Да и очень уж портит статистику, что в управлении связи одни чиновники работают. Слишком уж раздут в стране чиновничий аппарат. А вот взяли они под свое крылышко парочку производственных цехов – все! Чиновниками они уже не являются, вернее, не так явно выглядит их количество на фоне многочисленных телефонисток, телеграфисток и ИТР межгорода и телеграфа.
Странно, что никто не обращает внимания на явную нелепость даже названия теперь головного предприятия связистов – ПО ОПТУС. Производственное объединение областного производственно-технического управления связи. Масло – масляное….
Зато министерство связи теперь непосредственно управляет производством! Двухзвенная схема… А то, что теперь, управление связи, явно озабоченное своими прямыми производственными обязанностями, конечно же, меньше станет уделять внимания нуждам и проблемам почти таких же теперь, как оно само, но – не головных предприятий, – над этим, похоже, никто не задумывается…
По вечерам, решаю проблемки соскучившихся по мне дочурок. Потом, дождавшись когда они, наконец, угомонятся одолеваемые сном, уютно расположатся, – одна на коленях, прижавшись к груди; вторая, – просто, к теплому папиному боку, – расслабившись в углу дивана, смотрю телевизор.
Свежие ветры веют по моей стране. К ставшим уже привычными, таким словам, как «гласность, перестройка» – добавляются все новые и новые. Самофинансирование и хозрасчет, Закон о государственном предприятии, госзаказ… Слова, рисующие неизведанные перспективы. Они пьянят, они прогнозируют мощный рывок в развитии страны, они сулят скорое, очень скорое, реальное улучшение жизни своих граждан.
Ошеломленные вылившейся как вода из ушата Гласностью, критически оценивая свою собственную жизнь, все мы начинаем с удивлением и некоторой растерянностью задавать сами себе вопросы.
И действительно, – почему проживая в самой мощной и богатой ресурсами стране, стране ставшей победительницей в самой тяжелой из случившихся войн на земле, стране – лидере по многим экономическим и научным достижениям, – мы унизительно отстаем по условиям жизни от загнивающих в алчном и бесчеловечном капитализме – западных стран? Да что там! Если бы только в западных…
Вот и недавно побывавший по путевке профсоюза в Германской Демократической Республике монтер радиоузла Шершнев Валера с упоением рассказывает, что он побывал в стране, в которой, по его словам, практически построен коммунизм. Но ведь это тоже социалистическая страна! Страна, ставшая социалистической гораздо позже нас! Страна, не меньше нас пострадавшая в той, проклятой войне. Там – коммунизм, а здесь – застой… Нет, не умеем мы работать!
Но почему, же сейчас, когда многие причины своей «плохой» жизни мы узнали – устранить нормально эти причины мы не можем? Вот и бич моей страны – пьянство! Так рьяно с ним боролись буквально год назад, что, оказывается, повырубали все виноградники! И теперь, просто не из чего делать даже хорошее вино. Вот уж воистину – заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибёт…
Да что там – вино! Сахар как будто корова языком слизала с прилавков. Теперь его продают по талонам. Говорят, что теперь весь сахар в стране несознательными гражданами переводится на производство самогона. Ведь водка в стране – теперь тоже по талонам! Ну, а коли по талонам – то полагается она и моей семье.
Мне не нужна водка, я просто не испытываю потребности её пить, но коли она мне положена – надо её выкупить. Не пропадать же добру… Складываю бутылки в ящики – может быть пригодится на какое-нибудь большое торжество.
Но коли, этот пресловутый литр в месяц, полагается по талону и упорно перебарывающему тягу к пьянству кабельщику Вите Чурсину, то он, получив её, теперь уже навязанную ему государством, непременно её, проклятую, выпьет. Вот он – результат бездумной кампанейщины! Вот и доборолось государство с пьянством, до непредвиденного финала…
Но, тем не менее, Витя Чурсин, а с ним и вся бригада кабельщиков-спайщиков на работе нетрезвыми пока не замечены. И одна из причин этого – страх лишиться складывающихся сейчас в приличные суммы их заработков. Как долго такое положение удастся сохранить…
Глава 3
Веют свежие ветры над государством. Моему новому старому предприятию тоже вот-вот придется начинать осваивать хозрасчет.
А пока надо провести собрание по итогам года. И одна из причин поторопиться с этим – необходимость выбрать Председателя профсоюзного комитета ГТС. Не может жизнь предприятия нормально протекать без профсоюзного комитета. Организация соцсоревнования, согласование и утверждение бесчисленных социальных решений, разработка и утверждение коллективного договора, наконец, – куда от этого деться.
И хоть итоги прошедшего года разошлись, разделились по двум разным коллективам, – работников обновившегося предприятия собрать – самое время. Люди должны быть уверены – вновь образовавшийся коллектив ждет прекрасное будущее, и хоть задачи у этого коллектива, в принципе, остались прежними и четко сформулированы – напомнить о них совсем не помешает.
Кандидат на вакантную должность Председателя профкома – один. Это инженер по технике безопасности Аликина Лидия Ивановна. На занимаемой ею не хлопотной должности, дополнительно исполнять общественные обязанности будет не накладно.
По складу характера Лидия Ивановна совсем не профсоюзный лидер. Незаметна и скромна, но послушна и исполнительна. Макарычев знает её гораздо лучше, чем я и считает, что в переломное для ГТС время она с важной общественной нагрузкой справится. А там – видно будет. Впрочем, это не совсем общественная работа. Председателю профкома полагается надбавка к окладу. Для Аликиной эти деньги лишними не являются и она, в принципе, не против своего избрания.
Людей в зале – добрая половина коллектива. Но впервые нет здесь крикливых и заполошных телефонисток, обычно создающих своими нарядными блузками праздничную обстановку. И если ранее на собраниях ТТС превалировали женщины, то теперь явно ощущается весомое присутствие мужчин.
Сосредоточенные от осознания своей важности кабельщики, с любопытством озирающиеся по сторонам и здоровающиеся со своими многочисленными знакомыми линейные монтеры.
Выглядят несколько отчужденными и настороженными радиоузловцы, оккупировавшие отдаленные ряды Красного уголка. Скромно прячутся за спины своих товарищей водители, совсем не привыкшие к вниманию.
Синим единым пятном, жидко разбавленным свободной одеждой телефонисток справочной службы, выделяется, своими рабочими халатами, цех АТС.
Дух грубой рабочей силы витает в зале. В зале явно ощущается присутствие настоящего рабочего класса. Именно он, неуклюжий и немногословный, теперь составляет основной стержень ГТС.
Оказывается, я совсем не знаю своих людей. На мое сообщение о том, что правопреемница ТТС – Городская телефонная станция как узко профильное специализированное предприятие, отныне полностью сосредотачивает свои усилия на решении конкретных вопросов, а именно эксплуатации и развития, собственно, телефонной сети и радиофикации областного центра, присутствующие в зале реагируют шумным одобрительным гулом.
Особенно заметна радость на лицах работников линейно-кабельного цеха. Еще бы! Теперь их труд не будет сравниваться с трудом цехов межгорода и телеграфа явно по специфике и условиям, несоизмеримым с их «приземленным» а поэтому, тяжелым трудом, с тяжестью, имеющей свойство многократно усиливаться под воздействием сурового климата.
Они рады, что ушли с пути два цеха, которые при подведении любых итогов соцсоревнования, своими гораздо легче добытыми результатами, непроизвольно складывающимся укором, невольно подчеркивали «никчемность и ущербность» ИХ работы.
Пусть работают сами по себе междугородчики под крылышком управления связи. Мы завидовать им, по примеру радиоузла, не будем.
Радуются гэтээсники. Они же видят как довольно их конкретное начальство – и Бугаенко и Висящев, успевшее уже разъяснить, что теперь у администрации ИХ предприятия иных, более важных, чем их, линейщиков, забот – нет. А славу свою они заработают сами. Только оценивать её надо справедливо. И прокормить себя новое предприятие, они уверены, сумеет.
Оригинальничает в своем выступлении Висящев:
– Виктор Васильевич, цех ЛКЦ поздравляет вас с новым назначением, – и поясняет, – теперь вам, как кучеру, еще вчера управляющему конем и трепетной ланью в одной упряжке, не придется выбирать кто из них лучший. Осталась в упряжке одна рабочая лошадь…
Для меня становится совершенно неожиданной обида, откровенно выплескиваемая оставшимся мне коллективом, на канувшую в лету Телеграфно-телефонную станцию. Я воспринимаю её уже спокойно и понимаю – эта обида не за последние два года. Это обида, скопившаяся тогда, раньше, до моего правления. Но как оказывается глубоко она сидит в сердцах линейщиков! Хотя была в сложившейся ситуации, безусловно, и вина их самих.
