И вот оно – отпуск на небеса.
Когда просят совета
Хотел бы я знать наперед,
Что все твои мечты сбудутся,
Что высохнет болото, да тучи растают.
Но, детка, я этого всего не знаю
И моё слово не дороже
Слова маргинала из мусорных баков,
Что таскает водку с полок супермаркетов.
Не лучше я священника,
Что обещает то смертные муки,
То блаженство – в зависимости от настроения.
Хотел бы я знать,
Что тебе повезёт
И всё в твоих руках.
Но никто не застрахован
От случая, нелепой аварии
Или ножа в тёмном переулке.
Никто не может сказать тебе,
Что делать стоит,
А чего делать нельзя.
Просто иди туда, куда шла.
Или оставайся там, где ты есть.
Или просто мечтай – живи.
Больше ничего от тебя не требуется.
Не спасай
Не спасай утопающую.
Она рада не будет!
Вызовет полицию,
Обвинит тебя
Во всех бедах своих:
В бестолковости жизни,
Неудачах в любви,
В неумении трахаться,
И в своей широкой кости.
Ничего ты не сделаешь с этим
А если осмелишься держать оборону,
То станешь не просто ублюдком,
Но и, чего таить – монстром-насильником
С пятидесятой улицы,
Что смотрит за детьми
На детской же площадке.
Да и вообще – антисоциальным
Элементом, преступником, дерьмом.
Хуже либерала и гопника
Вместе взятых.
К смерти
Ночное корыто
Стоит и забито
Звук странной трубы
Меня отвлечет
Перепонки мои
Сестры мои
Упали во сне
И остались лежать
Тьма их рассудит
Ведь им она мать
Ночное корыто
Дырявое сито
Кровавые сгустки
Забились все в нём
Сегодня мы будем
Отдыхать и бояться
Лежать на кровати
Нас мир унесет
Налей лишь напиток
До самого края
Умерь аппетиты
Хотя бы до мая
А после хоть в гроб
Перебрал
Растворилась ночь в источниках.
Истерия уличная, десять баров обесточено.
Свечи обжигают пьяные руки.
Голос жалостливый, хрипящий;
Опять избивают суки.
Ползком до дома, пьянь.
Ползком до дома и машина встречная
Светит в глаза, слепит.
Несётся на безбожной скорости.
Потеря зрения, потеря сознания.
Тело как мешок дерьма.
Скинули на обочину, зарыть не успели – живое.
Убежали в чем мать родила, не завершили дело.
Звёзды смотрят на дорогу, полумертвый усмехается
Вслед горящим фонарным столбам.
Он излучает тень и оставляет пятна крови на асфальте
И влажной зеленой траве.
Хрустит пальцами в предвкушении нового дня,
Но солнце не торопится взобраться на землю —
Ему лениво, оно оттягивает этот момент каждый раз.
А человек с переломанными ребрами, задыхаясь,
Хохочет. Бросая смелый взгляд вверх —
Он знает, что не умрет сегодня.
Пята
Мы слишком долго бороздили ночи,
Пропитываясь соком энергетических напитков,
Который доводил наше сердце до шума схожего с мотором.
Мы слишком часто впадали в буйство —
Пьяное и сумасшедшее нечто,
Которое делало нас ничтожными в глазах любимых.
Ахиллесовой пяты у нас нет, ведь конечность отрублена
Где моя пята, что принесла столько бед?
Где моя вода, что утолит жестокую жажду
последних трех лет?
Нет её. Мы пропитались запахом сырой земли
Легли у блестящей плиты и очнулись
Постаревшими юношами.
Амбиции и возможности
Короткие руки
Дотянуться не могут до облака.
Самолеты разбились о скалы,
В заливы упали ракеты.
Отрубили по локоть —
Беспомощные теперь, как дети.
Ребята-зверята, вы чего печалитесь?
Разве мать говорила, что зефир будет вечен?
Разве думали вы, что мир – это большое игровое поле,
Где веселье и радость станут спутниками юности,
отрочества и инвалидной коляски?
Скорее уж поле для гольфа, где все мы белы и круглы.
Нас бьют, загоняя в дыры и бильярдные лузы,
Нас тащат и давят, соскребают с асфальта!
Все мы талантливы, но каждый талантлив втройне —
Так думать приучили с пеленок,
Но короткие руки остались короткими,
А облако по-прежнему далеко.
Пройдет немного времени,
Когда оно расплывется по небу и станет ничем.
И нагота войдет в наше сознание,
Чтобы соединить мысли с пылью.
Смоет их океан.
Три линии
Три линии выстроились вертикально —
То огни высоток, возведенных в прошлом году.
В них никто не живет, лишь делят метры,
Делят кровать поровну, а иногда и с долей эгоизма,
Выпихивая партнера за борт, вываливая его в пыли пола.
Но свет горит, улыбается нам холодно
Не так как солнце – яростно, тотально,
А понятнее, ведь этот свет имеет родство
Со всем человечеством.
Мы сами его выковали в кузнях разума
Заменили им беспощадное солнце,
Которое медленно убивает планету.
Мы эволюционировали и стали
Владельцами этого дома.
Беспечными, но всё же владельцами.
И когда поднимается рой саранчи
Грезящий о зеленых лугах,
Деревьях-исполинах,
Чистых озерах и реках,
То я вспоминаю три ярких линии света
Которые отражаются в лужах, что видны
С 12-го этажа многоквартирного дома.
Их свет – теплее солнечных лучей
Которые последние две сотни лет
Только обжигают нас.
Твоя собственная социальная ячейка
Слишком молод, чтобы уйти в загон
И слишком стар, чтобы сойти с пути.
Откуда эта блядская надежда
На спасение от скотобойни?
Черт знает —
Именно он!
Глупость и мечта раздирают четыре пути на два
А два на один,
Один крошит пополам,
И от одного ничего не остается.
Лишь только шанс – просто уйти,
Но и его нет, если присмотреться,
А если присмотреться глубже —
То я в полной заднице.
А потом долги
И ипотека,
И женщина, которая не любит,
И дети, которых не люблю я,
И мертвые предки, которых я не успел полюбить
Остаётся только бутылка
Да пару сотен стихов,
Которые меня просто презирают.
Тварь, которая держит виски
Рождает что-то странное
И пытается понять этот мир.
Ничего не понимает, идиотина.
Кто-то хочет кинуть в меня камень,
Но я успеваю кинуть камень в него,
Разбиваю челюсть
И режу острием грудь.
С Данте на вписке
Это путешествие, которое требует от тебя определенной подготовки, но я верю, что ты справишься.
С Данте на вписке
Свалился в люк
По дороге домой
Под люком изба
В ней черти жарят ангелов
И все дружелюбны
Друг с другом
Напитки дешевле
Чем где бы то ни было
Еда не нужна
На вертеле Гавриил
На кольях апостол Пётр
А черти не так уж
И отличаются от людей
Да и ангелы
Тоже.
Разговор со старым бессмертным
Я вином напоил его.
Тогда и рассказ услышал:
О торчащих сосках его нимфы
О кричащих цветах её мысли,
О земле, по которой скакали
Кентавры, сатиры.
О том пении, что лилось
Мёдом в уши.
Но потеряны земли
Голоса все охрипли,
Всех кентавров пустили на кожу,
А нимфы сегодня
Смертоносней древних вампиров.
И, поверьте, гораздо страшнее.
Наше время уходит
Великаны не сгинули
Они не ослабили хватку
А продолжают пожирать молодых
Их стало больше
