Вопль за утратою детства невинного.
Далее звуков раскаты широкие -
Юного сердца мечты благородные:
Вера, терпения чувства высокие,
Страсти живые, желанья свободные.
Что же находим мы? В чувствах - страдания,
В страсти - мученья залог бесконечного,
В людях - обман... А мечты и желания?
Боже мой! Много ли в них долговечного?
Старость подходит часами невольными,
Тише и тише аккорды печальные...
Ждем, чтоб над нами, в гробу безглагольными,
Звуки кругом раздались погребальные...
После... Но если и есть за могилою
Песни иные, живые, веселые,
Жаль нам допеть нашу песню унылую,
Трудно нам сбросить оковы тяжелые!..
29 февраля 1856
ШАРМАНКА
М.А. Апухтиной
Я иду через площадь... Звездами
Не усыпано небо впотьмах...
Только слякоть да грязь пред глазами,
А шарманки мотивы в ушах.
И откуда те звуки, не знаю,
Но, под них забываться любя,
Все прошедшее я вспоминаю
И ребенком вновь вижу себя.
В долгий вечер, бывало, зимою
У рояли я сонный сижу.
Ты играешь, а я за тобою
Неотвязчивым взором слежу.
То исчезнут из глаз твои руки,
То по клавишам явятся вдруг,
И чудесные, стройные звуки
Так ласкают и нежат мой слух.
А потом я рукою нетвердой
Повторяю урок в тишине,
И приятней живого аккорда
Твой же голос слышится мне.
Вот он тише звучит и слабее,
Вот пропал он в пространстве пустом...
А шарманка все громче, звучнее,
Все болезненней ноет кругом.
Вспоминаю я пору иную
И вот вижу: в столице, зимой,
И с колоннами залу большую,
И оркестр у подмосток большой.
Его речи, живой, музыкальной,
Так отрадно, мечтая, внимать,
То веселой, то томно-печальной,
И со мною твой образ опять.
И какие бы думе мятежной
Ни напомнил названья язык,
Все мне слышится голос твой нежный,
Все мне видится ясный твой лик.
Может быть, и теперь пред роялью,
Как и прежде, бывало, сидишь
И с спокойною, тихой печалью
На далекое поле глядишь.
Может быть, ты с невольной слезою
Вспоминаешь теперь обо мне?
И ты видишь: с постылой душою,
В незнакомой, чужой стороне
Я иду через площадь... Мечтами
Сердце полно о радостных днях...
Только слякоть да грязь пред глазами,
И шарманки мотивы в ушах.
25 марта 1856
НА НЕВЕ ВЕЧЕРОМ
Плывем. Ни шороха. Ни звука. Тишина.
Нестройный шум толпы все дальше замирает,
И зданий и дерев немая сторона
Из глаз тихонько ускользает.
Плывем. Уж зарево полнеба облегло;
Багровые струи сверкают перед нами;
Качаяся, скользит покорное весло
Над полусонными водами...
И сердце просится в неведомую даль,
В душе проносятся неясные мечтанья,
И радость томная, и светлая печаль,
И непонятные желанья.
И так мне хорошо, и так душа полна,
Что взор с смущением невольным замечает,
Как зданий и дерев другая сторона
Все ближе, ближе подступает.
30 мая 1856
ДОРОГОЙ
П.И. Чайковскому
Едешь, едешь в гору, в гору...
Солнце так и жжет;
Ни души! Навстречу взору
Только пыль встает.
Вон, мечты мои волнуя,
Будто столб вдали...
Но уж цифры не могу я
Различить в пыли.
И томит меня дремою,
Жарко в голове...
Точно, помнишь, мы с тобою
Едем по Неве.
Все замолкло. Не колышет
Сонная волна...
Сердце жадно волей дышит,
Негой грудь полна,
И под мерное качанье
Блещущей ладьи
Мы молчим, тая дыханье
В сладком забытьи...
Но тряска моя телега,
И далек мой путь,
А до мирного ночлега
Не могу заснуть.
И опять все в гору, в гору
Едешь, - и опять
Те ж поля являют взору
Ту ж пустую гладь.
15 июня 1856
НОЧЬ
К ***
Замолкли, путаясь, пустые звуки дня,
Один я наконец, все спит кругом меня;
Все будто замерло... Но я не сплю: мне больно
За день, в бездействии утраченный невольно.
От лампы бледный свет, бродящий по стенам,
Враждебным кажется испуганным очам;
Часы так глухо бьют, и с каждым их ударом
Я чую новый миг, прожитый мною даром.
И в грезах пламенных меж призраков иных
Я вижу образ твой, созданье дум моих;
Уж сердце чуткое бежит к нему пугливо...
Но он так холоден к печали молчаливой,
И так безрадостен, и так неуловим,
Что содрогаюсь я и трепещу пред ним...
Но утро близится... Тусклей огня мерцанье,
Тусклей в моей душе горят воспоминанья...
Хоть на мгновение обманчивый покой
Коснется вежд моих... А завтра, ангел мой,
Опять в часы труда, в часы дневного бденья,
Ты мне предстанешь вдруг, как грозное виденье.
Томясь, увижу я средь мелкой суеты
Осмеянную грусть, разбитые мечты
И чувство светлое, как небо в час рассвета,
Заглохшее впотьмах без слов и без ответа!..
И скучный день пройдет бесплодно... И опять
В мучительной тоске я буду ночи ждать,
Чтобы хоть язвами любви неутолимой
Я любоваться мог, один, никем не зримый...
20 октября 1856
ОТВЕТ АНОНИМУ
О друг неведомый! Предмет моей мечты,
Мой светлый идеал в посланьи безымянном
Так грубо очертить напрасно хочешь ты:
Я клеветам не верю странным.
А если ты и прав,- я чудный призрак мой,
Я ту любовь купил ценой таких страданий,
Что не отдам ее за мертвенный покой,
За жизнь без муки и желаний.
Так, ярким пламенем утешен и согрет,
Младенец самый страх и горе забывает,
И тянется к огню, и ловит беглый свет,
И крикам няни не внимает.
29 октября 1856
БОЖИЙ МИР
В.Н. Юферову
Как на Божий мир, премудрый и прекрасный,
Я взгляну прилежней думой беспристрастной,
Точно будто тщетно плача и тоскуя,
У дороги пыльной в знойный день стою я...
Тянется дорога полосою длинной,
Тянется до моря... Все на ней пустынно!
Нет кругом деревьев, лишь одни кривые
Высятся печально вехи верстовые;
И по той дороге вдаль неутомимо
Идут пешеходы мимо все да мимо.
Что у них за лица? С невеселой думой
Смотрят исподлобья злобно и угрюмо;
Те без рук, другие глухи, а иные
Идут спотыкаясь, точно как слепые.
Тесно им всем вместе, ни один не может
Своротить с дороги - всех перетревожит...
Разве что телега пробежит порою,
Бледных трупов ряд оставя за собою...
Мрут они... Телега бедняков сдавила -
Что ж! Не в первый раз ведь слабых давит сила;
И телеге тоже ведь не меньше горя:
Только поскорее добежит до моря...
И опять все смолкнет... И все мимо, мимо
Идут пешеходы вдаль неутомимо,
Идут без ночлега, идут в полдень знойный,
С пылью поднимая гул шагов нестройный.
Где ж конец дороги?
За верстой последней,
Омывая берег у скалы соседней,
Под лучами солнца, в блеске с небом споря,
Плещется и бьется золотое море.
Вод его не видя, шуму их не внемля,
Бедные ступают прямо как на землю;
Воды, расступаясь, путников, как братьев,
Тихо принимают в мертвые объятья,
И они все так же злобно и угрюмо
Исчезают в море без следа и шума.
Говорят, что в море, в этой бездне чудной,
Взыщется сторицей путь их многотрудный,
Что за каждый шаг их по дороге пыльной
Там вознагражденье пышно и обильно!
Говорят... А море в красоте небесной
Также нам незримо, также неизвестно,
А мы видим только вехи верстовые -
Прожитые даром годы молодые,
Да друг друга видим - пешеходов темных,-
Тружеников вечных, странников бездомных,
Видим жизнь пустую, путь прямой и дальний
Пыльную дорогу - Божий мир печальный...
15 ноября 1856
ПОСЛЕ БАЛА
Уж к утру близилось... Унынье превозмочь
На шумном празднике не мог я и тоскливо
Оставил скучный пир. Как день, сияла ночь.
Через Неву домой я ехал торопливо.
Все было так мертво и тихо на реке.
Казались небеса спокойствием объяты;
Облитые луной, белели вдалеке
Угрюмые дворцы, заснувшие палаты;
И скрип моих саней один звучал кругом,
Но музыке иной внимал я слухом жадным:
То тихий стон ее в безмолвии ночном
Мне душу потрясал каким-то сном отрадным.
И чудилося мне: под тканью золотой,
При ярком говоре толпы немых видений,
В неведомой красе носились предо мной
Такие светлые, сияющие тени...