Звонок раздался в третий раз; теперь он был более длинным, требовательным и настойчивым. Это происшествие не могло обойтись без жертв с ее стороны, и она потрясла мужа за плечи.
– Фред! – прошептала женщина, хотя он не мог ее услышать. – Просыпайся! Пожалуйста, просыпайся! Кто-то у двери в дом!
Фред, ворча, неохотно повернулся на бок, а затем неожиданно и молниеносно полностью пробудился и, выпрямившись, сел в постели. И уставился на свою жену.
– Что, черт побери… – начал он.
– Кто-то у двери!
Фред мог видеть только движение ее губ. Он неохотно выдернул свои затычки из ушей.
– Что случилось? Как ты смеешь будить меня?
– Кто-то звонит в дверь. Уже в третий раз.
Муж все еще таращился на нее, словно она была ненормальной.
– Что это значит? Кто-то звонит в дверь? В это время?
– Я тоже обеспокоена. – Она надеялась, что звонок раздастся снова, потому что заметила, что Фред ей не верит, но пока все было тихо.
– Тебе приснилось. И из-за какого-то дурацкого сна ты считаешь, что должна разбудить меня? – Глаза мужчины зло сверкнули; его белые волосы на голове торчали во все стороны.
«Ворчливый старик в дурном настроении, – подумала она, – уже давно мне несимпатичный. Может быть, я проживу еще двадцать лет. Если он не помрет раньше меня, то получится, что я прожила с ним шестьдесят три года. Шестьдесят три!»
Эта мысль вдруг так огорчила ее, что ей захотелось плакать.
– Грета, если ты еще раз… – начал Фред в полной ярости, но в этот момент в дверь вновь позвонили, и на этот раз еще дольше и непрерывнее, чем прежде.
– Видишь! – воскликнула женщина почти с триумфом. – Кто-то у двери!
– Действительно, – озадаченно произнес ее муж. – Но сейчас… сейчас два часа ночи!
– Я знаю. Но взломщик…
– …едва ли станет звонить в дверь. Хотя теоретически это был бы его единственный шанс попасть к нам в дом!
Это действительно было так. Четыре года назад, когда они купили этот дом и въехали в него, Фред приложил много стараний и времени, чтобы превратить его в крепость. Это был их приют в старости, как он его называл. Спокойный район на окраине Мюнхена – скорее зажиточный квартал. Раньше они тоже жили в Мюнхене, правда, совсем в другом конце, но тоже в так называемом приличном районе. Однако тогда они были моложе. С возрастом у Фреда появилась настоящая паранойя в отношении взломщиков, так что со временем на всех окнах первого этажа появились решетки, а на жалюзи во всем доме были замки с предохранителями. И конечно же, на крыше была установлена сигнализация.
– Может быть, нам просто проигнорировать звонки? – предложила Грета.
– Проигнорировать кого-то, кто преднамеренно будит нас? – Фред спустил ноги на пол. Для своего возраста он был еще довольно гибким и двигался более-менее легко. Правда, в последнее время очень сильно похудел; его пижама в черно-синюю полоску болталась на нем, как пустой мешок. – Я позвоню в полицию!
– Но ты не можешь этого сделать! Может быть, это кто-то из соседей, кому нужна помощь! Или это… – Женщина не договорила.
Ее супруг знал, кого она имела в виду.
– Почему он должен прийти к нам в случае чего? Он уже целую вечность не показывался, – возразил Фред.
– Тем не менее это может быть он. Нам следует… – По-хорошему говоря, Грета пребывала в совершенной нерешительности: эта задача была ей не по плечу. – Нам нужно что-то делать!
– Я же говорю! Вызвать полицию!
– А если окажется, что это действительно только… он?
«Почему у меня всегда такой страх, – подумала она, – даже просто имя его назвать в присутствии Фреда?»
Мужчине надоела вся эта суета.
– Я вначале просто гляну, – сказал он решительно и покинул комнату.
Его жена слышала шаги на лестнице, а затем до нее донесся голос – муж был уже внизу, в прихожей.
– Хэлло? Да кто там?
Позже, когда у нее уже не было возможности поговорить об этом с Фредом и когда она поняла, что ей предстоит прожить не двадцать лет, а лишь часы или в лучшем случае дни, она спросила себя: какой же ответ получил ее муж с той стороны двери, что он так быстро и с готовностью распахнул ее? Она слышала, как были открыты различные предохранительные запоры, а потом до нее донесся глухой удар, который она не смогла объяснить себе, но который заставил ее насторожиться. На руках у нее торчком поднялись мелкие волосики. Сердце не переставало бешено колотиться.
– Фред? – испуганно позвала она.
Что-то внизу с грохотом упало на пол. А затем Грета услышала голос мужа:
– Вызови полицию! Немедленно вызови полицию! Быстрее! Поторопись!
Это был неверный совет. На втором этаже дома телефона не было. Она могла бы еще успеть добраться до своей комнаты, захлопнуть ее и запереть, а потом открыть окно, высунуться в ночь и кричать о помощи. Если б он приказал ей поступить так… Но муж велел вызвать полицию, поэтому она опрометью вскочила с постели и, дрожа всем телом, как осиновый листок, натянула халат и поспешила к лестнице. Послушная жена до последнего. Он сказал вызвать полицию. Телефон находился в зале. У Фреда, кроме того, был еще мобильник, но где он лежал, она не знала.
И только когда она уже находилась на лестнице, до нее дошло, что она совершила роковую ошибку.
Однако было уже поздно.
Вторник, 20 июля
В половине пятого утра Карен оставила попытки еще немного поспать и решила, что будет лучше встать и заняться чем-нибудь полезным, чем еще дольше крутиться в постели и в конечном итоге почувствовать себя совершенно разбитой.
«Но что значит «полезное», – подумала она, – что в моей жизни еще является полезным?»
Вольф, ее муж, еще спал – он совсем не замечал бессонницы своей жены. Впрочем, это было к лучшему, потому что он отреагировал бы на нее либо с насмешкой, либо с упреками, причем и то, и другое привело бы к тому, что Карен разрыдалась бы – в очередной раз. Наверняка он заявил бы ей, что она слишком рано отправилась вечером спать, а поэтому и утром неизбежно проснулась слишком рано, и теперь будет сводить всех с ума причитаниями о своей бессоннице…
Может быть, он и прав. В конце концов, то, что он говорил, звучало логично. И, к сожалению, все попытки донести до него иную точку зрения имели мало смысла. Для Вольфа существовало лишь одно мнение – его собственное, и на этом баста. Карен сама знала, что слишком рано ложилась спать вечером, но она была такой изможденной, такой обессиленной, что у нее просто закрывались глаза, что бы она ни делала. Женщина заползала в свою постель, как больная, у которой не оставалось никаких сил, и совершенно без перехода впадала в похожий на наркоз сон, из которого выныривала около половины четвертого утра, также без перехода, после чего продолжала бодрствовать, терзаемая тревожными мыслями о своем будущем и о будущем своей семьи…
Карен натянула джинсы и футболку, надела кроссовки и потихоньку выскользнула из спальни. Она читала в какой-то книге, что движения на свежем воздухе якобы очень хорошо помогают при депрессиях. И хотя точно не знала, страдает ли она депрессией, некоторые симптомы, описанные в книге, у нее, без сомнения, были.
Из детских комнат не доносилось ни звука. Очевидно, ей посчастливилось не разбудить никого из семьи.
Когда женщина спустилась по ступенькам, их собака – боксер по кличке Кенцо – уже стояла в прихожей и нетерпеливо махала своим коротким хвостом. Несмотря на то что он спал в зале – на данный момент его любимым спальным местом был диван, – от него, конечно, не ускользнуло, что хозяйка встала и оделась. Кроме того, пес тут же совершенно правильно понял, для чего ей кроссовки: все говорило о ранней утренней прогулке. Кенцо с восторгом продемонстрировал несколько прыжков вверх, после чего подошел к входной двери и в нетерпеливом ожидании посмотрел на Карен.
– Да иду уже, – шепнула она ему, взяв ошейник и поводок. – Но веди себя тихо!
Разгар лета… Утро было уже достаточно светлым, но воздух еще оставался прохладным, хотя был приятным и освежающим. День выдастся солнечным и жарким. На траве блестела роса. Карен глубоко вдохнула чистый воздух.
«Как все мирно, – подумала она. – Как тихо… Все еще спит. Такое впечатление, что Кенцо и я – единственные живые существа на этом свете».
Она решила пойти в лес напротив и сделать там большой круг. Осталось пройти еще через пару улиц их района, и они окажутся среди деревьев. Близость к лесу – прежде всего, ради собаки – была одной из причин, почему они с Вольфом решили остановить свой выбор на этом доме на городской окраине Мюнхена.
* * *
С тех пор как они въехали в новый дом, Карен стала чувствовать себя хуже. Она уже и раньше страдала от всевозможных проблем и забот, хотя никогда не могла точно сказать, какого рода были эти трудности. Одна ее подруга предположила, что она несчастлива в браке, но Карен это опровергла. Очень энергично опровергла. Они с Вольфом знали друг друга в течение пятнадцати лет, из которых одиннадцать были женаты, и имели двух здоровых, симпатичных детей. Если не считать вполне нормальные ссоры, которые неизбежны между двумя взрослыми людьми, проживающими под одной крышей, у супругов все было в порядке. Может быть, у них не очень много времени друг для друга, потому что Вольф делал карьеру в банке, где работал с момента окончания учебы в вузе, и редко бывал дома. Карен же оставила свою работу ассистентом зубного врача, когда родился второй ребенок, и оба они посчитали это разумным решением.
