— Полегче, искорка, — шепчу я ей на ухо, запах цветочного шампуня проникает мне в ноздри.
— Скажи это мне в лицо, старый извращенец! — кричит девушка, размахивая руками, словно собираясь оцарапать ему лицо. Полагаю, одно из преимуществ ее перчаток без пальцев.
Эти два придурка моргают, явно изображая непонимание, пока я пытаюсь ее удержать. Она очень мускулистая, это точно. Много сильнее, чем выглядит.
— Пойдем-ка со мной, — настаиваю я, оттаскивая ее от группы мужчин, которых это зрелище явно развлекает. Разворачиваюсь вместе с ней, закрывая ее спиной от парней. Хватаю за плечи и смотрю в глаза. — Эти гребаные мудаки того не стоят. Твои действия только их подстегивают, поэтому прошу, пожалуйста, пойдем со мной.
Когда ее глаза на долю секунды встречаются с моими, они напоминают горящие сапфиры, а затем я слышу глубокий мужской голос.
— Убил бы, чтобы увидеть, как она кончает мне на член.
Лишь услышав его слова, девушка замирает под моими руками, блеск яркого взгляда гаснет. Она вся сжимается и оглядывается на толпу. В уголках глаз начинает скапливаться влага — и по моему животу вверх ползет знакомое чувство беспокойства.
У меня три сестры.
Я знаю этот гребаный взгляд.
И мне он не нравится.
Стиснув зубы, отпускаю ее плечи, разворачиваюсь… и бью ублюдка прямо в челюсть.
Инерция удара отбрасывает его на его приятеля, и они оба, явно не ожидая моего замаха, падают на пол. Пульс грохочет в венах, когда мужчины начинают оттеснять нас, чтобы прекратить драку. Чего они не знают, так это того, что драки не будет. Я вырубил ублюдка.
Не говоря ни слова, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, хватаю потрясенную девушку за талию и практически уношу ее прочь от толпы мужчин, которые все не отрывают взгляда от упавших мудаков.
Делаю глубокий, очищающий вдох, изо всех сил стараясь понизить кровяное давление, чтобы не обернуться и не вырубить его друга-неудачника. Прошло уже лет десять с тех пор, как я кого-то бил. По-видимому, это похоже на езду на велосипеде… никогда не забывается. Я бы волновался, что кто-то вызовет полицию, но на девяносто процентов уверен, что все в рыболовном магазине тоже хотели прибить этого ублюдка. Что-то мне подсказывает, что никто никому не звонит.
Я провожу девушку через магазин в небольшой пристрой, где находится закусочная.
Она ветхая, как и все остальное, и полна стариков, сгорбившихся в потертых кабинках и на шатких, разномастных стульях. К счастью, запах жира и затхлого винила успокаивает, а сейчас мне нужно успокоиться.
Девушка, похоже, в шоке, она проскальзывает в красную угловую кабинку, скрываясь из виду от остальной части магазина. Я специально выбрал это место, потому что мне определенно не нужно, чтобы тот ублюдок пялился на нее или на меня, пока я пытаюсь понять, что, черт возьми, делать с этой зажигалкой.
Смотрю на нее, она нервно ковыряет ногти, волосы закрывают лицо, так что я не вижу выражения ее лица. Она явно взволнована, и не могу сказать, что виню ее. Сцена была отвратительной.
Тем не менее, я бывал у Марва сотни раз, и знаю, это безопасное место. То, что произошло сегодня — здесь не норма. Но раз уж такое случилось, я ни за что не упущу эту цыпочку из виду, пока все не уляжется.
Снимаю зимнюю куртку Carhartt и шерстяную шапку, провожу рукой по медным волосам, а затем вешаю одежду на крючок рядом с кабинкой. Молча предлагаю взять у нее куртку, и она, не взглянув на меня, быстро выскальзывает из нее и протягивает мне. Когда я вешаю его на крючок вместе со своей курткой, она кажется легкой, как воздух. Вероятно, Марв не ошибся, не позволив ей отправиться на рыбалку в такой одежде.
Проскальзываю в кабинку напротив нее и изо всех сил стараюсь не смотреть на ее грудь под облегающим серым свитером.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, мой голос глубокий от выброса адреналина, бегущего по венам.
Она деревянно кивает, заправляя волосы за уши.
— Уверена? — снова спрашиваю я, заметив, как дрожит ее рука в перчатке. Кончики пальцев посинели. — Тот парень повел себя как гребаный мудак, так что я не стал бы тебя винить, если бы ты не была в порядке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Она медленно сглатывает и смотрит на мою руку, лежащую на столе.
На костяшках пальцев, там, где кулак соприкоснулся с лицом парня, еле заметны красные пятна. Ничего такого, чего бы я не видел раньше.
— Я в порядке, — бормочет она и заламывает руки.
Я тяжело выдыхаю. Я только что вырубил парня прямо у нее на глазах. Конечно, она будет меня бояться.
— Прости за то, что я сделал. И я вдвойне сожалею о том, что он сказал.
Прищурившись, она смотрит на меня.
— Ты знаешь того парня или что?
— Ни хрена подобного, — отвечаю я, отпрянув назад. — Наверное, я просто извиняюсь за всех мужиков. Мы можем быть придурками. Но я хочу, чтобы ты знала, другие парни, которые часто бывают у Марва, совсем не похожи на этих двух ублюдков. Я никогда их раньше не видел, поэтому чертовски уверен, что они не здешние.
Она слегка улыбается и оглядывает уютную закусочную, переводя взгляд с одного пожилого рыбака на другого.
— Похоже, здесь обитают пенсионеры.
Слежу за ее взглядом, направленным на пожилого мужчину в инвалидном кресле, который играет в карты с несколькими другими седовласыми джентльменами.
— Полагаю, ты имеешь в виду лучший дом престарелых в Колорадо, — бормочу я уголком рта. Когда я слышу ее легкий смешок, испытываю некоторое облегчение, видя, что она не столь потрясена всем происходящим.
Мужчина в инвалидном кресле замечает, что мы на него смотрим, и одаривает нас широкой беззубой улыбкой, слегка взмахнув рукой. Ловлю себя на том, что улыбаюсь в ответ милому старичку. Взглянув на нее, вижу, что она тоже улыбается. Эта искренняя улыбка такая сладкая, что у меня могут разболеться зубы. И каким-то образом, с одного взгляда, я могу сказать, эта девушка — хороший человек. Сегодня она может показаться немного сумасшедшей, но в глубине души она порядочный человек.
Она поворачивает ко мне голову, ее взгляд задерживается на моем бородатом подбородке.
— Еще никогда мужчина не бил кого-то из-за меня, — с любопытством говорит она. — Не говоря уже о незнакомце.
Скрещиваю руки на груди и опускаю подбородок.
— Собираешься накричать на меня за то, что я вмешиваюсь в твои дела?
— Нет, — парирует она, сдвинув брови на переносице. — Думаю, что должна тебя поблагодарить.
— Я в шоке, — отвечаю я, одарив ее кривой усмешкой. — У меня три старшие сестры, которые взбесились и снесли бы мне голову, за то, что я вмешиваюсь в их дела.
Она фыркает от смеха.
— Три старшие сестры? Как вышло, что ты такой…?
— Мужественный? Зрелый? Суровый и отважный? — Я хмурю брови и выпячиваю грудь.
Она сжимает губы, пытаясь скрыть смех, и на ее левой щеке появляется глубокая ямочка.
— Так что, ты просто нокаутируешь придурков, чтобы произвести впечатление на девушек?
— Нет, — просто отвечаю я, пожимая плечами. — Производить впечатление на девушек — это лишь дополнительный бонус.
— А если серьезно, как твоя рука? — спрашивает она, стягивая перчатки и беря мою ладонь.
Когда ее кожа соприкасается с моей, контакт можно описать только как электрический разряд. Например, как ощущение покалывания в руке после того, как ее отлежишь. Она быстро хватает бумажную салфетку и выуживает из чашки на столе немного льда.
— Вода осталась от того, кто сидел здесь до нас, — констатирую я ровным тоном.
Она морщит нос, но потом пожимает плечом.
— Ой, умоляю. Если можешь справиться с рыбьими кишками, можешь справиться и с подержанным льдом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она прикладывает лед к моим костяшкам, а я подпираю подбородок свободной рукой, с восхищением наблюдая, как она ухаживает за боевой раной. Она ловит мой пристальный взгляд и бросает мне озорную ухмылку.
— Такое чувство, что я тебя знаю.
Я удивленно поднимаю брови.
— Ты выросла в Боулдере?
