Но день рождения-то все-таки твой, так что не морочь голову и приглашай.
– Хорошо, приглашаю в «Желтый тюльпан». Только без твоего Дениса.
– А что ты имеешь против моего жениха?
– Господи, Хомутова! Такого пресыщенного метросексуала и в занюханный «Тюльпан»? Не смеши! Нет уж, давай останемся по разные стороны баррикад. Мы – бедные, но гордые – с одной стороны, а все остальные – с другой.
– Но если я выйду за Дениса, то сразу же окажусь по другую сторону. И что тогда? Дружба врозь?
– По-моему, ты и так не на вшивое пособие живешь, так что не прибедняйся. Ладно, хорош париться, Ларка, устроим девичник. Прекрасная возможность перемыть кости всем мужикам. Встречаемся в кафе, в шесть часов. Не опаздывай! Пока!
* * *
На совещание собралось много народу: чиновники всех мастей, директора школ, предприниматели. Разговор, давно назревший, злободневный, шел волнообразно – то загорался, то затухал, то оживал новым эмоциональным всплеском. Вел совещание заместитель главы Администрации Сопронов, сорокапятилетний мужчина с грубоватым крестьянским лицом и мощными руками. Он энергично размахивал ими, придавая пущей убедительности своей речи:
– Вот тут Валерий Николаевич об охране школы говорил, мол, усиливать ее надо, не жалея денег. Все это правильно. Школы надо охранять. Но думаю, что никакие охранники и решетки не спасут нас от вала детской наркомании и преступности. Надо смотреть в корень, в самую сердцевину этой проблемы. А корень зла в том, что мы упускаем детей. Да-да, упускаем! Очень важно не проморгать тот момент в развитии ребенка, когда его душа, ум и сердце начинают стремиться к познанию мира. Среди вас много педагогов, и я уже слышу в свой адрес ехидные насмешки, дескать, не учи ученого, господин Сопронов. Согласен, не мне вас учить, когда и что прививать ребенку. И все же прошу прислушаться и понять, куда я клоню. Тем более что главного я еще не сказал. Пока все это, так сказать, преамбула. Так вот. О познании мира. Используя этот красивый оборот речи, я не просто философствую. Детей надо готовить к взрослой жизни, прививать им навыки и умения будущей профессии. Но не из-под палки, а учитывая их интересы. Школьных уроков труда и кружков в Доме детского творчества явно не хватает, чтобы охватить всех ребят, а главное, чтобы учесть их сокровенные мечты и стремления. Ведь так? Вы согласны со мной?
