в воздухе этой ядерной зимы
ангелов голоса —
соединяя два полюса,
мы выстроимся под флагом ало-вишневым,
и ответим, что были всегда готовы.
2016
ожидание
если стихнет время, как это происходит всегда,
если никакого чуда,
и мы – как все, не золото, а руда —
в вихре снега, уличного гула, разговоров растаем —
знай – это я тот человек, который писем твоих ждет,
но не получает,
день за днем становится чьим-то воспоминанием,
истлевает под грустной страны знаменем.
это я – тот человек,
каждый человек тобой встреченный,
как если бы мы сталкивались лишь с теми,
с кем были рядом вечно, и
темнота вечера
наступала только затем, чтобы спрятать
покинутые души в небес вату.
мне снилось, что дом мой разорил ветер,
и грустная собака бедная эльза
все ждет меня, стережет тополей кольца,
словно край мира – холодное каменное крыльцо,
словно есть некий закон в нашем подсознании —
ждать, если ты сделан из живой ткани.
ведь в конце концов прах к праху,
и даже самые верные отпускают руку,
потому, что любой – ранен.
не останется ничего. только ожидание.
2015
лес
зарывая нас в землю, они не знали,
что мы зерна,
что в нас заключена сила,
способная сокрушить зло.
и если не выклюют нас черные вороны,
если песок, укрывающий землю,
не переплавят в стекло —
мы превратимся в деревья
с шумящими кронами,
с ветвями, достающими до небес.
глупые короли распрощаются со своими коронами,
взлетят в вышину, словно знак, поцелуи невест.
и мы победим. ведь нас – лес.
2016
сторож брату моему
каин, каин, ведь нам кровь разлили
из одного стакана!
говорит авель.
услышь меня в своей космической пустоте.
ты, как раненая птица —
обнаружил внутри вселенную и улетел.
те, которые придут после – лишь наша тень,
звездами опояшут их, как веревками.
я не знаю, из какой мы материи сотканы,
только чувствую, что я прах.
белый ангел на белых летит крылах,
и на шее его висят ключи.
это дурной знак, каин. нет, не молчи!
ангел отворит чье-то черное сердце.
нелюбовь безвоздушна,
это как одежда, данная не для того,
чтоб согреться,
а для того, чтоб нашли тебя вороны и склевали.
каин, каин, говорит авель!
как же ты не видишь меня?
ведь я пред тобой стою.
на моих ладонях, словно дерево,
прорастает юг,
но так мал, так робок этот росток.
до свидания, каин. мы расстанемся,
ты отправишься на восток,
а меня, как ребенка, примет земная твердь.
если ничто не способно
победить живущую в тебе смерть —
я возьму ее, будто дар.
каин, каин, говорит авель.
куда ты ушел, куда?
белый ангел ступает неслышно,
звезды срывает, словно глет в наших садах,
словно в наших садах хурму.
я не выдам тебя, я тебя спасу.
ведь сторож я брату моему.
2016
это рыба кит
это рыба кит, что живет в синеве густой
глаз твоих. не ходи, постой.
не дыши морозным воздухом, не беги сквозь снег,
ты рожден, чтоб ее хранить.
до весны гляди в остановок стынь,
стань понятливым и простым.
на литейном мосту не корми собак,
не прячь ночь в рукава.
это рыба кит. и поет она всем глухим
о том, как ветер срывает листву ольхи,
о том, как возвращаются те, кого ты не ждешь.
это рыба кит. и мир бережет для нее острый нож.
однажды в октябре, когда сон тих…
это рыба кит, что живет в синеве
глаз твоих.
2015
союзпечаль
я влюблена в страну, которой нет.
когда-то в детстве я смотрела, как она спит.
о, как берег ее военно-морской флот,
и пламенел у сердца громкого алый флаг…
зима жалела, не могла разомкнуть рук,
весна рыдала, был бульвар бел.
но пришел август,
сорвал с петель
двери.
и с тех пор каждый чувствует себя старым:
хемингуэем, сартром.
все было наоборот:
юрий гагарин умер и улетел.
soviet union, под кожею наших тел
звучат твои песни
2011
чудовища
как все мало в сравнении с тобой,
как все ничтожно, пусто, слепо.
ведь это ты недрогнувшей рукой
с души любого снимаешь слепок,
ведь это ты стучишь как в клеть
в зрачки нам,
это ты превратил смерть в смерть,
отдав своего сына.
и он ходит теперь по пятам
за нами, нищими и нагими,
претворяет шов в шрам,
небытие – в имя.
в детстве смотришь на небо,
и там – луна,
а на ней – авель и каин-братоубийца.
и внутри у тебя становится так темно,
так темно,
что даже сотня лун не сгодится.
вместе с запахом рос и трав
мы пьем молоко земное.
черное молоко чужих краев,
приучающее нас к боли.
изменяющее нас так,
превращающее нас в тени.
господи, верни все назад,
мы не чудовища,
мы дети, играющие на твоих коленях.
2016
цвети отважно
никому не верь.
это ведь здесь башлачев выходил из таверн
в вечный снег, в вечный снег и смог.
и бежала собака худая со всех ног
за ним, дрожащим, как оголенный провод.
а затем наступало время, а затем наступал холод;
бесконечность для тех,
кто стал отсчитывать дни без…
никому не верь. это ведь здесь укрывает наст
трамваи города трех революций.
и, кажется, где-то на остановке
печальный стоит бродский,
проклиная дожди или ветер,
или тех, кто забыл, что был светел,
кто не выдержал и покинул.
и вечер плывет синий,
и вечер плывет синий.
говорят, что грустные все в россии,
словно бы вода вместо крови,
словно бы текут енисей и лена
по венам которое поколение.
говорят, что мы – отголоски зимы
Конец ознакомительного фрагмента.
