А если это еще одна империя, ждущая, как и инкская или ацтекская, своего завоевателя? Вице-губернатор Новой Испании отдал этот лакомый кусок для покорения молодому, подающему надежды офицеру из знатного рода — Франсиско Васкесу де Коронадо. Тот быстро снарядил большой отряд, состоящий почти из полутора тысяч воинов и рабов, тысячи лошадей, нескольких стад овец и крупного рогатого скота. Вдобавок у него было три корабля с запасами продовольствия и снаряжения для пешего отряда, который продвигался на север вдоль восточного берега Калифорнийского залива. Большинству участников экспедиции не было и двадцати лет, а самому Коронадо едва исполнилось тридцать.
Его армия вышла из Компостеллы в феврале 1540 года. Затем испанцы добрались до Кульяканы. А оттуда Коронадо пошел вперед с сотней легко снаряженных воинов, взяв себе в проводники монаха Марко. В конце мая передовой отряд достиг земли, которая ныне входит в США и составляет юго-восточную часть Аризоны. Так началось географическое открытие юго-западной области Североамериканского континента.
Дорога оказалась нелегкой, но отряд все ближе подходил к городу, о котором сообщал монах-путешественник. А с его приближением росла и алчность конкистадоров.
Но их ждало горькое разочарование. Город, построенный из камня и глины, стоял на уступах скал. Хижины лепились, как пчелиные соты, одна над другой — оттого и пошли слухи о многоэтажных домах. Удивлялись испанцы еще и тому, как индейцы легко бегали вверх-вниз да еще ухитрялись нести на себе всякую поклажу. У пришельцев создавалось впечатление, что эти верхолазы вовсе не касались стен руками. Из своих жилищ индейцы бежали от непрошеных гостей в горную крепость Зуни...
Так уж получалось, что ожидания конкистадоров часто не оправдывались: добыча всегда оказывалась меньше, чем они надеялись. У индейцев пуэбло и вовсе не приходилось рассчитывать на золото. Дома были бедными, а земля — пустынной и неприветливой.
Но, как и в других завоевательных походах, разочарование еще больше распаляет воображение. И солдаты Коронадо вновь с надеждой устремили взор за горизонт — в сторону северо-западных гор. Благословенная и богатая Сивола лишила их покоя! Много пришлось повидать искателям, прошедшим впервые берегами огромных рек Колорадо и Рио-Гранде,— необъятные прерии, глубокие каньоны и неприступные скалистые горы. Впервые европейцы увидели и главное местное чудо природы — Большой каньон. Но Сивола, словно мираж, отступала все дальше и дальше. Современные историки утверждают, что ни один другой поход в поисках Эльдорадо не давал столь обширного географического материала. И конкистадор Коронадо оказался первооткрывателем, проложившим дорогу людям в ранее неизвестные земли.
Поход Франсиско Коронадо. Полотно американского художника Фредерика Ремингтона, 1898 год.
Пустынными землями Аризоны
В середине апреля Дуглас Престон и Уолтер Нельсон двинулись в путь с границы штата Аризона и Мексики, где река Сан-Педро протекает по территории США, огражденная пятью рядами колючей проволоки. Уровень воды был низким, и река разветвлялась на несколько рукавов, скользящих по песчаному руслу. В Аризоне стояла засуха, случающаяся здесь раз в полстолетия. Как сообщают хроники, испанцы тоже натерпелись от иссушающего зноя пустыни.
Экспедиция началась удачно. Пройдя с полмили от границы, разбили лагерь у ранчо с прохладным источником. Засыпали под скрипучие и воющие звуки ветряной мельницы. Но уже около пяти часов утра проснулись от холода — спальники даже покрылись инеем. Вскоре взошло солнце, но потеплело только к десяти часам. Вокруг кружились хлопковые волокна, поднятые ветром с соседней плантации. Картина напоминала снегопад.
Путешественники пали духом. Немалых хлопот доставляло им продираться вдоль реки сквозь заросли кустарника. Дуглас умудрился свалиться с седла посередине реки. В надежде, что ехать по равнине будет легче, они, стиснув зубы, преодолели крутой берег, пробились сквозь тучи москитов и наконец выбрались на огромную пойму, заросшую желтой травой высотой почти до лошадиных глаз. Но тут же одно из животных провалилось в глубокую яму... После этого случая путники предпочли идти пешком, рядом с лошадьми, давая им возможность самим избегать коварных нор, вырытых грызунами. Под слепящим солнцем и в густой траве ямы и рытвины не так-то просто было заметить.
В течение примерно часа путешественникам дважды пришлось останавливаться и перевьючивать лошадей. Но для этого требовались умение и сноровка. Прошла не одна неделя, прежде чем Дуглас и Уолтер по-настоящему обучились этому искусству. Как известно, испанские первопроходцы заботились о лошадях больше, чем о себе.
В дальнейшем за целый день удавалось преодолеть свыше трех с половиной миль. Но чтобы уложиться в поставленные сроки, нужно было проходить ежедневно по двенадцать миль. А при ходьбе с такой скоростью путники могли поглотить все свои запасы раньше и тем самым нарушить идею эксперимента. Ведь испанцы все свое несли с собой. Первые 35 миль Сан-Педро протекала по дикой местности — то среди подвижных дюн с одиноко растущими кактусами, то среди обрывистых берегов. На сорокаградусной жаре приходилось прикрывать щеки и надевать плотную одежду. А по вечерам ноги лошадей и лица путников кровоточили от укусов мошкары и москитов, трескались после дневного зноя.
Спустя несколько дней двое приятелей уже выглядели бывалыми путешественниками загоревшие, в солнцезащитных очках, покрытые пылью и с возбужденными, горящими глазами. Окружающая местность отличалась неземной, нереальной красотой. Однажды, остановившись перекусить среди песков, путешественники были удивлены, увидев колонию цапель. Птицы кричали и кружились над их головами. От далеких голубых гор, казалось, веяло прохладой, и от этого пустынный зной становился еще более нестерпимым. Изредка в траве мелькала белая тень антилопы. Но, в отличие от испанцев, наши современники были плохими охотниками.
К вечеру выбирали более или менее раскидистое дерево и под его сенью располагались на отдых. Смыв с себя грязь и пот в мелкой речушке, вдоволь наплескавшись и освежившись, приступали к приготовлению ужина. Вечерние часы у костра, после сытной еды, были самыми благословенными за все время путешествия. А темным морозным утром, едва продрав глаза, принимались разводить костер и варили бодрящий «ковбойский» кофе: пригоршня зерен на котелок мутной воды; полученная смесь кипятится на сильном огне, пока не станет темной и тягучей; ее нужно пить или хлебать ложками.
Путь был нелегкий. Как ни странно, но все тело у седоков, кроме ягодиц, было в ссадинах. В первый день одна лошадь наступила Дугласу на ногу и отдавила палец. Он распух и стал похож на венскую сосиску — пришлось разуться и устроить незапланированный привал. А потом снова надевать сморщившиеся на солнце ботинки и, превозмогая боль, идти дальше.
Иной раз почти весь день уходил на то, чтобы поправить лошадиную упряжь, связанную крепкими, чуть ли не морскими узлами,— все это было нужно, чтобы животные чувствовали себя свободно. Да уж, лошади действительно требовали постоянного внимания. А тут еще ладони изнутри и снаружи потрескались, и с непривычки почти все ногти на руках были поломаны. К счастью, в походной аптечке оказалось антисептическое средство для лошадей, скота и домашних животных. Оно как нельзя кстати пришлось для ссадин на руках. Наверное, люди, привычные к физическому труду, не испытывали бы таких лишений и обошлись бы без лекарств...
На восьмой день путники увидели на другом берегу реки пыльную дорогу, ведущую в небольшой городок Сент-Дэвид. Они едва не зарыдали от радости. Годами ученые спорили, какой же путь выбрал Коронадо в Аризоне — в записях об этом нигде не упоминается. Было предложено два возможных направления: западное — через восточную часть центральной Аризоны и восточное — прямо на север, вдоль границы между штатами Аризона и Нью-Мексико. И то, и другое было равно приемлемо для Коронадо. Дуглас и Уолтер выбрали западный маршрут и повторили, пускай частично, два его возможных ответвления.
В 15 милях выше по реке от Сент-Дэвида они углубились в пустыню, следуя по наиболее вероятному пути Коронадо. И спустя несколько дней оказались на холмистой, безлюдной местности под названием Меса (в переводе с испанского это означает «плоский стол», у американцев оно стало общепринятым обозначением плоского холма-останца), лежащей между двумя древними горными цепями. Деревья и кактусы исчезли — вместо них появились зеленые холмы, словно покрытые бархатом. То тут, то там видны были огромные стада чернохвостых оленей; они двигались по склонам плавными волнами, подобно водному потоку.
