«Уильям Вебер, адвокат, представлявший интересы Рональда Дефео, – продолжал диктор Пятого канала, – поручил провести специальные исследования, надеясь доказать, что некая сила влияла на поведение всех, кто проживал по адресу Оушен-авеню, 112. Вебер утверждал, что эта сила „может быть природного происхождения", и предположил, что она-то и может послужить тем свидетельством, которое нужно ему, адвокату, для того, чтобы его клиент выиграл новый судебный процесс». Выступая перед камерой, Вебер сказал, что он «знает о том, что существуют дома, построенные или перестроенные по некоему проекту таким образом, что они создают особый вид электрических потоков, пронизывающих помещения, заложенные в физическую структуру данного дома. Опять-таки, ученые говорят, что они „изучают данные явления для того, чтобы исключить их вероятность". И после того, как они исключат все разумные научные объяснения, есть намерение обратиться к другой группе ученых из университета Дьюка, которые вникнут в физические аспекты данного дела».
В конце репортажа сообщалось о том, что католическая церковь также вовлечена в проводимые расследования. По данным Пятого канала, в декабре из Ватикана в Амитивилль прибыли два эмиссара, которые приказали Лютцам покинуть дом немедленно. «В настоящее время церковный Совет по рассмотрению экстраординарных явлений изучает этот случай; по мнению Совета, домом на Оушен-авеню, 112, действительно овладели некие духи, природа которых находится за пределами современных человеческих знаний». Спустя две недели после телепередачи Джордж и Кэти Лютц провели пресс-конференцию в офисе адвоката Уильяма Вебера. За три недели до этой пресс-конференции Вебер, представлявший интересы Дефео, через общих знакомых попросил о встрече с супругами.
Джордж Лютц заявил репортерам, что он ни за что не проведет ни единой ночи под крышей своего жилища, но при этом заметил, что не собирается продавать дом на Оушен-авеню, 112. Кроме этого, он сказал, что ждет результатов неких научных тестов, которые должны были провести парапсихологи и другие профессиональные исследователи оккультных явлений.
На этом Лютцы прервали все связи со средствами массовой информации, полагая, что слишком многое подавалось в искаженном, преувеличенном виде. И только теперь предается гласности вся их история.
Ужас Амитивилля
Ниже описываются события 18 декабря 1975 года, когда Джордж и Кэти Лютц въехали в дом номер 112 по Оушен-авеню. Двадцать восемь дней спустя они в ужасе бежали из него.
Джордж Ли Лютц, проживавший на острове Лонг-Айленд по адресу Дир-Парк, 28, довольно неплохо разбирался в ценах на землю и жилье. Владелец землеустроительной компании с ограниченной ответственностью Уильям X. Парри с гордостью заявил во всеуслышание, что занимается своим делом в третьем поколении: землеустроителями были его дед, его отец и вот теперь – он. Между июлем и ноябрем Джордж и его жена Кэтлин, тридцати лет, осмотрели более полусотни домов, расположенных в южной части побережья острова Лонг-Айленд, прежде чем решиться вложить деньги в Амитивилль. Стоимость домов в тех краях была от тридцати до пятидесяти тысяч долларов, но ни один из предложенных объектов недвижимости не отвечал их требованиям: дом должен быть на набережной и обустроен так, чтобы в него можно было перенести бизнес Джорджа.
Занимаясь поисками, Джордж заглянул в риелторскую контору в Конклине в районе Массапеква-Парк и поговорил с брокером Эдит Эванз. Она сказала, что у нее есть на примете новый дом, который она хочет показать Джорджу и его супруге, и что она сможет принять их там между тремя и половиной четвертого. Джордж записался на прием, и брокер, привлекательная и доброжелательная женщина, встретила супругов в указанном месте в три часа пополудни.
С молодой парой она вела себя терпеливо и благожелательно. «Не уверена, что это то, что вы ищете, – сказала она Джорджу и Кэти, – но я бы хотела показать вам другую половину Амитивилля». Дом по адресу Оушен-авеню, 112, представляет собой большое трехэтажное сооружение с белой отделкой, покрытое темной черепицей. Участок земли, на котором стоит здание – пятьдесят на двести тридцать семь футов, видный со стороны улицы фасад дома шириной пятьдесят футов, входная дверь расположена с правой стороны. В список продаваемой недвижимости входит также деревянный сарай, построенный напротив реки Амитивилль.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На фонарном столбе в конце вымощенной дороги укреплена небольшая вывеска, на которой указано имя, данное дому бывшим владельцем: «Большие Надежды». Закрытая веранда из отсыревшего бруса обращена окнами на переулок, состоящий из других больших жилых домов более старой и аристократичной на вид постройки. Расстояние между соседними домами совсем не велико, но заросли туи скрывают происходящее в них со всех сторон, лишь четкие силуэты зданий просматриваются извне. Оглянувшись, Джордж подумал: в этом есть что-то особенное. Про себя он отметил, что тени от соседних построек почему-то ложились в сторону его дома, а не перед ними и не на здания на противоположной стороне.
Дом был выставлен на торги почти год назад. В газете объявлений о нем не нашлось, но зато было подробное описание в каталоге агентства Эдит Эванз:
ПЕРВОКЛАССНЫЙ РАЙОН АМИТИВИЛЛЯ: большой жилой дом, построенный в голландском колониальном стиле, 6 спален, столовая, пригодная для проведения официальных приемов, 3 ванны, подвал с отделкой, гараж на два автомобиля, подогреваемый плавательный бассейн и вместительный эллинг[1]. Стоимость – 80 000 долларов.
Восемьдесят тысяч долларов! Для дома, описанного в каталоге, это было немыслимо дешево, если, конечно, секретарь-машинистка не ошиблась, пропустив цифру «1» перед цифрой «8». Можно было бы предположить, что Эдит Эванз хочет провернуть подозрительную сделку и показать дом только с внешней стороны, но нет, опасения были напрасными: она с радостью пригласила супругов в дом. Результаты быстрого, но тщательного осмотра полностью удовлетворили чету Лютцев. Дом не только в точности отвечал их требованиям и пожеланиям, но также и рассеял их мрачные подозрения: все строения, входившие в состав имущества, были в прекрасном состоянии.
Ни минуты не колеблясь, риелтор сообщила супружеской паре, что когда-то дом принадлежал семье Дефео. По-видимому, в этой части города все слышали о трагедии: двадцатитрехлетний Рональд Дефео убил своего отца, мать, двух братьев и двух сестер, когда вся семья мирно спала, ночью 13 ноября 1974 года.
В газетных и телевизионных репортажах говорилось о том, что полиция обнаружила шесть тел; все жертвы были застрелены из винтовки. Трупы, как узнали об этом несколько месяцев спустя Лютцы, лежали в одном и том же положении: на животе, положив головы на руки. В ходе допроса Рональд, глядя на фотографии с места бойни, в конце концов признался: «Это началось и произошло так быстро, что я просто не смог остановиться».
В ходе судебного разбирательства Уильям Вебер, назначенный судом адвокат Рональда, построил защиту на признании безумия своего клиента. Давая показания, Рональд заявил: «За несколько месяцев до того, что произошло, я слышал голоса. Всякий раз, когда я оглядывался по сторонам, я никого не видел, а значит, со мной говорил сам Господь». Рональда обвинили в убийстве и приговорили к шести последовательным пожизненным заключениям.
«Не знаю, должна ли я вообще рассказывать, что это за дом, и когда это делать, до или после того, как его осмотрели? – задумчиво промолвила риелтор. – А следовало бы это знать, потому что следующий просмотр мне предстоит дать клиентам, которые ищут недвижимость в ценовом диапазоне девяносто тысяч долларов». Ей явно не верилось, что супругов Лютц заинтересует столь неординарное предложение. Но Кэти, еще раз взглянув на здание, непринужденно улыбнулась и сказала: «Это лучший из домов, что мы видели. В нем есть все, чего мы когда-либо желали». Конечно, она и мечтать не смела о том, чтобы жить в таком прекрасном месте. Джордж поклялся себе, что если им повезет, и они найдут что-то стоящее, он будет жить только там, где захочет жить его жена. Трагическая история дома номер 112 по Оушен-авеню ничего не значила для Джорджа, Кэти и их троих детей. Именно в таком месте они всегда хотели жить, остальное было неважно.
