Картинка не передавала всех эмоций, заряжавших воздух в этот момент. Видеокамера не смогла отразить всю наэлектризованность той атмосферы. Безропотно подчинившись внешнему воздействию, камера переместила фокус на автомобили у обочины, сосредоточившись на одном из них. Его задняя дверца была открыта, и из неё показалась белокурая головка.
Кемаль подошёл к экрану. Он поднял руку и очень нежно прикоснулся…. Голограмма экрана, которая, не будучи телом материальным, должна была пропустить руку сквозь себя, словно загустела, замерла… И послушно приняла нужный ракурс. Хамид только с завистью вздохнул. По роду своей деятельности он часто встречался с Новыми и много знал о них, но ВСЁ об их возможностях не знал никто. Вот и сейчас, он с тихим удивлением наблюдал за тем, как, не прикасаясь к айкомму, Кемаль сотворил небольшое чудо. Искажённые световые волны, которыми, по сути, и являлась голограмма, послушно демонстрировали то, что хотел лицезреть Новый.
Теперь двое мужчин видели машину не сверху, а сбоку, что позволяло лучше разглядеть творящееся в ней, и при этом картинка максимально приблизилась. После небольшой ряби изображение получило чёткость, и перед зрителями появилось печальное лицо молодой голубоглазой женщины.
Хамид поёжился, вспомнив при каких обстоятельствах он видел эти глаза в первый раз. Тогда они были мутными от боли. Сейчас в них тоже была боль, только где-то в глубине, затерявшаяся среди других эмоций, таких как страх, надежда, усталость…
Женщина вылезла из машины и встревоженно вгляделась в разворачивавшееся недалеко от неё столкновение интересов. Невидимая камера, подчинившись указанию Нового, заглянула в салон. На заднем сиденье лежала маленькая, невероятно худенькая девочка лет двух-трёх. Она сделала движение, и, видимо, застонала, потому что женщина мгновенно оказалась рядом с ней.
- Это Долорес Кьянти, - заговорил Хамид.
Мужчина не сомневался в том, что Новый прекрасно осведомлён обо всём, но говорить не переставал. Он уже видел эту запись, хоть и не в таком ракурсе, и, зная наперёд, что произойдёт, пытался отвлечься.
- Они приехали из Франции, а до этого жили в Италии. У девочки рак четвёртой стадии. Метастазы добрались практически до всех органов…. Ей даже «химию» не стали делать, иммунитет настолько ослаблен, что ребёнок просто не перенес бы этот варварский метод лечения… - Мехди продолжал рассказывать, нервно теребя ремешок айкомма, а Кемаль слушал, не перебивая и не отрывая взгляда от экрана.
Между тем, Долорес Кьянти достала из кофра заготовленный шприц и ввела его содержимое в катетер, закреплённый на тыльной стороне маленькой ладошки. Лекарство подействовало быстро, и беспокойно шевелившаяся девочка затихла. Плечи её матери поникли. Женская фигурка, неудобно склонившаяся над ребёнком в тесном салоне, словно перестала получать энергию, что подпитывала её. Она как будто потухла. Медлительными движениями, полными старческой усталости, Долорес закутывала свою дочь в тонкий плед. Она почти закончила, когда случайный взгляд в окно зацепил движение в тумане. Глаза молодой женщины расширились, когда разум выдал примерное развитие событий. Несколько секунд она растерянно смотрела, как вторая колонна почти добралась до поста. Это было похоже на то, как огромные уродливые ножницы с холодной бесчувственностью перерезают тончайшую нить надежды на спасение…
Будто вскрыв какие-то неведомые резервы, энергия вновь забурлила в хрупкой фигурке. Выскользнув из машины, Долорес метнулась было к толпе, все участники которой ничего не подозревая, ожесточённо спорили с военными. Но оглянувшись назад, передумала. Несколько секунд она, прикусив губу, вглядывалась в своего будущего противника. Судя по заострившимся чертам и поджавшимся губам, решение было принято. Подойдя к машине, женщина, поплотнее закутав девочку, уложила её на пол между сиденьями. В свободное пространство вокруг распихала имевшиеся в наличии подушки и одеяла. Закончив с этим, она решительно захлопнула дверцу. Сев за руль, Долорес аккуратно вывела свою машину из вереницы, растянувшейся у обочины...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Хамид знал, что будет дальше.
Разогнавшись со всей доступной скоростью, автомобиль попытается добраться до поста прежде чем, его перегородит военный грузовик. Цель была вполне достижимая. Вот только армейский офицер, получивший точные указания, отдал приказ – «Остановить любой ценой». Цена была не очень высокой. Всего лишь несколько сот патронов… И жизнь гражданского. Но поскольку этот гражданский намеренно нарушал изданный указ, то он являлся правонарушителем и, вполне возможно, предателем.
Но, к огромному сожалению офицера, военные слишком поздно заметили этот прорыв – изрешечённый автомобиль в последние секунды успел пересечь ту самую черту, за которой кончалась их власть. И, несмотря на то, что стрелки вели прицельный огонь по водителю и колесам, «пташка» очутилась в лапах аравийцев. Офицер скрипнул зубами, вряд ли это упущение благоприятно отразится на его послужном списке. Но он не успел сильно расстроиться, ибо наблюдая в мощный армейский бинокль, как из покорёженной машины вытаскивают сперва окровавленную женщину, затем закутанного в одеяло ребёнка, понял – ЭТО очень, очень плохо отразится не только на списке, но и на нём самом…
- Что с женщиной? – спросил Кемаль, не отрываясь от экрана.
Хамид, глядевший куда угодно, только не на голограмму в центре помещения, ответил:
- Мы поместили её в «кокон». У ребят, конечно, руки «чесались», но взяться оперировать не рискнули, слишком обширные повреждения.
- А девочка?
- Милостью Всевышнего, без единой царапины. Тоже в «коконе» подержали. Она уже абсолютно здорова. Всё, что требуется – это откормить её, уж больно худенькая. Вот только, - Хамид задумчиво нахмурился, - не понимаю, как получилось, что у малышки успела развиться такая большая опухоль? Как врачи проглядели?
- Не понимаешь, потому что у тебя очень скудное досье на пациентку, почтенный Хамид, - произнёс Кемаль в ответ.
Молодой мужчина уже отошёл от застывшей картинки видеоизображения и стоял у огромного панорамного окна. Мехди убрал видимый экран и приблизился к Кемалю. Что-то ему подсказывало – сейчас он услышит много интересного.
Новый, не оборачиваясь к нему, заговорил:
- Долорес Кьянти, двадцать один год, веб-дизайнер, родилась на острове Лампедуза. Её родители держали небольшую ферму, доход с которой был невелик, да и долги банку не позволяли роскошествовать. До двенадцати лет жизнь Долорес была довольно безоблачной. А в тринадцать она заболела ангиной, которую не долечили, что вылилось в осложнение, перешедшее затем в порок сердца. – Мехди поморщился, а Кемаль понимающе кивнув, продолжил. - Выявили это несколько запоздало, я бы даже сказал очень запоздало, поэтому лечиться пришлось долго. Чуть больше года она провела в клинике и домой попала, когда ей исполнилось семнадцать, – молодой человек помолчал, затем продолжил. – Девушка из-за здоровья не особо развлекалась до лечебницы и, естественно, была лишена этого во время лечения… Одним словом, жажда наверстать упущенное была настолько сильна, что Долорес Кьянти стала практически каждый вечер проводить в клубах и на вечеринках. Напивалась она там до беспамятства, часто оставалась ночевать у подруг, иногда вообще просыпалась в незнакомых местах. Спустя два месяца после такой «активной» жизни, девушка поняла, что беременна.
Хамид слушал внимательно, не перебивая. Причина, по которой этой женщиной или её дочерью заинтересовался Новый, ещё не была озвучена.
- Кто именно мог быть отцом ребёнка, Долорес не знала. Некоторых из них она даже вспомнить не смогла… Состоялся семейный совет, на котором девушка объявила, что не будет прерывать беременность. Родители её поддержали, более того, отец попросил помощи у своего хорошего друга из Австралии. Друг прислал своего двадцатидвухлетнего сына, который прожил у них два месяца и уехал. Когда пришло время рожать, этот самый сын друга вернулся, дал новорожденной свою фамилию, позволил записать себя как отца и по истечении месяца, отказавшись от своих прав в пользу матери, вернулся на родину. Теперь в глазах окружающих именно он был биологическим отцом, - Кемаль прервал рассказ, обратившись к собеседнику. - Почтенный Хамид, уверен, ты знаешь, зачем всё это было проделано?..
