плащ и пойду в город, послушаю, что говорят. Может и во дворец пробраться получится…
– И думать забудь! – перебил меня Овар. – Если с тобой что-то случится, хозяин нас на мелкие эфирные частицы разберет и сто раз через чистилище пропустит!
Я невесело усмехнулась:
– Со мной и так уже чего только не случилось. К тому же, Эртан, как и все прочие, думает, что я до сих пор у Тайлеса. Ему необходимо узнать, что я нахожусь здесь.
– Кстати, – в голосе дворецкого прозвучала смесь любопытства и задумчивости. – Неужели некромант тебя отпустил? Если нет, то каким же чудом тебе удалось сбежать?
– Не поверишь, но именно что чудом, – хмыкнула я и тут же махнула рукой, пресекая дополнительные расспросы. – Это долгая история.
– Ой, да что же это мы! – будь у госпожи Явии руки, она бы ими всплеснула. – Фридочка, ты, наверное, голодна? Так мы мигом стол накроем, Фэксу немедленно скажу, чтоб пошевеливался, а то совсем распустился – думает, хозяина нет, так и стараться готовить не нужно!
Я невольно улыбнулась – хоть что-то в этом мире неизменно. Где бы я ни оказалась, всегда найдутся те, кто хочет меня накормить!
Есть мне не хотелось, а вот повидаться с поваром – очень даже. Причем, даже не столько с ним самим, сколько с Даффи – девочкой, которая сейчас находилась под покровительством адмирала Рея. Она училась в пансионе, но ночевать приходила домой, о чем я не так давно узнала. Здешний повар, являющийся гноллом, проникся к ней безоговорочной симпатией, поскольку в этой девчушке тоже имелась гноллья кровь.
Вот кто бы подумал, что старый угрюмый гнолл вообще способен испытывать теплую привязанность? Такую редкость я желала увидеть воочию.
– Фридочка, и еще кое-что, – вновь заговорила госпожа Явиа. – Не знаю, говорил ли тебе Эртан, но в нашем доме сейчас находится еще один человек.
Последовала короткая пауза, за которую мое сердце, уже предчувствующее следующее известие, сделало кульбит, и госпожа Явиа произнесла:
– Твой приемный отец.
Входя в комнату, где он находился, я чувствовала себя так, будто снова перенеслась в резиденцию принцессы Линарии, где мы виделись в последний раз. Эртан обещал, что поселит Филиппа в одном из своих домов, но мне почему-то и в голову не пришло, что он окажется именно в этом!
С нашей последней встречи состояние папы ничуть не улучшилось. Он оставался все таким же безучастным – молча сидел на табурете и смотрел в одну точку. Единственное, что выдавало в нем живого человека – это пальцы рук, непрестанно вращающие и ощупывающие небольшой макет корабля. Удивительно, но папа сидел в мастерской Эртана, где тот обычно проводил время за чертежами и изготовлением макетов будущих кораблей.
– Даффи его кормит, – проговорила госпожа Явиа, когда я, подойдя к папе, крепко его обняла. – Разговаривает с ним, читает вслух. Он никак не реагирует, но нашей малышке упорства не занимать, говорит, что он сейчас все слышит и понимает, только реагировать не может.
Вглядываясь в мутные папины глаза, я негромко спросила:
– А он и правда понимает? Госпожа Явия, Овар, вы ведь… прежде потерянные, а теперь подчиненные души. Может, знаете что-нибудь о таких состояниях?
Последовало недолгое молчание.
– Нет, Фридочка, – на этот раз госпожа Явиа, будь она материальной, покачала бы головой. – Ты ведь возвратила в тело Филиппа его улетающую душу – это некромантия чистой воды. Мы с некромантами дела не имели, слава Поднебесным.
Я непроизвольно вздрогнула, и госпожа Явиа тут же воскликнула:
– Ой, что же это я! Ты, Фридочка – совсем другое дело. Душа у тебя светлая, уж поверь старухе. Обычно темная магия подчиняет себе магов, а не наоборот, хотя они этого и не понимают. Но с тобой все иначе.
Теперь уже я покачала головой, не желая продолжать обсуждение собственных качеств и, взяв папу за руки, пообещала:
– Не волнуйся, я все исправлю. Мы все исправим.
Меня все-таки усадили за стол и накормили только что приготовленной Фэксом рыбой. Несмотря на умопомрачительный вкус, кусок в горло упорно лезть отказывался, но я все равно продолжала есть, напоминая себе, что силы мне сейчас нужны, как никогда.
Как раз когда я закончила свой ранний ужин и поднялась из-за стола, в столовую вошла Даффи. Увидев меня, она замерла на пороге, округлив глаза, а затем ураганом подбежала ко мне и крепко-крепко обняла за пояс. Мы не проронили ни слова, и я только молча обняла ее в ответ, гладя по растрепанным черным кудряшкам.
Перед глазами тут же пронеслись картины недавнего, но вместе с тем такого далекого прошлого: она – недоверчивая, настороженная, от мороза переминающаяся с ноги на ногу, и, ненавидя весь свет, просящая милостыню. Я – случайно проезжающая мимо и пообещавшая, что непременно за ней вернусь. Наши детские судьбы были невероятно похожи, и сейчас я украдкой смахнула выступившие на глазах слезы, радуясь, что пусть немного, но все же помогла изменить ее жизнь к лучшему.
Спать я легла рано, надеясь, что смогу быстро заснуть, но сон не шел. Глядя в потолок, прокручивала в голове все, что случилось за последнее время и решала, что делать дальше. Безвылазно отсиживаться в безопасном доме и надеяться, что все решится само собой – не вариант. Но и бездумно выходить в город, рискуя быть пойманной, тоже не стоило, особенно учитывая количество желающих меня схватить.
Как оказалось, в последние дни дом не покидал вообще никто. Фэкс готовил из имеющихся запасов продуктов, а Даффи прогуливала занятия в пансионе, занимаясь самостоятельно и под надзором заменяющего ей преподавателей Овара. Дверь никому не открывали, поэтому даже прочесть свежую прессу возможности не было… впрочем, газетенки редко писали правду, так что потеря вряд ли являлась большой.
Перевернувшись на бок, я вспомнила о поднебесной покровительнице морей. Сама Ритана, некоторое время притворявшаяся обычной девушкой, верила в меня. Она помогла сбежать от Тайлеса, и теперь мне следовало закатать рукава, сплести сети и поймать такую вариацию собственной судьбы, в которой кристалл душ не будет собран, а я останусь жива. При всем уважении к высшим силам, отправляться к ним на тот свет мне пока не хотелось.
В какой-то момент сонливость все-таки взяла свое, и я выпала из реальности.
Мне снова снился сон, где огромные волны накладывались одна на одну, сталкивались, шипели и подкидывали корабль с черными парусами, точно безвольную щепку. Таким же беспомощным был корабль и с парусами белыми, подсвеченными серебристой луной. Она – полная, единая висела над скалами в форме черепа, проход между которыми зиял бесконечной черной
