Театр сатиры и юмора
Юмористические рассказы
Анна Пигарёва
© Анна Пигарёва, 2016
ISBN 978-5-4483-1530-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Список Форбс и Кот в сапогах
Самолет вылетел по расписанию, без всяких задержек, и летел теперь на высоте примерно тридцать тысяч футов со скоростью шестьсот миль в час.
Погода была ясная и все, что было внизу, с высоты открылось геометрическими фигурами – прямоугольниками, трапециями, треугольниками и параллелограммами, окрашенными в разные цвета.
– Это, что же там внизу за сооружения такие? – спросила Королева у своего помощника и одновременно пресс-секретаря.
– Вышки нефтяные, Ваше Величество. Добыча, так сказать, углеводородов. Черное золото!
– Батюшки! – вскрикнула Королева и аж покраснела вся от зависти, вспомнив про свою, одну единственную любимую вышку.
– И чье же это всё богатство углеводородное?
– Да, Маркиза Карабаса, – отрапортовал помощник.
– Как, да разве он ещё жив? А я думала, что это всё одни только сказки.
– Жив здоров.
– Это, что же тот самый бедняк, которому отец оставил кота в наследство?
– Да, именно он.
– А это, что за дым там внизу стелется?
– Чего? Где? – не понял, уже было задремавший в наушниках помощник.
– Заводы это, Ваше Величество, металлургические. Выплавляют сталь, чугун, алюминий и так далее.
– Интересно, интересно, – заёрзала опять в кресле Королева, едва скрывая зависть, выступившую уж очень явно на ее лице. – И кто же, собственно, владеет всем этим? Кто, так сказать, является собственником?
– Минуточку, – засуетился секретарь, – сейчас гляну в Google. И он отчаянно стал колотить по клавишам, ища законного владельца.
– Это всё собственность Маркиза Карабаса. Вот сами посмотрите, – и он перевернул ноутбук, чтобы показать ей экран.
– Как! И заводы тоже его?
– Да, это всё – его.
– Это что ж тот самый, который заказал шикарные сапоги и шляпу для своего Кота, чтобы он выглядел не как кот, а как настоящий джентльмен?
– Он, говорят, последние деньги тогда отдал на это. У него аллергия на кошачью шерсть была, поэтому решил отдать последнее, только чтоб кот убирался.
– Потом и на отца, конечно, была обида – старшим то братьям – мельницу, да осла! Какое-никакое – а наследство. А как Кот ушел, он потом больше уж и не чихал, и глаза у него не слезились.
– Я что-то про аллергию первый раз слышу. Сказки, какие то! В сельской-то местности аллергия не бывает!
Внизу под ними уже пошла сильная облачность, ничего не было видно.
– Доставай тогда карту, – приказала Королева. – Буду по карте смотреть.
Она надела очки. Секретарь тоже надел очки, за которыми уже меньше стало заметно истинное выражение его лица.
– Ну, показывай, – скомандовала Королева, – где мы сейчас пролетаем?
– Примерно здесь, – ткнул наугад секретарь.
– А это что за значки такие, звёздочки восьмигранные?
– Алмазы это так обозначаются, Ваше Величество, на картах. Полезные ископаемые. Natural resources, так сказать. Тут вот их и добывают эти самые алмазы из каких-то трубок кимберлитовых. Название такое, что и не выговоришь.
– Что за трубки такие? Первый раз слышу.
– Вот у Вас, Ваше Величество, ожерелье бриллиантовое, серьги тоже, кольцо, брошка. Всё ведь это из этих алмазов и делается.
– Я за эту брошку тридцать миллиардов тогда заплатила. А серьги, то есть подвески, король подарил на день рождения. Тоже дорогие очень. Кольцо – от лорда одного. Ну, уж фамилию называть не буду.
– Хоть и не называйте, а всем давно известно, – подумал секретарь, – спецслужбы то не зря работают, сразу доложили. Но озвучивать ничего не стал.
– И кому же это всё принадлежит? – поинтересовалась королева, и даже карандашик взяла, чтобы записать фамилию.
– Сейчас уточним, – зевнул секретарь, которому все эти расследования уже прилично надоели.
– Маркизу Карабасу. – сказал он, наконец, – Именно ему.
– Вот ведь какая несправедливость, – пожаловалась Королева, – столько ему принадлежит, а мне то гораздо меньше. Выходит, всё правда, что его Кот съел этого Великана, который, как говорили, умел превращаться в различных животных. Но не нашел ничего лучшего, болван, чем превратиться в обыкновенную мышь. Сам, так сказать, и подписал себе смертный приговор!
– Все, правда. Кот его и съел. Привёл, так сказать, в исполнение, как Вы правильно заметили, этот приговор.
– А где же он сейчас то, этот Маркиз Карабас?
– Да где ж ему быть – в списках «Форбс». В первой десятке, так сказать —«top ten». Переводить, надеюсь, не надо?
– А Кот?
– С Котом хуже. Скончался он вскоре после этого обеда. Лечили его и в Швейцарии, и ещё где-то там. Маркиз не поскупился, всё лечение оплатил. Ничего не помогло. Не смог он переварить эту мышь. Осложнения желудочные пошли, непроходимость. А сапоги его и шляпа сейчас в историческом музее находятся. В виде экспонатов лежат, под стеклом! Занимают отдельную витрину! Вот такая история.
– Ну, ладно, хватит этих сказок, – строго сказала Королева, – Подавайте обед. Пассажиров положено на борту кормить. Входит в стоимость билета. И не забудьте, голубчик, пятьдесят миллилитров ликёра и пирожное, на десерт.
Бременские музыканты
– Работал я у одной кошки богатой телохранителем и пожарным, на полставки, – рассказывал Кот, вытирая слёзы, – А после пожара она меня выгнала. Говорит: «Надо было, дурак, пожарных вызывать, а ты, скотина такая, привлёк непрофессионалов – курица с ведром, козёл с фонарём – смех один! Вот всё и сгорело из-за тебя.
И решил тогда Кот создать музыкальный коллектив и идти в немецкий город Бремен, чтобы работать там уличными музыкантами.
Вот идёт Кот и видит, лежит на дороге собака из мультфильма «Жил-был пёс» и горько плачет.
– Ты что это, пёс, загрустил? – спрашивает Кот.
– Как же мне не печалиться. Выгнали меня хозяева из хаты из-за того, что я горшок с борщом опрокинул.
– Пошёл, – говорят, – отсюда, москаль, проклятый. Иди к своим москалям. Только всё нам тут портишь. И гавкаешь не по мове. Мы лучше волка пригласим из леса хату стеречь. Он хоть и дикое животное, а высказывался за вступление в Евросоюз, в отличие от тебя.
– Пойдем со мной в немецкий город Бремен и сделаемся там уличными музыкантами. Лаешь ты громко. Ты будешь петь и в барабан бить, а я буду петь и на скрипке играть.
– Что ж, – говорит пёс, – пойдем.
Пошли они дальше вместе.
Шли они, шли и увидели петуха, который сидел на дороге и выглядел очень расстроенным, и даже «Ку-ка-ре-ку» не кричал.
Ты что, петушок, грустишь? – спрашивает его Пёс.
– Ах, – говорит Петух, – Жил я с Котом и Дроздом в лесу. Они в лес уходили дрова рубить, а я дома оставался, на хозяйстве – варил, жарил, дом убирал. Повадилась ко мне Лиса ходить. Отношения завязались. Женщина – шикарная. Мех один чего стоит! Меня бывало, обнимет: «Золотой гребешок мой, масляна головушка».
– А эти – лесорубы, естественно, завидовать стали, говорят:
«Мы там, в лесу горбатимся, домой придем – обеда нет, посуда грязная, в избе не метено, а он с Лисой шуры-муры завёл». Да и выгнали меня. «Иди, – говорят, – к своей Лисе, а нам ты больше не нужен». А Лиса меня тоже не приняла в свою нору. Сказала: «Если только бульон из тебя сварить, а так ты мне не нужен».
– А поёдем, Петушок, с нами в немецкий город Бремен и станем там уличными музыкантами. Голос у тебя пронзительный, диапазон широкий. Ты будешь петь и на балалайке играть.
И пошли они дальше все вместе.
Идут и видят – на дороге стоит Осёл, и глаза у него такие грустные.
– Ты что это, Ослик, приуныл, – спрашивают.
А Осёл им тоже рассказал свою грустную историю: «Работал я в одном коллективе. Играл на струнных. Репетировали мы, репетировали. Сначала вроде намечались перспективы. О славе мечтали. Думали, как отрепетируем, как заиграем, тут у нас и лес, и горы запляшут.
– А потом филармонию нашу реорганизовали, а нас всех и сократили. Иван Андреевич, директор наш, так прямо и сказал: «Нам струнные сейчас не нужны, нам сейчас баянисты и аккордеонисты необходимы, для проведения культурно-массовых мероприятий в парках для нашего населения». Ну, типа, играй гармонь и. т. д. Все мы и остались без работы – и я, и Мартышка, и Медведь, и Козёл.
– А, пойдем, Осёл, с нами в немецкий город Бремен и станем там уличными музыкантами. Ты у нас в группе будешь петь и на гитаре играть.
